Птицелов заверещал противным визгом, извиваясь. Часть колец посекла его, словно остро отточенные лезвия исполосовали черную паучью кожу.
Часть разлетелись по всему берегу, и теперь даже самый искусный маг не смог бы их отыскать и собрать снова в волшебную удавку.
Рэй, раненный, упал. Всё же он бил честно, собираясь отсечь себе голову. Мэлани налетел на верещащего Птицелова и с нечеловеческой силой оттолкнула чудовище прочь от освободившегося дракона.
— Прочь! Убирайся!
Толчки женщины и голубые птичьи перья, вспарывающие и без того дырявую шкуру Птицелова, не напугали монстра. И даже огонь, исторгнутый Аланом — тоже. Берег превратился в расплавленное тягучее стекло от дыхания дракона, но Птицелов лишь посмеялся над незадачливыми противниками.
— Вам не справиться со мной! — скрипел он, выбираясь из пламени и чадя на весь берег, воняя паленой паучьей шерстью. — Силу мне дал своим пламенем Феникс! Я не боюсь огня!
Его обгоревшее чёрное тело омерзительно поблескивало, походя на застывшие потекли лавы.
— Летать Феникс тебя тоже научил?! —проревел Алан яростно, ухватив мёртвой хваткой монстра.
— Летать... Оно... Не любит, — через силу прохрипел неугомонный Рэй. — Осторожнее с ним... Оно кусается...
Алан одним ударом свернул хищные жвала, утопил их в растопленном стекле, и мерзкий визг стих.
Кровавая пена закипала на его губах, и Мэлани с плачем обняла его, положила ладонь на рану на его шее.
— Я не дам тебе умереть, — произнесла она, отыскивая в складах платья слезы Ведьм. — Я её отпущу тебя!
Изумрудные зерна из её ладони капали в кровь дракона и закипали, превращаясь в пар. Рэй накрыл своей рукой ладонь Мэлани и блаженно зажмурил глаза. Весь мир перестал существовать для него, осталась лишь усталость и побеждающий её сон.
— Вот так, — шептала Мэлани, перемешивая свои слезы с изумрудными. — Лучше спи. Отдохни. А у нас есть ещё кое-какое дело!
Мэлани решительно поднялась от уснувшего Рэя. На её красивом лице застыло жестокое выражение.
— Думаешь, мы не найдём управы на тебя? — холодно поинтересовалась она. — Думаешь, у нас не хватит сил, чтобы разорвать тебя на куски, как ты того заслуживаешь?
— Что ты хочешь сделать с ним? – спросил Алан.
— О-о-о, — протянула Мэл загадочно. — Я хочу заставить этого монстра страдать.
Мэлани зачерпнула воды из пруда в ладонь, капнула туда слезой. Тонким голубым перышком, которых на берегу было много, она размешала в ладони краску и провела линию по черному паучьему обгорелому телу.
— Давай поворожим, — предложила она Птицелову, — какой именно смертью ты умрешь?!
Подобно Алисии, Мэл просто бездумно водила по паучьему панцирю пером, и панцирь тот крошился, отставал, как старая штукатурка, разваливался, как битые черепки, под собой открывая все больше и больше человека - Цуу, которая теперь была беззащитна и лишена сил.
— Вот видишь, — произнесла Мэл, слегка кольнув пером Цуу. Та вскрикнула от боли. — Всё было так просто. Ты отнимала силу у всех, но никогда не попадалась в руки Великих Ведьм. В их слезах запрятана их последняя ярость, сила и желание мести. Ты больше не тайный враг, и не маг. Ты просто человек.
— Пощади, — трусливо заскулила Цуу. Но Мэл не ответила, отвернулась.
И Алан больше не спрашивал, как расправиться с Птицеловом.
Он взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Он взлетел высоко, так высоко, что сам стал едва различимой фигуркой в светлеющих небесах. А затем он вздохнул, испустив клубок пламени, и вниз полетела пылающая, как комета, огненная звезда. Крик потерялся в небесах, и разбился о землю в оглушительную тишину где-то далеко.
— Вот и все, — задумчиво произнесла Мэл, поглаживая волосы спящего Рэя. — Вот и все.
Глава 23
Алан не вернулся с Мэл и Рэем домой.
Казнив Птицелова, он улетел, словно твердо решил оставить этот мир и обосноваться в Верхнем.
Рэя перенесли в замок прислужники. Жизни его ничто не угрожало, и силы к нему должны были скоро вернуться. Но отказ Алана вернуться не мог не печалить его.
