Пот застилал глаза, руки ломило от напряжения, стальной край полки впивался в пальцы, а метка на бедре пылала огнём. “Как глупо!” — успела подумать я и сдалась. Теперь звать на помощь уже поздно.
В то же мгновенье падение закончилось, не успев начаться. Вскрикнув, я оказалась в объятиях Рэва, который бережно поставил меня на пол. Ничего не соображая, я всхлипнула и кинулась ему на шею. Слёзы сами собой полились из глаз.
— Ну же, ты что? Так испугалась? Не ушиблась? — принялся утешать меня мужчина, гладя по щеке. Я обхватила его торс руками и зарылась лицом в рубашку, всё ещё дрожа, словно от холода. В тот момент я поняла, что больше так не могу: прятаться и лгать, оглядываясь по сторонам. Возвращаться мне некуда и незачем.
— Я хочу уйти отсюда, — всхлипнула я ещё раз.
Рэв обхватил мою голову руками, заставив посмотреть на него снизу вверх:
— После. Здесь безопаснее, чем где-то ещё. И нет посторонних, — произнёс он мягко, но я увидела жёлтый отблеск в глубине голубых глаз.
И снова я ощутила жар, возникший где-то на уровне пупка, а через миг завладевший всем телом. Я первой подалась навстречу, поймав улыбку Рэва. Поцелуй был слаще, чем когда-либо прежде. Ноги сделались ватными.
— Скажи это мне, — прошептал Рэв. — Я хочу услышать.
— Что?
— Не играй, скажи, — его рука скользнула по спине и опустилась ниже, больно сдавив ягодицу. Я застонала и подчинилась: не только ему, но зову своего сердца:
— Я хочу тебя, Рэв, — негромко произнесла почти умоляющим тоном.
— Меня? Или мужчину?
Он продолжал крепко держать, прижав к себе одной рукой, а вторая ухватила за подбородок, не давая отвести взгляд.
— Ты же знаешь, что тебя.
— И ты будешь верна мне до конца? Сделаешь всё, что я скажу?
— Да.
Я не лгала, понимая, что вопросы, задаваемые Рэвом, касаются не только любви. Больше он ничего не спрашивал, поцелуи жгли кожу шеи и груди, оголяя всё больше тела.
Я была податливым воском в сильных руках и с радостью приняла мужчину так, как он того пожелал. Лежа спиной на гладкой поверхности стола, не сдерживала своих чувств. Я стонала и металась, моё тело содрогалось каждый раз, как он подавался мне навстречу. В голове билось только одно желание: служить своему хозяину и в то же время каждодневно разжигать его вожделение, словно костёр в тёмном лесу, являться источником сладких мук, способным дать успокоение до следующего прилива страсти.
Кончили мы почти одновременно, из горла вырвался стон, в котором смешались торжество и скорбь, победа и поражение. Я больше не сомневалась в своём предназначении, в том, что метки — клеймо истинной пары, но радость, с которой я отдалась оборотню, омрачилась мыслями о предсказании, чёрным покрывалом нависшем надо мной.
Принимая его семя, я с горечью понимала, что не смогу родить любимому человеку сына, о котором он мечтал.
— Тебе больно? — спросил Рэв, помогая мне слезть со стола. Я опустила подол платья и произнесла, пряча глаза:
— Я не знаю, как тебе всё рассказать. И почему-то мне кажется, что ты всё уже знаешь.
— О чём? — Рэв сильнее сдавил мою руку. Лучшего времени для признания могло и не быть. Надо решиться и преодолеть страх или замолчать навеки и продолжить игру, которая, вполне возможно, приведёт меня к гибели.
Я решилась:
— О моей вине перед тобой, — ответила я и посмотрела в ледяные глаза мужчины. Мне так хотелось, чтобы он меня обнял и сказал, что всё будет в порядке, что он всё понимает и принимает меня такой, какая я есть. Но, конечно, это был бы уже не Рэв. Я чувствовала его смятение и растущий гнев, словно и не было страстных ласк на столе пару минут назад. — Меня привели в этот дом, чтобы выкрасть один документ.
Рэв приблизил меня к себе и легонько встряхнул за плечи:
— Кто? Говори уже!
