Это было уже слишком! Я швырнула в него палку и даже немного попала.
— Вы забываетесь! — зашипела я. — Я уж было подумала, что вы ветеран войны, но, судя по всему, ногу вам отрезали за поганый язык.
— Так и було! — заржал второй мужик, а одноногий ничуть не оскорбился, напротив, развеселился ещё больше.
— А неча, девка, на правду обижаться! У тебя, вон, колени деревянные, в детстве, шоль, не рассказали, что иногда сгибать их надобно? Так я тебе подсоблю, подучу по доброте душевной.
— Оставьте вашу доброту при себе, у меня есть учителя! И я вам не девка!
— А хто, мужик, шоль? Коли так, то совсем дело дрянь, мужик из тебя, как из дерьма рогатина. А учитель твой бестолóковый, бережёт больно. Коли палкой по хребту охаживать, то толк будет, а коли пылинки сдувать, так и смыслов нетуть в таких упражнениях. Во взаправдашнем бою быстро тебя, неумеху, раскатают, вякнуть не успеешь.
— Зайтан, прошу вас выбирать выражения, — вмешался Алекс. — Моя жена непривычна к такому обращению, все эти недочёты я и сам вижу, но занятия наши ещё только начались.
Обиженная слишком мягкой реакций Алекса, я фыркнула и ушла обратно в свою комнату, а он продолжил заниматься с мальчишками.
Вот вернётся, тогда я ему всё скажу, что думаю о таких боях!
Глава 17. Недоскандаленный скандал
Анна
До возвращения Алекса я успела осмотреться и даже искупаться. Душа тут не было, вместо него — тазик с прохладной водой, ковшик и забранная металлической решёткой дырка в отделанном камнем полу. Мыться из тазика с ковшиком я, как любой россиянин, умела, но не любила. В общем, купание настроения не прибавило.
Когда муж вернулся, я, вместо того чтобы дуться, обижаться и ждать, что он сам поймёт и осознает, решила сказать о своих чувствах, как взрослый адекватный человек. Ртом.
— Алекс, мне было неприятно, что этот дед называл меня девкой и так грубо разговаривал.
— Аня, он из простых крестьян, такие девками называют молодых девушек. Считай комплиментом. Замужнюю и детную, он мог тебя бабой назвать, думаю, это тебе бы ещё меньше понравилось.
— А наших сыновей косорукими тоже нормально называть?
— Грубовато, конечно, но их боевая подготовка пока на нуле, тут он прав. А вообще, не переживай. Я знаю такой типаж, он если и говорит, то только чтобы помочь. На свой лад. Опять же, он правильно подметил, что я вас излишне берегу, и в реальной стычке всё будет совсем не так. Но я не хочу слишком сильно на вас наседать, чтобы не испугать.
— Какая боевая подготовка, Алекс? Детям всего по девять лет!
— По пять с половиной годин. А я неплохо дрался начиная с четырёх. Они — плохо подготовлены физически. Это факт.
Его слова задели за живое. Нет, он не сказал, что я их плохо подготовила или что это моя недоработка, но ведь понятно, что моя. Детей-то я растила. А он, такой умный, пришёл на всё готовое, и сыновья ему теперь недостаточно хорошие. Бесит!
— Что, и ноги у меня деревянные? Это тоже факт? — вспыхнула я.
— Очень красивые ноги, но из боевой стойки ты всё время выпрыгиваешь, встаёшь ровно, а прямостоящего человека легко опрокинуть, — сказал он и лёгким толчком отправил меня в полёт на кровать. — Вот видишь.
— Алекс! Я с тобой серьёзно разговариваю, а ты…
— А я демонстрирую аргументы в пользу своей позиции.
Я села на кровати и нахмурилась, скрестив руки на груди.
— Это невежливо!
— Зато доходчиво. Дед, хоть и калека, но вояка опытный. Магии у него мало, происхождение самое простое. Таких в начале войны кидали в самую гущу, выживали из них единицы. Если этот смог, значит, у него есть чему поучиться. Нечего нос воротить.
— Я не спорю, что, как боец, он превосходит меня или детей, но это не даёт ему права так грубо разговаривать!
— Не думаю, что он грубил намеренно, скорее это такая манера общения. Не бери в голову.
— С тобой он так что-то не общался!
