шапке-ушанке Нинкин будущий муж казался просто огромным. Рядом с ним мне было совсем нестрашно, и я даже немного опасалась за людей, к которым мы шли.
— Слушай, Валер, — я остановила его возле подъезда и, глядя на его здоровенные берцы, попросила: — Ты не заходи сразу, а то они подумают чего… я не хотела вас с Нинкой впутывать. Только мне одной не справиться. Ты подожди меня тут и, если минут через десять не вернусь, действуй по обстановке.
Валера согласился и промаршировал за мной до двери. Волнуясь, я глубоко вздохнула и тут же пожалела об этом — затхлый воздух подъезда от запаха мочи не избавился даже морозной зимой.
— Ах ты, все-таки пришла, бандитка! — открывшая дверь Лина презрительно скривилась. — Чего хочешь?
— Ты сказала, Кирюха у вас. Он мне нужен.
— Я не знаю ничего — это их с Саней дела…
— Тогда мне к Салиму!
Я решительно шагнула внутрь, и Лина схватила меня за руку горячими тонкими пальцами.
— Потом не жалуйся, — прошипела она.
От ее слов внутри все сжалось в тугой комок. Миновав несколько закрытых дверей, Лина распахнула очередную и втолкнула меня внутрь.
В комнате, куда она меня притащила, было очень жарко и плотной завесой висел сизый табачный дым. Я стащила с головы шапку и подумала о том, как должно здесь плохо стать Кирюхе, если мне самой нестерпимо захотелось кашлять.
На длинном столе, покрытом клеенчатой скатертью, теснились остатки трехдневного пиршества. Шикарная плазма на стене никак не вязалась с остальной пошарпанной обстановкой. По телевизору показывали футбол, и глаза сидящих на диване парней были прикованы к экрану.
— Урод кривоногий! — навалился на стол Рафик. — Кто так бьет?!
— Чё, Лина, еще одну шлюшку подогнала? — обратил на меня мутный взор Салим.
— Это ж Куколка! — обрадовался Рафик.
Третий, сидящий рядом с ними рябой парень мельком скользнул по мне взглядом.
— Она сама пришла! — Лина вытолкнула меня на середину комнаты. — Та самая дрянь несговорчивая. Помнишь, Саш, я рассказывала?
— Чего-то припоминаю. — Салим откинулся на спинку дивана и осмотрел меня с головы до ног. — Мне-то она зачем? Я с бабами дел не веду.
— Я Кирюху ищу. Лина сказала, он тут.
— Не понял, — оглянулся на брата Салим, — кого? Чего ей ваще надо? Убери ее отсюда!
Рафик немедленно выбрался из-за стола и резво подскочил ко мне.
— Идем, я тебе все объясню! Не надо Саню злить.
— Иди-иди, — сладко пропела мне в спину Лина, — он тебе объяснит! Потом сама приползешь, но ценник будет как у всех! Дура!
Выйдя в полутемный коридор, Рафик захлопнул дверь, и мы остались вдвоем.
— Где Кира?
— Жмурик-то? — Рафик подошел ближе. От него противно несло колбасой и спиртным. — Жмурик тут, у нас. Приперся три дня назад, хотел с Саней перетереть…
— О чем?
— Сейчас, погоди. — Он подошел еще ближе.
Я отступила и прижалась спиной к какому-то шкафу. Рафик шумно задышал.
— Так где Кирюха-то?
— А?
Он оперся рукой о дверцу шкафа, и та, не выдержав, с шумом провалилась внутрь. Я отскочила, и Рафик рухнул в разверзшийся проем. Оттуда вывалились кипы старых газет. В коридор высунулась Лина:
— Раф, совсем спятил? Вали в комнату!
Рафик грязно выругался и схватил меня за плечо:
— Идем!
Я дернулась, но послушно потопала за ним. Однако, когда он втолкнул меня в очередную комнату, поняла, что оказалась чересчур наивна. Кирюхой там и не пахло. Зато от неубранной кровати возле окна воняло грязным бельем.