— Мы называем его Орденом Сопротивления. Тайной организацией, делающей всё, чтобы изгнать вас с нашей земли, — пролепетала я, избегая прямого взгляда. И почувствовала, как по лицу побежали слёзы. Щёки окрасились багрянцем стыда.
Рэв отпустил меня и отошёл к стеллажу с книгами.
— Почему ты говоришь об этом сейчас? — спокойным тоном спросил он, отвернувшись от меня.
— Я не могу больше лгать тебе. И не хочу. Прости меня, если…
— Если что? — Рэв резко подошёл ко мне и, взяв за подбородок, заставил посмотреть на него. — Ты искала здесь то, что поможет сообщникам перевести скопированное тобой ранее Приложение к Договору с Огнедышащими. Ты просто выполнила свою роль и чувствуешь, что больше не нужна тем, кто тебя послал. Вот и цепляешься за меня!
— Это неправда! — закричала я. — Я отдала им испорченный листок. Символы перемешаны и искажены.
Меня била дрожь. Я понимала гнев Рэва и боялась, что он не поверит мне, оттолкнёт и отгородиться стеной молчания.
Он смерил меня долгим взглядом, в котором сквозило недоверие, смешанное с надеждой:
— Я прошу поверить мне, — прошептала я.
— Ты знаешь, что тебя и твоих сообщников ждёт смерть?
— В таком случае приму её, — только и смогла ответить я, успев отвернуться, чтобы скрыть свою боль. Страха смерти во мне не было, гораздо больше я боялась потерять того, кого успела полюбить всей душой. И если второму суждено случиться, умереть будет для меня наилучшим выходом.
— Мне давно обо всём известно, — услышала я голос Рэва. Он говорил спокойно, но по жжению метки я догадывалась, какие чувства бушевали у него внутри. Боль от потери любимого, от осознания, что нам никогда не быть вместе, заполнила меня до краёв. — Иди к себе и не выходи, пока я тебя не позову.
Я кивнула и, не глядя на Рэва, медленно пошла к выходу. Я надеялась, что он окликнет меня. Так и произошло:
— Леонтина, — голос оборотня смягчился. — То предсказание — это большая ложь. Отец твоего жениха хотел получить в невестки другую сестру. Вот и всё. Подкупить ваших жриц оказалось нетрудным делом.
Я равнодушно подумала, что мне настал конец. Хуже, чем сейчас, быть уже не может.
Глава 25
Я ошибалась. Последующие дни тянулись медленно, превратив время в изощрённую пытку. Я проводила его в одиночестве, по большей части в постели или сидя у окна.
Меня охватило оцепенение, странное равнодушие к собственному положению. Всё, что могла, я уже потеряла: невинность, честь, любовь и даже иллюзии. Осталась только никому не нужная жизнь.
Вместо Сильвии мне теперь прислуживала Иветта. Её немота будто отгораживала от остального мира. Что толку говорить с тем, кто не может ответить?
Рэв не навещал меня и не давал знать о принятом решении. Благодаря метке на бедре я чувствовала его глухое раздражение, но не была уверена, только ли я являюсь его источником.
Боана тоже не приходила, а я так надеялась, что смогу через неё передать хозяину письмо, где обстоятельно, без запирательства и отговорок, расскажу всё, как было. Я писала каждый день и на закате рвала бумагу в мелкие кусочки, чтобы с утренней зарёй приняться за бесполезную работу вновь.
Так прошли три недели. Бездействие в неведении закончилось, когда однажды поутру Иветта передала мне сложенный напополам лист, где почерком Рэва было написано, что он ждёт меня в кабинете.
Я накинула на себя домашний халат и, торопливо запахнув его, поспешила вниз, мельком взглянув на себя в зеркало.
Сердце колотилось так, что я не решилась поднять глаз на Рэва. Замерла на пороге, ожидая позволения поднять голову и сесть в кресло. Я не опасалась мужчину, с которым недавно делила постель, скорее это была попытка показать свою покорность и готовность принять любое решение хозяина.
Был у меня ещё один козырь, возможность, которую я хотела предложить Рэву. Легенда об истинной паре так захватила моё воображение, что я приняла на веру древние сказания людоволков.
— Все твои сообщники мертвы, — начал разговор оборотень, не оказывая мне уважения и оставив стоять в дверях. — Но о твоём предательстве пока никто не знает, хотя уже ходят слухи.
