Тенс пытался держаться рядом со мной, охраняя. Прошла почти минута, прежде чем я поняла, что он пытался защитить меня по мере приближения. То, что однажды было наполнено жизнью, полные жизни тела, теперь были разорваны на куски. Я пыталась отвлечься, но не смогла. Подавляя тошноту, я пыталась не пропустить умирающих. Как раз в это время какой-то мужчина закричал Тенсу, чтобы тот помог поднять стальную дверь и освободить пригвожденную женщину. Я подтолкнула его, а сама пошла к наиболее поврежденным вагонам.
Мир как будто замедлился, двигаясь как в покадровом воспроизведении на проигрывателе. Я осмотрелась. Я шагнула. Я двигалась в отдельных кусках времени.
От страха я сглотнула. Наверное, так выглядит и пахнет война. Липкий дым вползал в меня. Я смотрела на разрушения, и не могла себе представить, что кто-то выжил.
Плач становился громче когда я приблизилась к вагонам. Я попыталась посмотреть сквозь стекло.
Кашель. Позади себя я ощутила чье-то недоброжелательное присутствие.
— "А вы оставили Меня и стали служить другим богам; за то Я не буду уже спасать вас: пойдите, взывайте к богам, которых вы избрали, пусть они спасают вас в тесное для вас время." Мне нравится это место. Стоит использовать его почаще.
Я знала этот голос. Я повернулась и уставилась в усмехающееся лицо Преподобного Перимо. Он был причастен к этой катастрофе. Я не понимала, откуда мне это стало известно, но я точно знала. Я чувствовала это каждой клеткой тела.
— Ты это сделал?
— "И придут на тебя все проклятия сии, и будут преследовать тебя и постигнут тебя, доколе не будешь истреблен, за то, что ты не слушал гласа Господа Бога твоего". Все совпадает, не так ли? Божественная сущность посылает быстрое наказание тем, кто не понимает, что им говорят. Это должны помнить все.
— Так это ты сделал, да? — Я почувствовала неясное движение энергии. Позади меня, где-то в том вагоне, находился умирающий. И не один. Ощущение, что я кому-то нужна, становилось все более отчетливым.
Перимо схватил мою руку и лихорадочно зашептал.
— "Мерзость пред Господом — помышления злых, слова же непорочных угодны Ему. Далек Господь от нечестивых". Услышит ли тебя Создатель, когда ты позовешь его, Меридиан?
— Отпусти меня! — я всем весом оттолкнула его, повернулась, и побежала, не останавливаясь, пока не достигла входа в вагон.
— Я тебя еще достану! — закричал он в темноту.
Несколько добровольцев выбивали стекла в вагонах. Я взобралась на бок одного из вагонов, используя обломки в качестве лестницы. Я хотела добраться до входа наверху — он оказался наверху из-за того, что вагон лежал на боку. Под собой я видела бездонные провалы.
По перилам, как по пожарному столбу, я съехала вниз в темноту и дым. Запах жженой резины и зловоние трупов заставляло сдерживать дыхание.
И сразу же, тоска стала накатывать волна за волной. Столько душ, сколько я даже не могла сосчитать, тянулись ко мне. Это походило на рок-концерт, когда передние ряды пытаются дотянуться до звезды. То есть до меня.
Я закрыла глаза и убедилась, что представленное мной окно широко раскрыто. Ветер раздувал занавески с ураганной силой. Пейзаж за окном постоянно менялся, когда каждая душа пыталась сделать его своим. Я быстро открыла глаза не давая головокружению сковать себя.
Крики и вопли будто стали глуше.
— Помогите, пожалуйста!
Из темноты, будто из ничего, протянулась рука с женскими пальчиками.
Я неосознанно схватила ее руку, даже не видя, где находилось остальное тело в кучах обломков. Это прикосновение затянуло меня, как отлив. Она была напугана ужасом смерти. Она не хотела уходить. Я не знала что сказать или сделать. Тетушка не говорила как надо поступать с неопределившимися душами. Я почувствовала, что эта женщина хотела протолкнуть меня вместо себя. Мы боролись в моей комнате, так как она не хотела сдаваться. Я боролась достаточно долго чтобы совладать с дыханием, пока она снова не потянула меня и я не выдержала.
Я стряхнула её и успокоила дыхание. Я тихо бормотала какие-то уверения, пытаясь успокоиться. Другие добровольцы укутывали выживших в одеяла и пытались остановить кровь, текущую из открытых ран. Я сосредоточилась на умирающих так как это была моя предполагаемая специальность. Еще один смертельно раненый человек схватил меня за ногу, взгляд затуманился, и голова закружилась от той скорости, с которой человек выпрыгнул в окно на свой любимый гавайский пляж.
На меня капало что-то липкое; запах мочи и серы ошеломил меня. Я наклонилась, но схватила только воздух. Я чувствовала себя одурманенной и дезориентированной. Я снова представила окно и попыталась почувствовать свежий ветер на лице.
— Пожалуйста, вытащи моего ребенка.
Я аккуратно поползла — в искореженном вагоне я не могла стоять в полный рост. Руки скользили по тому, что наверняка было смесью крови и других жидкостей — я не хотела об этом думать. Я уперлась в женский чемодан. Она была проткнута насквозь большим железным клином — раньше он мог быть дверью — но она все еще была жива и в сознании. Она держала младенца, который, казалось, давно уже мертв. Он был безжизненный и безвольный, одетый в майку и пеленку. Она попыталась протянуть мне маленькое тело и захрипела:
— Пожалуйста.
Я была в вагоне с стеклянным куполом — стекло покрылось паутиной трещин, но не разбилось до конца. Я отклонилась и пнула панель ногой — небьющееся стекло заскрежетало. Я пнула снова. По ту сторону стекла были помощь и свежий воздух. Я поддерживала визуализацию — и еще одна душа прошла через меня.
В конце концов я смогла проделать отверстие. Дым и жар рассеялись, ворвался холодный воздух. Я обмотала руку своим пальто чтобы расширить её до размеров человека. Для себя. Я схватила ребенка, прикоснувшись и к его матери.
— Спасибо тебе! — произнесла она и скончалась, оставив мимолетный вкус корицы и звучание Боба Марли.
Энергия ребенка тоже ушла, но я почувствовала успокоение, с которым женщина встретила молодого человека в форме на той стороне. Я закашлялась и вылезла из вагона, ломая осколки стекла. Осторожно. Я обернула ребенка в другое пальто и положила на землю подальше от вагона. Крики, звуки сирен, вопли и рев пламени переполняли мои уши.
Я попыталась найти Тенса, хотела понять где он и чем занят. Вдохнув воздух я почувствовала желание прогуляться, пока они не очистятся, но не стала этого делать. Пожарные и местные делали то же самое в других вагонах, некоторые даже работали рядом со мной. Вокруг было так много нуждающихся в помощи, и слишком мало людей, способных ее оказать. Нас было очень немного, и я не могла прерываться надолго. Я повернулась и снова пролезла в дыру, которую сделала в окне. В этом вагоне было много мертвых, другие были смертельно ранены.
