— А ещё князь, надежда мира, — плюнул он на голову муженька, всё ещё истерично улыбающегося.
— Что ты хотела сделать? — шёпотом спросил Матс, когда всё внимание родителей сосредоточилось на Орхусе.
— Милосердие, — криво ухмыльнулась я.
По моему взмаху, дверь в камеру Маришки распахнули и она кинулась наружу, не разбирая дороги. Маришка, не изменившаяся с нашей последней встречи и выглядящая бабушкой своей матери, кидалась на всех подряд. Выла, кусалась, старалась нанести удары воинам.
Один из стражей ловко поймал её, и зафиксировав руки за спиной, прижал к себе, выжидающе замер со своей добычей.
— Вот твоя милость, — кинула под ноги Крею нож.
Кожей чувствовала, как напрягся Матс, ожидающий подвоха со стороны муженька.
— Княжна, да что же это?! — подражая Маришке, завыла её мать и постаралась броситься мне в ноги.
— Это часть сделки, и её расплата, — отчеканила я, делая шаг назад.
Да, малодушно, но я была уверена, что стоит женщине коснуться меня, и воины убьют её на месте. Слишком напряжённые и собранные они были, да и от Матса сострадания к родителям моей мучительницы ожидать не стоило. А вот я оказалась не готова к такой гнусной расправе, это не в порыве самозащиты убить неприятеля и не на эмоциях отомстить обидчику. Мне не хватало расчёта, отрешённости, да банальной веры в справедливость.
— Не смотри, — загораживая меня от тяжело встающего на ноги Крея, поправляющего сползающие пижамные штаны, напряжённо предложил Матс.
Я только покачала головой в ответ и надавив на стальное плечо, сдвинула не очень-то и сопротивляющегося мужчину в сторону. Хочется, не хочется, но я должна сполна получить свой урок. Это моя расплата за жалость, за слабость, за желание обрести близких. Это мой урок, как бы противно мне ни было.
Крей, с трудом поднявшись, не выпустив из рук кинжал, медленно приближался к Маришке, игнорируя её родителей. Бормоча что-то себе под нос, он неумолимо сокращал расстояние.
Шаг, ещё один, оскал Маришки, тяжкий вздох Крея, его последнее тихое «прости» и удар ножом под ребро. Противный скрип ножа, задевшего кость, и влажное хлюпанье, с которым клинок медленно погрузился в плоть.
Рыдание матери, скупые слёзы отца и булькающий последний выдох Маришки. Нож провернулся в печени, забирая остатки жизненных сил, и девушка затихла, повиснув в руках стража.
Последняя струна лопнула внутри, отпуская на волю горечь от предательства. Я во все глаза смотрела на тело бывшей подруги, девушки, клявшейся в вечной дружбе, и не чувствовала больше ничего. Не было секретов и планов на будущее, не было ночных посиделок за бутылкой вина и пьяных смешков. Не было и ненависти в её глазах, не было презрения в моих. Больше ничего не было.
Неожиданно Крей выхватил из тела нож и с размаха вонзил его в свой живот.
— О нет, дорогой супруг, не так быстро, — усмехнулась я, стягивая стенки желудка, в который этот идиот попал, заодно и вышвыривая наружу кинжал.
У него оставались ещё сутки в запасе, пока клятва не начнёт его убивать. Но легко отпустить его я была уже не готова.
— Да пусть сдохнет, ирод, — запричитала женщина, имени которой я так и не удосужилась узнать.
— Ты достойна такой же участи, как и этот убийца! — кинулся на меня с кулаками мужчина и осел рядом с женой.
— И это ваша благодарность? — удивилась я. — Я подарила вашей дочери лёгкую смерть, а вас не сгноила в темнице, я не покрыла ваше имя позором и не спалила дотла ваш дом. Этого мало?
— Ты убийца, а не целитель, убила невинную девочку, — заорала женщина.
— Вы так ничего и не поняли, — швырнув к ногам родителей Маришки увесистый мешок с деньгами, покачала я головой и поманила стражу, уже схватившую Крея, за собой.
Да я могла их убить на месте за оскорбление, даже не княжны, просто аристократки. Но, я опять смалодушничала. Им нужен объект ненависти, нужен повод жить ради второй дочери. Им нужен смысл, центром которого стала я. Возможно, позднее, они смогут осознать историю, рассказанную Матсом, а, возможно, и нет, но они будут жить. Хоть как-то в отличие от Крея, в жалости к которому меня напрасно обвинили.
