— Это какое-то поисковое заклинание? — с любопытством уточнила я, спускаясь на крыльцо следом за ним.
Тэрон, хмурый, как осеннее небо, не отставал ни на шаг, но в разговор не встревал. Я была благодарна и за это.
— В некотором роде, — с запинкой подтвердил Фасулаки и, спрыгнув со ступеней прямо на газон, знакомым движением переступил с ноги на ногу — будто прощупывал почву.
А я не к месту вспомнила, как он исхитрялся найти меня где угодно — хоть в библиотеке, хоть за глухим забором у зала накопителей, хоть на пикнике с однокурсниками. Пожалуй, магия земли была не лишена кое-каких преимуществ, но на месте Фасулаки я бы не стала признаваться в этом в приличном обществе.
Но его самого, как обычно, ничто не смущало. Он прикрыл глаза, вслушиваясь в собственную магию, будто в музыку небесных сфер, застыл на несколько мучительно долгих мгновений… и нахмурился.
— Ее вообще нет в университете, — глухо произнес Фасулаки. — Пожалуй, нам и в самом деле следует обратиться к преподавателям…
С этим, правда, тоже намечались проблемы. Большинство преподавателей проживало в Геполисе, за стенами Эджина, и в воскресное утро в университете почти никого не было: деканат оказался закрыт, дежурный из зала накопителей вовсе куда-то испарился, не дожидаясь полудня, а сторожи, приставленные следить за порядком, ничем помочь не могли.
— Есть ещё один вариант, к кому обратиться, — задумчиво сказал Фасулаки. — Но тебе он очень сильно не понравится.
— Главное, чтобы сработало, — опрометчиво отмахнулась я.
Фасулаки насмешливо выгнул брови, но спорить не стал и свернул в мужское крыло общежития, оставив нас с Тэроном в общем холле. К счастью, отсутствовал мой «покровитель» не слишком долго, и нарастающая неловкость между мной и отвергнутым полуэльфом не успела пересечь черту, за которой я позабыла бы о приличиях.
Благо Фасулаки не погнушался подсунуть мне другой повод о них забыть. Из мужского крыла он вернулся в компании профессора Кавьяра, что-то объясняя ему на ходу.
— Доброе утро, — изрёк профессор, хотя, очевидно, уже знал, что для нас оно какое угодно, только не доброе. — Миз Доро, господин Доро…
Я стиснула зубы и, ведомая неистребимой привычкой, сделала книксен. Тэрон на секунду оцепенел, но потом, когда профессор сам насторожился, опасаясь очередного потопа, встряхнулся и с преувеличенной почтительностью склонил голову.
Зерв Кавьяр то ли принял это за чистую монету, то ли предпочел сделать вид, что мы с Тэроном у него никаких неудобных ассоциаций не вызываем.
— Господин Фасулаки изложил мне суть проблемы, — деловито сказал профессор. — Вы поступили правильно, сперва обратившись за помощью к преподавательскому составу. Из-за исчезновений в городе и без того царит паника, ни к чему поднимать шум ещё и в Эджине.
Положим, «шум» я не подняла только потому, что не рискнула нарушить запрет и покинуть территорию университета без сопровождения — и теперь, признаться, жалела об этом. Доверить судьбу Хемайон профессору Кавьяру не казалось мне подходящим выходом из сложившейся ситуации, но выбора у меня, по всей видимости, не было. Я собралась с мыслями и кратко пересказала события вчерашнего вечера, опустив, разумеется, самовольную прогулку в лес и знакомство с Даной.
— Значит, зал накопителей ваша подруга этим утром не посещала? — уточнил профессор Кавьяр.
— Я не уверена, — призналась я. — Обычно мы ходим туда втроём, но никогда не договаривались об этом как о чем-то обязательном. Она вполне могла посетить зал накопителей и без нашей компании, но зачем?
— Логично, — неожиданно легко согласился профессор Кавьяр. — Что ж, если с вашей подругой действительно что-то произошло, мы об этом очень скоро узнаем по всплеску неконтролируемой магии, и похитителю придется несладко. Хорошо бы, конечно, отыскать ее до того, как университет будет вынужден компенсировать ущерб…
Я поперхнулась воздухом от возмущения и, к счастью, промолчала — терзавшую меня мысль высказал и Фасулаки:
— Это если похититель — не из числа одаренных.