- Отчего он улетел? - спрашивал себя Рэй, потирая лоб в задумчивости. И Мэл неизменно ему отвечала:
- Он не поверил мне. Он подумал, что я заманиваю его сюда лишь для того, чтобы спасти тебя.
- А ты была с ним честна?
Темные глаза Рэя, так похожие на глаза Алана, казалось, заглядывали в самую душу, и Мэл лишь кивнула.
- Я не посмела бы обмануть его, - ответила она. - Рэй… я люблю тебя. Ты знаешь. Но и Алан… Алан мне так же дорог, как и ты. Но я так долго не обращала на него внимания… Так долго думала, что он никуда не денется. Так долго считала его своим…
- Он твой, - ответил Рэй, внимательно рассматривая печальное лицо Мэл. - Иначе и быть не может. Он всегда был твоим, с тех пор, как учуял в тебе ведьму. Он выбрал тебя, как когда-то я выбрал свою Ведьму. Он мог искать Ведьм здесь, и, вероятно, нашел бы, но ты, твой запах, твоя магия манили его. Ты существовала для него одна в целых двух мирах. Как же он может быть не твоим?
- Тогда почему же он ушел? Почему?
Рэй задумчиво пожал плечами.
- Эта связь непонятна ему и пугает. Пугает твоя власть над ним, пугает свое желание верить тебе, хотя разум твердит ему, что ты лжешь. Он усматривает в этом влечении свою слабость и свою погибель. Алан всегда был осторожным.
После знакомства с Птицеловом на горле Рэя остался глубокий шрам и голос дракона теперь был хриплым, ломающимся, очень похожим на голос каменной головы, что лежала в пещерах под замком. Тот же тембр, те же интонации. Сходство было такое невероятное, что вздрагивали слуги и начинали озираться по сторонам.
А забытая всеми в тревожной суете последних дней Почтенная Мать осмелилась даже явиться в покои драконов, абсолютно уверенная в том, что это говорит ее супруг, старый дракон. Вероятно, она рассчитывала вернуть расположение старого правителя; или, быть может, напомнить ему, что она все же является его женой. А значит, не пустое место во дворце!
Так же она рассчитывала хитростью принудить его приструнить зарвавшихся и отбившихся от рук мальчишек, которые ее не уважают и ни в грош не ставят. Но увидев вместо мужа Рэя, развалившегося в кресле правителя, обложенного со всех сторон подушками, Почтенная Мать пискнула и дала задний ход, намереваясь бежать.
Но желтые шелка ее одежд были очень яркими для того, чтобы она смогла ускользнуть незамеченной. Темные глаза Рэя стали даже не золотыми - алыми от злости, когда он увидел родительницу.
- Нет-нет-нет, Почтенная Мать! - злобно хрипнул он, поднимаясь со своего сидения. - Куда же вы? Не уходите! Смотрите - я сам иду вам навстречу, чтобы поприветствовать вас!
Почтенная Мать замерла, соображая, что бы значила эта странная приветливость вкупе с раскаленными от гнева глазами.
- Моя собственная мать, - зло и горько заметил Рэй, меж тем неспешно приближаясь к матери. - Ты не самое страшное зло, хотя, признаться, куда уж хуже? Плести интриги за нашими спинами… Впускать в дом кого попало. Врагов! Наших врагов! Мы ведь твои сыновья. Неужто в твоей маленькой душонке нет ни капли привязанности?..
- Не понимаю, о чем ты, - трусливо ответила Почтенная Мать, отступая от зловещего Рэя. - Я наоборот, всегда желала вам только добра.
- Добра, - повторил Рэй задумчиво, рассматривая мать. - Почему-то твое добро приходит с целым мешком калечащих инструментов.
- Не моя вина, - визгливо воскликнула Почтенная Мать, - что вы хотите слушаться матери! Все беды у вас из-за этой, - она коротко кивнула на Мэл. - А я хотела тебе счастья!
- С Нагиней, - уточнил Рэй.
- Ну и что! - заверещала Почтенная Мать, краснея лицом. - Ну и что! Я люблю Нагов, они совершенно приятные существа! Они…
- Так и вышла бы замуж за Нага сама, - резонно заметил Рэй. - Зачем же мне их подсовывать?
Почтенная Мать презрительно скривила губы:
- За Нага? - со смехом произнесла она. - После дракона? Ты еще составатай меня за пастуха или сборщика риса!