— Зачем это тебе? — спросил Элден, когда мы отошли на приличное расстояние, оставив безутешных родителей над телом изуродованной дочери.
— Чтобы помнить, — отстранённо ответила я, и уже тише добавила: — И чтобы больше не допускать ошибок.
— Хочешь сказать, что отныне никаких привязанностей, никаких чувств, только расчёт и долг? — горько хмыкнул он, ухватив меня за локоть.
— Разве не такую княжну вы хотели видеть на троне? — вырывая руку из захвата, едко поинтересовалась я.
— Нет, Лекси, сила не в ненависти и злобе, — покачал он головой.
— Забыл, что я тёмная тварь? — выплюнула я, отворачиваясь от мужчины.
Слёзы, грёбаные слёзы, так не вовремя хлынувшие из глаз.
— Не стоит ненавидеть весь мир, из-за нескольких уродов, — мягко повернул он меня и уткнул моё заплаканное лицо себе в грудь.
Легко говорить тому, кто всегда знал, где его место в жизни. Не сомневался в том, где правда, а где ложь.
— Их слишком много, каждый хочет меня использовать, что-то получить взамен, кому нужна я без силы, без титула, без денег? — зарывшись в одуряюще пахнущую рубашку, рыдала я. — Кому нужна я сама? Артур? Нет, это взаимовыгодное сотрудничество. Даже отец и тот, просто старается искупить вину. Подруги, друзья? Нет никого. Только Тень и Боля, но даже им нужна моя сила.
Матс не стал меня ни в чём убеждать, ласково гладя по голове, пока я выплёскивала ему в рубашку всю скопившуюся обиду.
В пространственном кармане дёрнулся артефакт связи, и я неохотно отстранилась от такого тёплого и дарящего покой, мужчины:
— Сохраните жизнь Орхусу до ночи.
— Как скажешь, княжна, — вытирая влажные дорожки со щёк, улыбнулся он, а я взяла и улыбнулась в ответ.
Глава 40
Искали меня всем составом моих приближённых. В резиденцию хлынул поток вынужденных переселенцев, до последнего держащих в тайне смену жительства, да и финальные приготовления тоже требовали согласований. Хоть видимость оставили и на том спасибо.
— Бывшую княжескую гвардию рассчитали и отправили восвояси, — отчитывалась Эсмина, сверяясь с записями в своём неизменном блокноте: — Семьи войск прибыли всё. Большинство разъехались по домам, но некоторые остались в Столгарде. Финансовой помощи не просили, генерал выделил достаточно средств для переселения.
Город, про который я знала, и что находился в часе неспешной езды от резиденции и был Столгард, о чём я узнала буквально вчера, получая очередную сводку. Город был большой, очень, сопоставим по размеру со столицей, а с таким количеством переселенцев, грозился в скором времени догнать, а может и перегнать стольный град. У меня вообще оказалось много городов, городков и деревень, так же как и лесов, и пахотных земель ближе к границе, где зима не была круглогодичной.
— Мои прибыли все, предприятия тоже перевезены целиком, за исключением стен, на местах остались только стихийники, утром будет жарко, — доложил Артур, тоже поглядывающий в записи: — Я выбрал ближайший к границе городок, как там его… — пощёлкал он пальцами.
— Устиг, — любезно подсказала ему Эсмина и зарделась от благодарной улыбки.
Я настолько растерялась от такой реакции женщины, что продолжала в упор рассматривать смущающуюся экономку, ещё больше заставляя её краснеть. И как я успела пропустить такую перемену? Каждый день ведь не по разу собираемся.
— Простите, продолжайте, — пролепетала я, не переставая оценивающе оглядывать внешние преображения женщины.
Лёгкий макияж, изящная причёска, да и декольте было целомудренно прикрыто. Она будто помолодела лет на пять, да и румянец этот на щеках.
— Так вот, пока наёмники, убийцы и самое отребье будут обитать там, — продолжил Артур, пропустив повышенное внимание Эсмины: — Все остальные будут обживаться аккуратно, постепенно вливаясь в местное общество, что итак было под моей рукой.
