но мне было важно знать, что Бриг и Джим все еще успешно прячутся.
– Что ж, – крышка с оглушительным грохотом захлопнулась, я еле успела отдернуть ладони. – Тебя, видимо, обрадует, но пока мелкие засранцы не показывались. Однако обещаю: их побегушки – дело времени.
– Зачем? – покачала я головой, прижимая чуть не пострадавшие руки к груди. – Ты же получил то, что хотел. Неужели только из-за мести?
– А что, разве этого мало? – спросил таким тоном, будто я не понимаю очевидного.
– Разумеется! Мы уже все наказаны, пусть тебе и думается, что по заслугам.
Мужчина ухмыльнулся и поднялся с места. Неспешно подошел к бару, налил темной жидкости в стакан, залпом опрокинул, чуть поморщившись:
– Весь хороший бурбон в этом доме я, похоже, выпил. Придется пополнять запасы. Это еще хорошо, что твой покойный старик не был падок на дрянные вина вроде тех, что подают на столичных приемах. Поверь мне, гадость жуткая! Не советую глотать то пойло.
Пустая бутылка перекочевала на пол, и только сейчас я заметила, что там собралась подобных целая батарея. Судя по всему, все крепкие напитки многолетней выдержки, оставшиеся от отца, испарились. Конечно, на это мне было плевать, интересовало другое. Тоже поднявшись, проговорила:
– Для чего тебе убивать моих братьев? Обещаю, если я поговорю с ними, они послушаются меня, и мы покинем Северные земли навсегда! Ты больше никогда нас не увидишь! Мы уедем далеко, не в столицу, а куда-нибудь на юг, где никто нас не знает, тебе же достанется все, чем когда-либо владел род Норт. Если для этого требуется моя клятва, да хоть на крови – ты ее получишь!
Говорила со всей искренностью и страстью, лелея надежду, что он внемлет моей мольбе и оставит желание расправиться с провинившимися братьями.
– Твоя кровь, крошка Кэндис, – точно не то, что мне нужно, – протянул шаман.
– Что тогда?
– Заводишь старую песню? А на что ты готова?
– Я…
– Ладно, давай облегчу тебе задачу: что, если в обмен на их жизни я заберу твою?
– Убьешь меня? – ахнула, позабыв на время, что рядом с ним нахожусь в бесконечной опасности.
Впрочем, когда его нет рядом, тоже.
– Не тупи, малышка, – скривился мужчина, видя мое замешательство. – Я о тебе. Готова стать моей… мне никогда не нравилось слово «раба», звучит пошло, но это самое близкое по смыслу, так что… рабыня. Так называют женщин, которые делают все, что им прикажет их господин.
О чем он?!
– Помнится, тебя возмутила даже роль горничной, – притворно вздохнул шаман. – Экономка тоже не пришлась по вкусу. Так что на положительный ответ я и не надеюсь.
– Вы… – когда поняла, в конце концов, что он имеет в виду, задохнулась от возмущения и злости.
– Опять «вы»? – он поднял бровь и, отсалютовав мне стаканом, снова залпом его осушил. – Такое чувство, что ты начинаешь мне «выкать», когда злишься.
– Я не злюсь, я в бешенстве! – прошипела, стремглав бросившись мимо него к проходу в коридор, но он, разумеется, оказался быстрее: незримой молнией метнулся ко мне, преградив путь, схватил за плечи и уставился в глаза:
– Куда побежала? Мы не закончили. Я так и услышал, что ты об этом думаешь!
– Ты…
– Ну, хоть так.
– Ты…
– Тыква? Тычинка? Ты мой Бог? – подсказал он.
– Ты издеваешься?!
– Безусловно, – не стал скрывать Морган и даже языком цокнул. – А теперь прекращай истерить и вести себя как девочка-цветочек, и запомни: никогда не давай обещаний, которые не сможешь выполнить. Никому. Особенно, таким как я.
Я всхлипнула.
– Таких, как ты, я больше не знаю!
– Считай, что тебе повезло. Я не самый худший из экземпляров.
Не стала уточнять, кто же тогда самый худший, просто кивнула, понимая, что стоит забыть о неприятной теме разговора и со всем согласиться. Однако следующая его реплика ударила гораздо глубже, нежели все оскорбления и угрозы, сказанные до этого:
– Подумала бы лучше, почему твои драгоценные мальчики даже не попытались отбить тебя у такого кровожадного монстра, коим вы все меня считаете. Хорошо, может, даже не безосновательно. Тем подозрительнее кажется их бездействие, правда? Младшая сестренка, любимая и драгоценная, в лапах чудовища, коим принято пугать детишек, а они спасают свои задницы, бросив тебя на мое съедение. Соглашаются на опекунов, работают на меня… Они предатели, Кэндис, хотя, поверь, на одной стороне нам было бы удобнее. В связи с этим вопрос: так уж дорога им ты, как они – тебе? Семейные ценности у каждого свои, голубоглазка. Боюсь, будь я на йоту злее в то морозное утро, и братцы-кролики получили бы тебя все праздничные дни в десяти разных коробках. С розовыми бантиками на крышках.
Он не пугал. Так и поступил бы, если бы непонятно откуда взявшаяся удача отвернулась от меня хоть на секунду. Каким-то чутьем я это понимала.
И все же стало не по себе. Не из-за очередных угроз. Из колеи выбили слова о Бриге с Джимом.
– Скажи, что мне может помешать распотрошить тебя прямо сейчас, да хоть на этом столе, и оставить тушу для устрашения стариков, которые дрыхнут наверху? – все еще сжимая мои плечи, поинтересовался шаман.
– Они знают, что ты пока не убил меня… – пробормотала неуверенно. – Возможно, наблюдают издалека или… получают письма от кого-то, кто наблюдает…
Говорила и сама себе не верила. В глазах защипало. Клятые мысли о том, что меня бросили, бродили в голове задолго до того, как были высказаны вслух шаманом. Но лишь теперь я осознала: правдивости в них больше, чем хотелось бы.
Заметив, что вот-вот зарыдаю, Морган скривился.
– Начинается! Будешь так часто ныть – рано постареешь.
– Я…
– Появятся преждевременные морщины. Я серьезно. Слышал, дамский пол их ненавидит.
– Я ненавижу…
– Ой, даже не продолжай, – он покачал головой. – Людям свойственно не любить тех, кто открыл им глаза на неприятную правду.
По щекам вновь потекли слезы.
– Неужели они действительно сбежали навсегда, а меня оставили? – не могла поверить, что сама произношу эти страшные слова. – Тебе на откуп?
– Не просто сбежали, милая, а еще кое-что прихватили с собой, – отчетливая злость проступила в каждом мускуле его лица.
– Твою кровь?
– Да демоны бы с ней, у меня ее еще навалом.
– Тогда что?
Казалось, мужчина уже открыл рот, чтобы ответить, но что-то его остановило. Более того, разжал пальцы на моих плечах, которые своим жаром, по-моему, оставили ожоги на коже даже сквозь плотную ткань домашнего платья, и фыркнул:
– Не твое дело. Иди отдыхай. Утром жду к завтраку.
– Что? – я ослышалась?
– Что ты на меня так смотришь? Жрать хотят все живые существа,