— Где Кира? — как заевшая пластинка, снова спросила я.
Спросила, чтобы хоть что-нибудь сказать, отогнать гадкие предчувствия. В подтверждение моих опасений Рафик сгреб меня в охапку и начал лапать.
— Отвали!
Я брыкалась, выворачиваясь из его рук, но он настойчиво теснил меня к кровати.
— Отпусти меня! — Я уворачивалась от колбасной пасти. — Я заяву в полицию напишу!
— Валяй! — обрадовался Рафик. — Иваныч ею подотрется!
Резким движением он опрокинул меня на кровать и навалился сверху. И тут распахнулась дверь. Рафик поднял голову, готовый обматерить вошедшую Лину, но слова застряли у него в глотке. Потому что следом за бледной Линой показался Валера. А через мгновение к виску Рафика прижалось дуло пистолета.
Оказалось, что десять минут, отведенные Валере, уже истекли, и он явился мне на помощь. Я спихнула с себя Рафика и вскочила. Лина, которую Валера вежливо, но тоже под дулом пистолета попросил привести ко мне, испуганно опустилась на край кровати.
— Твари! — Я отплевывалась, избавляясь от мерзкого привкуса колбасы, и одергивала одежду, прогоняя ощущение гадких прикосновений. — Одна ограбить пыталась! Другой изнасиловать! Где мой Кирюха?!
— Ну?! — Валера многозначительно повел пистолетом.
— Т-т-там, — Лина указала дальше по коридору.
— Ключ от этой комнаты есть?
Оставив красного, взъерошенного Рафика на кровати, Валерка запер дверь снаружи и велел Лине вести нас к Кирюхе.
— Кто тут живет? Чьи комнаты? — спросил он, когда мы двинулись вперед.
— Эти — наши, дальше — алкоголики местные живут. Они тихие, не высовываются, — пролепетала Лина и открыла следующую дверь. — Вот ваш мальчик. С ним все в порядке.
Оттолкнув ее, я бросилась внутрь. Валера с Линой остались у двери. В комнате стояла широченная кровать, застеленная бордовым плюшевым пледом. Куча цветных одеял валялась сверху. На этой кровати могло одновременно разместиться пять человек, и далеко не самых худых, поэтому Кирюху я заметила не сразу. Выдал его надсадный, свистящий кашель из-под вороха одеял.
— Кир, — потрясла я этот ворох, — вставай!
В ответ донеслось невнятное бурчание и снова кашель. Я беспомощно оглянулась на Валеру, но тот контролировал коридор и не видел моей растерянности. Зато Лина видела — она украдкой показала мне средний палец.
Я откинула одеяло: Кирюха лежал ничком, уткнувшись лицом в плюшевый ворс. Полностью одетый, даже кеды не удосужился снять. А рядом с ним, нежно обнимая подушку, лежала голая девица.
— Какого хрена? — Прикрывая лицо растопыренной пятерней, она села в кровати.
— Облава! Вали отсюда, — мрачно сказала я.
Девица завертела всклокоченной головой. Увидела Лину и потянула на себя край пестрого одеяла.
— Правда, что ли?
Лина покачала головой, но девка все же сползла с кровати и начала одеваться. А я с трудом перевернула Кирюху на спину. Он открыл глаза и, щурясь от яркого света, закрылся предплечьем.
— Сонька, уйди, — донеслось из-под локтя.
— Кир, пойдем домой! Пожалуйста! — жалобно протянула я и в отчаянии уселась рядом.
— У меня больше нет дома.
Я уставилась на маленькую татуированную ласточку на его запястье.
— Всё у тебя есть! Идем!
— Дом — это нора, в которую приползаешь зализывать раны, а не змеиное гнездо, где тебя жалят. У меня больше нет норы…
— Кир, ты под кайфом, что ли?
