ринулся вперёд, она опустилась на одно колено и поймала ребёнка в объятия.
– Лара! – заверещал Снежок. – Дядя кот тебя всё-таки спас…
Лара отстранила от себя мальчишку, чтобы рассмотреть.
– Снежок, что на тебе надето? Где, скажи на милость, твой атласный костюмчик?
– Он теперь Альберт, – протрубила Козетта.
– Как?!
– Не могла же я оставить ему это прозвище, как у зверёнка!
– Крэх, сделай что-нибудь с его одеждой.
– Нам от вас ничего не надо! – заголосила бывшая коза, одной рукой хватая сына за шиворот, а другой – затворяя калитку.
Крэх не позволил калитке закрыться, ловко зацепив её тростью.
– Козетта, мы хотим, чтобы ты поехала с нами.
В ответ коза-огородница подняла с земли брошенный заступ и замахнулась на гостей, обрушивая на них весь пыл своего гостеприимства.
– ПОШЛИ ВОН!
– Предложи ей денег! – рявкнула Лара.
– Сколько? – переменила тон Козетта.
Бывший ворон повернулся к Ларе, яростно шепча:
– Я ведь могу её заколдовать.
– Надёжнее – заплатить!
Крэх издал печальный стон и обратился к бывшей козе:
– Пойдём к тебе, поговорим.
Услышав, что от неё требуется, Козетта поджала тонкие бесцветные губы.
– Десять гульденов и ни крейцером меньше.
– Тебе всего-то надо попроситься в замок служанкой, – вяло возмутился Крэх.
– Это не мне надо, а вам, колдуны проклятые.
– Благодаря такому колдуну ты живёшь в своём собственном доме, – укорила Лара.
– Подумаешь! – взвилась Козетта. – Этот сарай заброшен был, Андреас его только слегка подлатал.
Снежок, сидевший на лавке возле Лары, дёрнул её за кружевной манжет.
– Лара, ты тоже ведьмачить умеешь?
– Нет, не умею. По счастью для твоей мамаши. – Она оглядела закопчённые стены, выложенный камнем земляной пол и грубо сколоченный стол, за которым они вели переговоры. – Дай им денег, Крэх. Ты всё равно их из золы творишь.
Тот со вздохом развязал набитый монетами кошель и отсчитал десяток гульденов. Завернув монеты в тряпицу и спрятав их за корсаж, Козетта медленно поднялась.
– Придётся вести Альберта к Ботманнам. Я, кроме них, ни с кем и не знаюсь.
Лара не сразу поняла, о ком идёт речь.
– Ты оставишь Снежка родителям Андреаса? – сиплым голосом уточнила она.
– Ага. Хочешь их повидать?
Пока Лара ехала на лошади рядом с каретой, в её душе переливались трепет, страх и любопытство. Экипаж остановился у большого дома с гонтовой [16] кровлей, из трубы которого сочился дым. Вилда, Крэх, Козетта и Снежок вылезли из кареты. Лара спешилась, но держалась позади.
На крыльцо высыпали две девочки и мальчик, за ними появилась женщина с красивым измождённым лицом.
– Можно Альберта у вас оставлю? – и не думая здороваться, справилась Козетта.
Женщина настороженно посматривала на визитёров.
– Надолго?
– День-два.
Крэх почтительно приподнял свою шляпу, повергая крестьянку в полное замешательство.
– Доброе утро, сударыня.
Хозяйка дома сбежала с крыльца и отворила калитку. Лара, не сводившая с женщины глаз, заметила, что из-под накрахмаленного чепца упали чёрные пряди, посеребрённые сединой.
– Это вы, господин, всю округу распугали? – чуть насмешливым, но радушным тоном поинтересовалась хозяйка. Очевидно, она не узнала в нём старика, что приходил за Андреасом пятнадцать дней назад. Такого Крэха легко было спутать с вельможей.
