уж он Наставник Чёрной, он будет показывать всё на пальцах.
В домофон позвонили. Альорд бросился к двери, боясь опоздать: звонок барахлил, а он всё никак не мог найти времени починить его.
Домофон снова блямкнул, Альорд быстро нажал кнопку, и в микрофоне раздался искажённый помехами голос Жанны:
– Привет! Это я! Открывай!
***
Больше всего на свете Кару хотелось бросить всё и уехать в деревню к Танори. Сидеть за столом, накрытым той самой дырявой скатертью, пить травяной чай с каменным рафинадом, говорить со старой драконихой. Не о предстоящем, нет, обо всяких мелочах, о семенах и рассаде, времени полива и сбора урожая… Сидеть и делать вид, что впереди у них не эти три дня, а много-много спокойных и счастливых лет.
Кару отложила в сторону половину плетёного браслета и потянулась. Спина затекла в неудобной позе, мир расплывался перед глазами после того, как она час без отрыва просовывала леску в чёрные бусины из чьего-то старого колье.
Нет, конечно, сначала она пыталась отболтаться, говорила, что у неё на сегодня ещё много дел, а завтра она обязательно приедет и поможет с подготовкой к грядущей церемонии. Сказать честно, отговориться и уехать пытались почти все, и всем Ахорет отказала. Заявила, что дел важнее в их жизни не было и не будет, а Госпожа не потерпит непочтительности и небрежения. С чего Ахорет это взяла, Кару не представляла. В человеческом обличье Чёрная показалась ей милой, ни на что такое не претендующей девушкой. А драконихе Ашет явно было плевать на одеяния, ожерелья, престол и прочую дребедень.
После недолгих споров Ахорет распределила между остальными наруанитками задачи. Одних отправила составлять список необходимых материалов, других – помогать Рите с костюмом. Гагарет и Ниала пошли искать микроавтобус, чтобы довести на место всех Непроявленных. Кару поручили делать браслеты для Чёрной и Альорда, сославшись на то, что она хиппи и должна уметь плести фенечки. Логическая цепочка, которая привела к такому умозаключению, ускользнула от Кару. Впрочем, рукодельничать она умела и любила, а монотонная работа всегда помогала ей восстановить душевное равновесие.
Хуже было другое. Пока она ловко низала бусину за бусиной, группка Непроявленных, которым поручили составить список необходимого, от фонариков на батарейках и кухонных ножей (Рита предложила утыкать ими престол для Чёрной, мол, она видела это в интернете на постере к одному модному сериалу, и идея ей понравилась) перешли к обсуждению того, что надо будет делать с телом Избранника. Говорили они об этом просто и буднично, без цинизма, но и без сожаления.
– А потом, ну, когда Госпожа сделает то, что нужно, там ведь останется тело, да? – спросила одна Непроявленная, ровесница Риты, беленькая, худенькая, со вздёрнутым носом.
– Должно остаться. Не сожрёт же она его целиком? – ответила Непроявленная с усталым лицом.
– Может, он просто растворится в воздухе? Как это вообще бывает? – предположила третья, маленькая и полная женщина средних лет.
Кару казалось, что она видит и слышит их впервые. Скрытые под одинаковой формой, скованные жёсткими рамками ритуалов, они казались Кару какой-то единой безликой массой. Ну Непроявленные и Непроявленные, что ещё о них можно сказать. Теперь же выяснилось, что у каждой из них были свои мысли, цели и характеры, и вдруг оказалось, что Кару они не нравятся, будто она внезапно пришла в себя на поляне в окружении ядовитых пауков и змей.
– Вряд ли растворится. Закон сохранения вещества, – солидно ответила женщина с усталым лицом.
– Тогда, наверно, надо его похоронить? – спросила беленькая.
– А и похороним. Прям там. Вроде, места глухие, заброшенные. Не везти ж его в город!
– Не везти…
– Тогда пиши, – велела беленькой девушке маленькая и полная Непроявленная, – купить три лопаты…
– А он в каком виде будет, как человек или как дракон? Если как человек, то это ж надо гроб заказывать.
– Не знаю. Надо у Ахорет спросить.
Кару очень хотелось вмешаться, накричать на этих трёх дур, которые обсуждали, как будут хоронить Альорда. В план заменить его другим драконом, Непроявленным Виталиком, они совсем не верили. Но, как ни мерзко было ей слушать этот разговор, Кару не могла не признать, что эти трое правы: кто бы ни стал Избранником Чёрной, в конце церемонии им предстояло разбираться с мёртвым телом. Как минимум, одним.
Рассказ Танори о Чёрной, которая явилась в общину Хо Эён, не шёл у неё из головы. Все Сёстры Белого города были убиты – одни своей Госпожой, другие, Непроявленные, простыми драконами. Значит, и в ближайшую субботу Чёрная может, покончив с Избранником, переключиться на своих почитательниц. Положим, Непроявленные её не заинтересуют. Но вот они четверо, сама Кару, Ахорет, Гагарет и Ниала, могут погибнуть от её когтей прямо там же!..
– А если не гроб, а по-восточному? Там, вроде, в коврах хоронят? – спросила беленькая.
– А это идея! Надо узнать, у кого есть лишний старый ковёр. Запиши это.
Кару посмотрела на свою работу. Кусок браслета, который она сплела под разговор Непроявленных, никуда не годился. Элементы узора перепутались, в одном месте она набрала больше бусин, чем требовалось, в другом – меньше. Кару принялась энергично распускать сделанное.
А что если… Тогда, во времена Танори, у них ещё не было сеннет-аннуи, и любая рана, которую наносила Чёрная, была смертельной. Но теперь-то у них есть способ спасти… Допустим, Альорду помочь не удастся, хотя чем чёрт не шутит… Но остальных-то, остальных можно будет вылечить! Надо только убедиться, что запасов Танори хватит.
Окрылённая надеждой, Кару ссыпала бусины в пакетик, туда же бросила недоплетённый браслет, убрала всё это в рюкзак и с самым решительным видом направилась прочь из «Наруата».
Когда её окликнули и спросили, куда это она собралась, Кару вздохнула и заявила:
– Домой. Я не могу работать в таких условиях.
***
Пока Жанна поднималась к нему, Альорд успел посмотреться в зеркало, как делал всегда, дожидаясь Нату, и нашёл, что усы было бы неплохо подравнять, и на футболке какие-то подозрительные пятна, а переодеться он не успеет. Он распустил волосы, пригладил их ладонью и опять собрал в хвост. Жанна, конечно, не была так же взыскательна, как Ната, да и ждал он её не на свидание, но упасть в грязь лицом не хотелось.
Прозвенел звонок. Он отодвинул щеколду и распахнул дверь. На пороге стояла Жанна, немного смущённая, но улыбающаяся широко и тепло. В одной руке она держала пакет из ближайшего магазина, в другой – пиджак.
Он улыбнулся в ответ, а что делать дальше, не понимал. Нату он бы поцеловал в щёку,
