Возможно, мне стоило промолчать. Лесар сам бы уладил возникшую неловкость, но я не смогла отказать себе в удовольствии и позлить непрошенную гостью, вторгшуюся в наше личное пространство.
— Прошу меня простить! — воскликнула я, подскакивая со стула и осматривая все помещение. Первая часть моего выступления явно пришлась по вкусу даме, но я продолжила: — А где он?
— Кто? — скривилась старуха. — О ком вы говорите, милочка?
— Где же уважаемый магистр, перед которым я должна потрудиться и встать? — с улыбкой поинтересовалась я.
Дама покраснела, потом побелела, затем позеленела и снова стала бледной.
— Да как ты смеешь, мерзавка?! — зашипела она и занесла руку…
Чтобы ударить меня? Конечно, я бы смогла увернуться, но дверь для счастья приоткрылась сама. И пусть пока совсем немного, но эффект, определенно, был. Костлявую руку с крючковатыми пальцам и хищными длинными ногтями перехватил Лесар.
— Полагаю, вы сейчас раскаиваетесь, госпожа Лигель, и просто горите справедливым желанием принести свои искренние извинения леди Мидр, — тихо произнес он и так посмотрел на старуху, что я бы сделала все так, как меня только что попросили.
Однако, эта местная госпожа оказалась куда крепче меня, и злее, и мстительнее тоже.
— Я раскаиваюсь? — завизжала она. — Я? У меня, в отличии от вас, лорд Рацис, есть глубоко укорененные в крови, магии и разуме понятия чести и дружбы! И отпустите руку, Лесар. Старуху обидеть нетрудно.
Мой блондин так опешил от ее наглости, что действительно выпустил руку Лигель. Я же понять не могла, с какой такой стати она вообще к нам привязалась? Даже если Лесар ходок и меняет дам, как перчатки, то это вовсе не означает, что он всех вот так запросто называет своими невестами, да еще и публично. Кроме того, я пока никаких согласий и авансов не давала. Даже на бал он меня пригласил странно. Ультимативно, что ли.
Страж выглядел таким растерянным, что я испытала навязчивую необходимость его защитить.
— Женщина, миленькая, вам от нас чего нужно-то? Толком объясните, — пришлось попросить мне. — Вы вот все о каком-то уважении толкуете, а сами беспардонно вмешались в чужой разговор, оскорбили лорда, меня пытались ударить. Как не стыдно! Пожилой человек, а ведете себя…
И я покачала головой.
В общем-то в зале было тихо с того самого момента, как к нашему столику подошел Лесар, но сейчас… Сейчас тишина воцарилась гробовая. Все, кто к этому моменту не успел слинять из столовой, усиленно старались не отсвечивать и мимикрировали под окружающий нас дизайн.
Что меня действительно напрягло, так это то, что страж зажмурился, словно только что съел лимон. Предвкушал грядущий апокалипсис, что ли?
Я оказалась права. Затишье наступило только потому, что старушенция приходила в себя и набирала в грудь побольше воздуха.
— Пожилая женщина? Я могла бы закрыть глаза на полное отсутствие у вас воспитания, милочка, учитывая факт вашего проживания в полнейшем захолустье, если бы речь не шла о вашем вступлении в великий род Стев. Даже то, что вашу помолвку одобрил сам король, не дает вам право постыдно себя вести на глазах у всей академии. А вы, Лесар! — о! Как она на него смотрела! Как через увеличительное стекло под солнцем — того и гляди, вспыхнет мужик! А с ним еще жить и жить, в принципе. — Вы, Лесар, предали лучшего друга!
О чем она говорит? Я ничего не понимала! Какой род? Куда я должна войти? И о каком друге идет речь? Может быть, у Ораса просили моей руки, а он так закрутился, что просто забыл мне сказать?
— Бабушка, давайте сейчас успокоимся, сядем за стол и, наконец, решим кто в чью семью входит! — до глубины души оскорбилась я. Скажите пожалуйста! Захолустье ей мое не нравится! До нее никто не жаловался!
Кто-то из зазевавшихся слабенько охнул и затих. Ситуация выходила из-под контроля, поведение старушки, признаться, тоже, и я дополнила свое предложение:
— Может быть, вам целителя пригласить?
— Бабушка?.. — прошипела Лигель. — Целителя?..