— Хорошо, я понял, что тебе не понравилось. Буду в дальнейшем иметь в виду и пресекать подобную манеру общения.
— Спасибо! — ответила я.
Но легче не стало, негодование во мне так и бурлило, а его ответ облегчения не принёс. Поэтому я продолжала возмущенно сидеть, скрестив руки.
— Ты уже искупалась? Или составишь мне компанию? — миролюбиво спросил Алекс.
— Боюсь, что вдвоём мы в тазике не уместимся.
— Так ты из-за этого такая раздражённая? Ну извини, современные удобства не на всех станциях есть.
— Тазик тут ни при чём!
— Да? А звучит так, будто при чём, — выгнул бровь он.
— При чём дед!
— Ты сама сказала, что у него поганый язык, что было очень опрометчиво. В людях ты пока не особо разбираешься, а на неприятности нарваться так проще простого. Так что последи сначала за своим языком.
— Должна же я была как-то защищать своих детей от какого-то непонятного мужика, возомнившего себя неизвестно кем и лезущего к незнакомым людям, если ты молча рядом стоишь и ничего не предпринимаешь! — воскликнула я.
— Аня, если вам когда-нибудь действительно будет что-то угрожать, я вмешаюсь.
— Называя их косорукими, он подрывает их уверенность в себе!
— Уверенность в себе на пустом месте ещё никому полезна не была. Он поругал, я похвалю, когда будет за что. Мы растим сыновей, а не изнеженных девиц. Да и девицам постоять за себя нужно уметь. Дед преподал им отличный урок: не стоит недооценивать противника, даже калечный дед может наподдать двум неумелым мальчишкам. Словами мы им это не скоро бы вдолбили, а такой урок они запомнят на всю жизнь.
— Это не повод называть их косорукими!
— Аня, они у нас немного нескладные, неуклюжие, а Саша ещё и действует, не думая.
От обиды я чуть не разревелась.
— Они умные, замечательные, ловкие мальчики!
— Так и продолжай им говорить, а я найму учителей, которые сделают из них приличных бойцов, способных не только за мамин кафтан прятаться.
Вот теперь я обиделась окончательно.
— Возможно, это связано с тем, что у них, кроме моего кафтана, ничего и не было. Да и вместо кафтана была юбка. А сейчас вдруг оказалось, что и с юбкой что-то не так, и сыновья косорукие! — ядовито ответила я.
— Аня, они хорошие мальчики: живые, любознательные, сообразительные и способные. Технику я им поставлю, биться научу. Но не нужно так остро реагировать на любое слово. Я сейчас пойду искупаюсь, ты немного успокоишься, а потом мы поужинаем вместе. И разберём бой, обсудим, что вышло хорошо, а что можно улучшить.
От его спокойной уверенности я немного подрастеряла запал.
— Хорошо, — как можно спокойнее кивнула я.
Алекс с подозрением на меня уставился, словно ожидая продолжения, но я лишь вздохнула. В конце концов, это чужой дед называл их косорукими, а не Алекс. А муж пообещал впредь такого не позволять.
Я прошлась по комнате, переложила вещи из сумки на постель, потом убрала обратно. Достала ночную сорочку и кинула на спинку кровати, покружила по комнате ещё немного. На душе было гадко, беспокойство не отпускало.
Кто хотел отца для детей? Кто хотел мужской руки? Получите, распишитесь: палкой приложат, косорукими назовут и скажут, что это для их блага.
Вздохнув, я навернула ещё три круга по комнате. Алекс в соседних покоях подозрительно затих, неужто утонул в тазике? Или в окно слинял? Так оно там совсем маленькое. Воображение услужливо нарисовало, как голый мокрый Алекс пытается протиснуться в небольшую квадратную форточку, застревая в ней голым задом и дрыгая ногами. Предмет моей неуёмной фантазии как раз показался в дверях, и я хихикнула.
Муж подозрительно посмотрел на меня, окинул взглядом комнату, задержавшись на своих вещах, затем с прищуром уставился на меня.
— Аня?
— Алекс, ты пойми, что это нелегко. Всю их жизнь я делала так, как считала нужным, старалась дать им всё самое лучшее. А теперь должна не только с тобой договариваться о том, как их воспитывать, но и выслушивать, что я что-то неправильно делала, и дети у меня неуклюжие получились!