Профессор Кавьяр нахмурился и поджал губы. Фасулаки, которого уже не волновал риск провалить экзамен по конмагу, бестрепетно встретил его взгляд и добавил:
— Нарушители закона, к сожалению, встречаются и среди магов. Мы не можем быть уверены, что миз Хемайон Самарас в безопасности только потому, что она одарена.
— Допустим, — сквозь зубы согласился профессор Кавьяр, кажется, только сейчас смирившись с тем, что воскресный день будет каким угодно, только не спокойным выходным. — Но ее нет всего несколько часов. Что, если она вернется, когда мы будем подавать заявление об исчезновении в жандармерию?
Фасулаки улыбнулся — широко и бессовестно, и я заранее знала, что он предложит:
— А вы подайте заявление о необученной первокурснице, которая покинула университет, не опустошив резерв, — посоветовал он. — Если с Хемайон все в порядке, на первый раз отделается выговором и заречется устраивать такие сюрпризы. Но если ее и в самом деле похитили, нужно спешить.
Я не глядя поймала вскинувшегося от негодования Тэрона за руку и сжала его предплечье, не позволив высказаться. Какое-то безжалостное внутреннее чутье подсказывало, что Хемайон, увы, грозит отнюдь не выговор, и если нехитрая уловка поможет добиться помощи профессора — пусть ее!
— Хорошо, — помедлив, кивнул Зерв Кавьяр и повернулся ко мне. — Пойдете со мной в жандармерию, опишете вашу подругу и изложите свои опасения по поводу ее безопасности. Но сперва — в зал накопителей! Встретимся у ворот Эджина через четверть часа.
Я с готовностью кивнула и потянула Тэрона за собой, прочь из общежития. Только потом, уже на крыльце, обернулась — и поймала хмурый взгляд Фасулаки, черный и давящий, как темнота в пещере.
Я спохватилась и выпустила руку Тэрона. Но Димитрис на нас уже не смотрел.
В жандармерии к просьбе разыскать Хемайон отнеслись с ещё меньшим энтузиазмом. Никому не хотелось связываться с необученным магом, а кое-кто из служащих, судя по недовольным шепоткам, и вовсе полагал, что разбираться должен сам университет. Его же подопечные вытворяют невесть что — ректорату и отвечать!
Профессор Кавьяр ворчание проигнорировал и непреклонно подписал заявление, а я поспешно изложила свои опасения насчёт безопасности соседки, хотя уже ни на что особенно не надеялась. Принимавший заявление жандарм явно куда больше переживал за безопасность горожан, и за порог мы вышли в одинаково подавленном настроении.
В городе кипела жизнь. По улицам сновали посыльные, бродячие торговцы толкали перед собой груженые тележки, зазывая покупателей; владельцы лавок себя криками не утруждали, но, стоило кому-нибудь приблизиться, как они норовили завести «ни к чему не обязывающий» разговор. Никому не было дела ни до Хемайон, ни до моих страхов, крепнущих с каждой минутой.
От беспомощности хотелось плакать. Я остановилась прямо на пороге жандармерии, уговаривая себя, что истерикой все равно ничего не добиться, и профессор Кавьяр истолковал заминку по-своему:
— Желаете прогуляться по Геполису, миз Доро? — с едва заметной издёвкой поинтересовался он.
— О, нет, я просто не хочу возвращаться в общежитие, там… — механически отозвалась я, не подумав, и осеклась.
Там было темно и пусто, там меня не ждала подруга, и бессилие ощущалось особенно остро — настолько, что хотелось выть, рвать и метать. Едва ли огненный маг мог позволить себе что-то подобное, и признаваться в своей слабости я никак не собиралась.
— Там весьма прохладно, — нашлась я.
— Прохладно? — неподдельно удивился профессор Кавьяр — да и Фасулаки и Тэрон одарили меня одинаково недоумевающими взглядами, как будто ни о какой утренней свежести не слышали давным-давно. — Мне казалось, маг с таким потенциалом, как у вас, способен отопить два Эджина разом!
Мне не оставалось ничего, кроме как развести руками. В женском крыле по утрам бывало весьма неуютно, причем не только в нашей с Хемайон комнате — Рихея жаловалась на ту же самую проблему, но миз Вергиди могла разве что посоветовать почаще посещать зал накопителей.