– Пожалуй, мы, – ответил Крэх и, подумав, солгал: – Я – капитан корабля, на котором служил ваш сын.
Женщина округлила прозрачные, как вода, зелёные глаза.
– Вы… знаете Андреаса?
– Мы, можно сказать, друзья, – ухмыльнулся колдун, словно призывая её не угодничать перед ним.
Однако, судя по лицу хозяйки, она была готова схватить Крэха за руки и покрыть их благодарными поцелуями.
– Ваша милость, если вы моего Андреаса друг… не откажете ли вы с нами поесть?
– Завтрак был бы очень кстати.
– Прошу, проходите!
Крестьянка распахнула калитку на всю ширину и поклонилась. Лара до того оробела, что зашла во двор последней.
– Молодой господин, вы тоже моряк? – спросила у неё мать Андреаса.
– Да, – больше мотнула головой, чем прохрипела та.
– А я и моря никогда не видала… Плащ на вас такой же точно, как у сына. Вы из Ростока прибыли?
– Верно, – пришёл на выручку Крэх. – И направляемся в Кемниц.
Он занял женщину разговором, давая Ларе прийти в себя, что представлялось крайне затруднительным.
– Вы не знаете, как поживает Андреас? – услышала вдруг Лара и оцепенела.
– Когда я видел его в последний раз, он был здоров, – с обаятельной улыбкой ответил Крэх. И ведь не соврал.
В доме было чисто и пахло свежим хлебом. Дети попрятались в дальней комнате, когда Вилда, Крэх и Лара прошли в кухню и сели на лавку. Козетта со Снежком устроилась рядом.
Достав из печи круглый ароматный хлеб, хозяйка ссадила его с лопаты на стол. Она лично отломила пять хрустящих горбушек и раздала гостям – от хлеба валил пар. Тем временем русоволосая девочка лет тринадцати поставила на стол горшочек с маслом и крынку молока.
Крэх обмакнул хлеб в масло и откусил, подавая пример остальным. Лара есть не могла – лишь сминала тёплую мякоть в слабеющих пальцах и молилась, чтобы её не разоблачили.
– Муж на полевых работах, – объяснила мать Андреаса, – а я пеку хлеб, чтобы старшая дочь понесла ему обед.
– Садитесь с нами, – разрешил Крэх.
Она села напротив, но к еде не притронулась.
– Сына не вижу, так хоть на друзей его погляжу… – Хозяйка обвела их троицу сияющими глазами. – Андреас у нас самородок. Самый толковый, ни на кого не похожий. Всегда мы с мужем понимали: не для крестьянской жизни он уродился. Плавать сам научился. Старшим советы давал, а те и слушали. Даже грамоту освоить вздумал, пастора нашего просил показать ему буквы. И вот как злая судьба с ним обошлась: очутился в Ростоке, сбежал и пошёл в моряки. Подарков нам привёз. – Женщина с гордостью указала на ларь в углу кухни. – Да опять распрощался. Уж больше двух недель минуло. Может статься, что до Рождества мы его не увидим.
– Почему до Рождества? – спросила Вилда.
– Сын сказал, что в Дрезден отправится. Обещал навестить нас в Рождество со своею невестой.
У Лары стиснуло горло. Есть стало совсем невозможно. Тогда Снежок отобрал у неё кусок хлеба и жадно сунул себе в рот.
– Альберт! – побледнела хозяйка.
– Пусть ест, – пролепетала Лара, вонзая взгляд в дощатый выскобленный стол.
– Так ваш сын уже невесту завёл? – осмеяния ради продолжила Вилда.
– Говорит, что завёл, – улыбнулась мать Андреаса. – Жаль лишь, не довелось нам с ней познакомиться.
– Вы узнайте, добра ли девица, а то как бы стерва редкостная не попалась. Недаром, сын её к родителям не везёт, хорошей невестой всякий похвастаться рад.
Хозяйка дома наморщила лоб.
– Андреас сказывал – она из столицы.