И в меня полетел стакан с моим же недопитым чаем. Чтобы не быть облитой, я отскочила и увернулась. Ни в чем неповинная посуда вдребезги разбилась о стену.
— Свидетелем будете! — крикнула я какому-то старичку в мантии. — Бешенство амбулаторно не лечится!
— Первородные помилуйте! — воскликнул старичок и, словно жук-навозник, зарылся в толпу, которая сосредоточилась в районе выхода, но в зал войти опасалась.
«Трус!» — хотелось крикнуть мне. И ведь одна борюсь за счастье! Практически вырываю его из крючковатых, цепких пальцев судьбы, а Лесар никак мне не помогает. Наоборот, прикрыл лицо руками и то ли страдает по утерянной мне, то ли ржет. Я склонялась ко второму варианту.
— Ты опозорила моего племянника! — орала бабка и, придерживая длинную юбку, носилась за мной вокруг стола.
— Я вашего племянника знать не знаю!..
— Врешь!..
— Больно надо! Даже если бы знала, сейчас об этом жалела бы, сильно сочувствуя парню!
— Себя пожалей, клуша провинциальная!
— От клуши слышу!
— Дамы, стоять! — рыкнул Лесар и сам встал между нами, прикрыв меня собой.
— А что здесь, собственно, происходит? — ворвался в столовую граф Мидр. За ним бежала сестра.
Светка, узрев мою изрядно потрепанную, но не сломленную персону, бросилась ко мне.
— Инни, ты как?
— Держите меня, первородные! Их две! Одинаковых! — выкрикнула противная старушка и лишилась чувств, метко спикировав на стул. Актриса из нее, честно признаться, плохенькая. Ресницы дрожали, глаз дергался, но разоблачать пожилую арсу, сделавшую неправильные выводы, я не стала.
— Я хочу знать, что тут произошло, Лесар?! — повторил свой справедливый вопрос Орас.
— Я как раз делал леди Иннии предложение, когда ворвалась госпожа Гмыра и стала негодовать, очевидно перепутав Иннию с сестрой…
Лучше б не пояснял! Честное слово! Я застонала! В душе, разумеется. Лигель приоткрыла один глаз. У меня даже злость вся испарилась. Гмыра… Как она вообще с таким именем живет?! Теперь понятно, почему у нее такой характер отвратительный.
— Предложение? — нахмурился граф.
— Тебя поздравлять или начинать сочувствовать? — шепнула сестра.
— Себе посочувствуй, — предупредила Светку. — Эта старушенция близкая родственница твоего красавца-жениха.
— У нее есть один весомый и очевидный плюс, — философски заметила сестра.
— Да. Бегает она быстро.
— Нет, Инни. Бег здесь не причем. Она души не чает в своем племяннике.
А я настолько растерялась, что ничего не сказала.
— И что дочь тебе ответила? — еще сильнее насупился Орас и посмотрел на Лесара.
Страж улыбался. На мой вкус, чересчур счастливо, а повода у него не было.
— Поговорим об этом дома, — все же нашла в себе силы ответить я. Неприятно, когда половина академии в курсе твоей личной жизни.
— С вашего позволения, провожу госпожу Лигель. Нам следует обсудить с ней важность конфиденциальности в воспитательном процессе юных стражей, не так ли, Гмыра? — произнес страж.
Старушке пришлось прекратить свой спектакль. Тем более, ничего интересного здесь уже не могло произойти. Она довольно легко поднялась и скомандовала:
— Идемте!
— Жду тебя к ужину! — строго предупредил Лесара граф и получил ответ:
— Ни за что его не пропущу. Будь уверен.
И вот вроде все успокоилось. Гмыра позорно ретировалась, Лесар со своим бредом отстал, но тучи сгущались. Под взглядами сестры и отца я чувствовала себя, как нагадивший щенок, которого вот-вот тыкнут носом во что-то весьма неприятное.
Столовая опустела, но граф не сдвинулся с места. Так и стоял, сложив руки на груди. А Светка-то, Светка! Руки в боки! Она в жизни так себя со мной не вела. И вообще, я ради ее же крыльев старалась! Да, не рассказала. Да, утаила. Да, попалась, как дура. Да, наломала дров! Но ведь не со зла, не корысти ради, а по зову сердца, между прочим!
И я вскинула голову, чтобы посмотреть в глаза тем, кого считала и считаю семьей.
