Эбби взглянула на даты в начале каждого дневника.
— Майк, — хриплым от чувств голосом сказала, она, — пожалуйста, отдай эти три на хранение Грейс. Я расскажу тебе, о чем в них написано. Но эту тетрадку… — она взяла в руки рассыпающийся четвертый дневник, — я хотела бы взять на время себе. Он должен мне рассказать о том, что же случилось с моей семьей.
Эбби проверила, не осталось ли в коробке чего-нибудь еще. И прежде чем уехать с Майком из дома Джесс, они добились от Грейс обещания, что она прочитает эти дневники, чтобы на следующий день пересказать Майку их содержание.
В «бронко» Эбби просто ликовала.
— Вот видишь, — сказала она, — я совсем не такая шлепнутая, как ты думал.
Он попытался спрятать улыбку.
— Надо говорить не «шлепнутая», а «чокнутая»… и я никогда не считал тебя сумасшедшей… Но ты должна признать, что вся эта история… ну, какая-то неправдоподобная.
Нет, для Эбби это была не просто какая-то «история»… Драгоценный дневник она бережно поместила за пояс своих джинсов и сейчас, опустив руку, нежно погладила старинную тетрадь. Вечером она прочитает записи в ней…
Когда они поднимались по склону холма, Эбби взглянула на то дерево, где погибла Дикси. Майк не любил ее. Может, теперь он снова начнет доверять людям? Конечно же, прочитав дневники, он поймет, что может доверять и Эбби.
Эбби помогла Ханне приготовить ужин.
— Вы должны поесть вместе с нами, — настаивала она. — Мне надо рассказать так много историй…
А шинкуя овощи для салата, Эбби сказала:
— По-моему, вы мне говорили, что Майк любил Дикси.
— Я предоставила тебе возможность сделать собственное заключение. А он рассказал тебе всю историю?
— Да, — печально отозвалась Эбби. — Бедный Майк.
— Угу. Он четыре года жил в этом аду — столько они были женаты. И мне тоже досталось. Дикси увольняла меня каждую неделю, но Майк говорил, что может отпустить меня только сам: я же работала у него много лет. И она очень злилась на меня.
— Так почему же вы остались?
— Да разрази меня гром, если бы я позволила ей взять верх над собой! А кроме того, Майку нужен был союзник. В конце концов он прозрел и попросил развода. Правда, мне хотелось, чтобы она убралась из его жизни легким способом, а не умерла у него на глазах. Ведь он продолжает страдать.
Эбби вздохнула. Ах, если бы только она могла освободить его от страданий! Но сначала она должна спасти его от той опасности, которую все время ощущает.
За ужином Эбби рассказала Майку и Хане о злоключениях переселенческого обоза во время долгих месяцев пути. Она описала болезнь своего отца в пустыне. Со скорбью поведала им о смерти племянника начальника обоза, сиротки Джимми. Поведала и историю о том, как предсказала, что маленькая Мэри Вулкотт может быть раздавлена колесом повозки и как ее родители, Кора и Джем, потом обвиняли Эбби, как сестра Джема, Эммелин, вела охоту за женихом Люси — начальником обоза, Арленом Дензайгером…
— Выходит, — сказал Майк, — мой предок не только готовил неплохое тушеное мясо, но был еще и любимчиком у дам.
Эбби улыбнулась.
— Не совсем. Он был очень милым, и это признавали все — и мужчины, и женщины. Могу побиться об заклад, что в четвертом дневнике говорится о его женитьбе на моей сестре. Мои предчувствия меня не подводят… — Она покраснела. — И должна тебе напомнить, что по-прежнему чувствую, что тебя ожидает что-то плохое. Я испытываю… страх.
И она метнула в Майка дерзкий взгляд, а потом опустила глаза на жареного цыпленка, лежавшего на ее тарелке. А поскольку никто больше не заговорил, Эбби продолжала свою историю. Она рассказала о том, как тихий Даниел Флэгг увел из обоза отступников, пока Арлен и проводник-индеец Мокрый Дикарь искали воду.
Когда она закончила, Ханна спросила Майка:
— Ты был с Эбби, когда она нашла эти дневники?
— Да.
— И ты не считаешь, что у нее была возможность прочитать то, что там написано? — продолжала Ханна свой «допрос».
Майк покачал головой.
— Нет. И если ты клонить к тому, что в дневниках могут оказаться ее рассказы, тогда у меня не останется иного выбора, как поверить ей… что ж, думаю, ты права!
Он бросил на стол свою салфетку и вышел из комнаты.
— Боится, — сказала Ханна, проведя рукой по черной шапке волос. — Он считал меня безобидной чудачкой, но больше уж не сможет отмахиваться от необъяснимого. А это означает, что ему придется принять твое предостережение всерьез.
Эбби всей душой рвалась к Майку, она так любила его!
Эбби помогла Ханне убрать и вымыть посуду, а потом, извинившись, удалилась в свою комнату, она спешила выяснить, что же случилось с ее семьей.
Последний дневник, извлеченный со дна коробки, сохранился еще хуже, чем показалось поначалу. Эбби не смогла даже отделить друг от друга большинство слипшихся страниц. Ей удалось прочитать лишь часть дневника: кроме слипшихся страниц в тетрадке оказались такие, на которых текста не было видно — буквы сливались в расплывшиеся чернильные пятна.
— Бедная Люси, — горестно вздохнула Эбби, выяснив из первых страниц дневника, как страдали Люси и отец, когда Эбби бесследно исчезла. — Папа, прости меня!
Она переворачивала слипшиеся страницы, читая то, что можно.
— Ах, Люси, как я рада! — воскликнула она, узнав, что Арлен в конце концов попросил Люси стать его женой.
Но что же привело к этому? Эбби хотелось узнать все романтические подробности. Она попыталась осторожно расклеить несколько слипшихся страниц. Но удалось разделить только самые последние.
То, что она в конце концов смогла прочитать, заставило ее судорожно задышать.
— Нет! — прошептала она.
Это не могло быть правдой! В записях Люси говорилось, что ее пропавшая и предположительно погибшая сестра нагнала их спустя несколько дней, да еще спасла жизнь Арлену, когда того ужалила пчела. А в конце своего дневника Люси писала, что Эбби оставалась с ними еще долго после этого.
Что ж, у Эбби сейчас не было никакого выбора. Она должна была вернуться. Если Арлен Дензайгер умрет в пути, то его потомок Майк никогда и не родится!
Майк находился в замешательстве. Он ведь был нормальным человеком, привыкшим верить только в то, что можно увидеть, услышать и потрогать.
А общаясь с Эбби, он столкнулся с множеством странных явлений, таких, как предсказание будущего или участие Эбби в его галлюцинациях…
И в то же время нельзя было заподозрить ее в мошенничестве: байки, которые она рассказывала, повторялись в старых дневниках. Эбби не могла их подделать, а потом припрятать в доме его бабушки, да еще в подвале, о существовании которого все давно забыли.
