волноваться. Возможно, он бы лишился должности. И то вряд ли.
Эллин удивленно посмотрела наверх. Она была уверена, что владыка незримо следит за каждым их шагом и видит, когда пташка нарушает правила. Но она ведь и сама их нарушала — когда позволила Арделу касаться себя — ведь так?
Сколько же на самом деле таких неверных птах?
— Разве вы не боитесь? — прошептала Эллин, — что он увидит вас? Узнает о вас?
Ее слова подействовали как удар хлыста и вывели пару из оцепенения. Рэмин шагнул к Эллин.
— Прошу, не выдавай ее, — он взглянул на окаменевшую Шайлу, — умоляю, не выдавай. Это было впервые, впервые здесь… Ты же знаешь, что будет с ней, если станет известно…
Эллин знала и оттого Рэмин стал ей еще более противен. Шайла ей тоже не особо нравилась. Но она заслуживала жизни, как и любая из пташек.
— Знаю, — сказала Эллин, — знал и ты, когда спускал свои штаны. И тебя не волновало, что за этим последует. Сейчас ты печешься только о себе, а не о ней. Заботила бы тебя ее судьба — ты бы к ней не прикоснулся.
Сказав это, Эллин вздрогнула, вновь вспомнив Ардела, и замолчала.
— Это не его вина, а моя, — произнесла Шайла и подошла к Рэмину. Ласково коснулась его плеча и с грустной улыбкой провела рукой по его щеке.
Эллин с изумлением смотрела на них. Глядя на Рэмина, касаясь к нему, Шайла преобразилась. Глаза засияли мягким светом и нежностью.
«Она любит его», — поняла Эллин и невольно содрогнулась. Их участь была печальной. У их сказки никогда не будет счастливого конца.
Она встретилась взглядом с Шайлой, и обе поняли друг друга без слов.
— Я сейчас выйду в сад, — тихо произнесла Эллин, пристально глядя Шайле в глаза, — вернусь в свою комнату и лягу спать. А проснувшись, удивлюсь, какие чудные сны мне приснились.
Шайла грустно улыбнулась, и Эллин ответила ей тем же. Она повернулась и пошла к выходу. Ей безумно хотелось узнать, как давно Шайла любит Рэмина, как это случилось и с чего началось. Но это не ее дело, не ее тайна. Пусть этот секрет разделят только эти двое. Подойдя к двери, Эллин внезапно кое-что вспомнила и обернулась.
Рэмин и Шайла стояли вплотную друг к другу и о чем-то тихо переговаривались.
— Шайла! — позвала Эллин и та обернулась, — что ты тогда прошептала мне на ухо? В самый первый день, у бассейна?
Шайла подбежала к Эллин и наклонилась к ее уху — почти как в тот самый день.
— Будь осторожна, — прошептала она, обдавая Эллин горячим дыханием, — владыка очень любит игры.
Эллин удивленно подняла глаза и посмотрела на Шайлу.
— Что это значит? — прошептала она.
— Только то, что я и сказала, — ответила Шайла и подошла к Рэмину.
Эллин пожала плечами и вышла в сад. Она вернулась в комнату, как и обещала, и легла в постель, хотя сон совсем не шел. Она ворочалась, думая то о Шайле, то о Мелиссе, Нэле и многих других пташках, чьих имен она не знала. Обо всех, кого похитили и сделали узницами и лишили надежды на счастье и будущее. У Шайлы и Рэмина нет будущего.
«Как и у меня», — пронеслась в голове холодная мысль, но Эллин отшвырнула ее, пообещав себе выбраться из этого места. Чего бы это ни стоило.
14
Очередной сон пришел в грозу. На этот раз не было ни города, ни водопада, ни, к счастью, образа владыки. Лишь черная пустыня. И тот же голос властно вещал:
— Раскрой тайну, дева. Найди три ключа. Второй найдешь за старой статуей. Там, где никогда не бывают воробьи. То место охраняют — осторожно. Зри! И ключ найдешь.
Эллин проснулась с твердой решимостью найти второй ключ. Главное — пережить этот день и вечер.
***
Этим вечером они снова выступали перед владыкой. На этот раз их нарядили в настолько прозрачные платья, что у Эллин горели щеки от стыда. В этот раз гостей не было. В огромном зале извивались в танце обнаженные ласточки, три девушки разминали ступни и плечи владыки, пока он, одетый в черное и красное, потягивал вино из кубка.
Вид у него был ленивый и скучающий, и он казался бы обычным человеком, если бы не пламя в его глазах. Поговаривали, что этим пламенем он легко мог испепелить целый город — настолько велико его могущество. Владыка Таэрлин Огненный не был человеком, в этом Эллин не сомневалась, глядя на него украдкой. Кем же он был? Зачем ему все это?
Сегодня их выступало четверо. Каждая из соловьев знала, что кого-то из них владыка выберет. И, возможно, это последний вечер. Оттого они играли неистовее и эмоциональнее, чем когда-либо, словно отдавая инструментам свои страхи и печали.
Таэрлин разглядывал девушек из-под опущенных ресниц. Взгляд его жег кожу, а татуировка на лодыжке зудела. Горло сжимало одновременно от ужаса и восторга. Владыка имел власть над ними. Дело было то ли в его колдовстве, то ли в пламени в его глазах. Он знал это и ему это нравилось — Эллин видела по его лицу.
Наконец, пресытившись, он хлопнул в ладони, и девушки перестали играть. Таэрлин поднялся с кресла, прикоснулся к соску одной из девиц и крутанул его, отчего девушка вскрикнула.
