Тварь из Нижнего мира, не реагируя на яростную атаку Каенара, повернулась всем торсом ко мне, и почти без подготовки прыгнула, оставляя надоевшего врага позади.
От меня до того конца поля, на котором сражались Каенар и Хтиопс было не менее ста пятидесяти шагов — Тварь преодолела это расстояние в три прыжка. По скорости с ней мог бы сравниться только кронпринц, но в одиночку Хтиопса победить невозможно, требуется, чтобы кто-то отвлек зверя, иначе у боевика не будет возможности нанести единственный фатальный удар.
Все это я знала, знала абсолютно точно, и когда, завершив последний прыжок чудовище, проехавшись лапами по гравию, едва не ткнулось в меня ядовитой пастью, я вскинула руку и произнесла:
— Тэйгхан!
Из лап Твари выросли когти, впились в землю и заставили Хтиопса замереть. Все шесть глаз зверюги округлились, ядовитая пасть приоткрылась, словно от удивления, нос втянул запах, не понимая в какой момент беззащитный кусок мяса, вдруг стал тем, кто мог дать отпор и даже командовал.
Вспышка, Каенар возник на загривке Хтиопса и занес меч для смертельного удара, а чудовищная гадина, вдруг ткнулась носом сильнее в мою ладонь и провыла что-то жалобное.
Я не поняла ни слова, но Каенар… Каенар замер, и убрал меч.
— Что, маленький? Что ты хотел сказать? — спросила я, чувствуя, как от страха подрагивают ноги. Прыжок, и маг оказался рядом со мной. Грубо сдвинул в сторону, даже не посмотрев в мою сторону, настолько был зол, и внезапно обратился к Твари на языке, коей я знала лишь как письменный.
И Хтиопс ответил.
Это была прочувствованная речь, состоящая из множества слов и звуков, и даже жалоб, потому как в какой-то момент Каенар покаянно отбросил в сторону меч, сделав вид, что это вообще не его железяка, и это не он тут сражался.
Потом рядом появился магистр Ксавьен. Окинув меня таким взглядом, что совестно теперь стало мне, преподаватель поинтересовался:
— Мадемуазель Асьен, а что вы тут делаете?
Секундное размышление на то, кому же из них двоих передать листок с рисунком, и все же я отдала его Каенару — начальство должно быть в приоритете.
Стремительно развернув листок, кронпринц помрачнел и спросил:
— Кто?
— Магистр Берион и сэр Матиуш, — нервно ответила я.
— Нет, спасать не будем, — мгновенно принял решение магистр Ксавьен. — Матиуша я бы еще спас, но Берион — туда ему и дорога.
И тут Хтиопс, просунув морду через плечо Каенара, что-то прорыкал жалобно.
— И что он сказал? — живо заинтересовалась я.
— Если дословно «дорога домой», — произнес мой господин.
— А если не так точно, то мне крайне интересно, как обезумевший Хтиопс появился близ границ столицы, демонстрируя самое натуральное бешенство. Мы уверенно полагали, что они проникают в наш Поднебесный мир случайно, а тут это…
Каенар повернулся и посмотрел на Тварь. Тварь жалобно взирала на него всеми шестью глазами. Ядовитый хвост на всякий случай еще раз указал на схему и зверь повторил ранее прорыканное.
— Домой хочет, к маме, — магистр Ксавьен помрачнел. — А мы ведь убили бы его сегодня.
И повернувшись, крикнул одному из студентов:
— Лекаря сюда, быстро!
И далее, полностью игнорируя меня, Каенара и исчезновение, которое вполне можно было классифицировать как похищение, магистр Ксавьен занялся несчастной израненной, хотя едва ли это существо можно было бы изранить, Тварью из нижнего мира.
И пока я просто стояла в растерянности, поглаживая морду Хтиопса, который видимо меня избрал своей временной мамочкой, Каенар откровенно говоря приходил в неистовство.
— Магистр Ксавьен! — в третий раз позвал он.
— И вот тут еще одну царапинку поправим, и еще один, и тут вот мазь заживляющую нанесем, — продолжал упоенно магистр.
Взбешенный Каенар посмотрел на меня. Мне сказать было совершенно нечего, если бы я знала, что делать, я бы уже это сделала, а так… все что я могла, это поглаживать Хтиопса, которого увлеченно лечил магистр Ксавьен.
Разъяренный Надежда Империи плюнул на магистра, пусть и метафорически выражаясь, и с моим листком пошел чертить схему древних асуров. Я искренне понадеялась, что начертила все правильно. И написала. Потому как символы вне схемы были мне неизвестны, и возникал вопрос — а существовали ли такие слова вообще, или я их в спешке придумала.
Когда все было закончено, Каенар для начала выдворил всех с полигона, ну кроме меня, магистра и зверюги, которой процесс лечения определенно доставлял удовольствие, после активировал защитный полог, оградил все происходящее от лишних глаз и ушей, и лишь затем протянув руку, направил собственную силу в нарисованный контур.
Тут уже даже магистр Ксавьен заинтересовался происходящим.
А вот я как-то не очень интересовалась, поэтому приказное «Асьен, иди сюда, меня совершенно не порадовало».
Но пришлось подниматься, последний раз почесав хтиопса между двумя самыми большими глазами на его морде — там оказалось самое почесотное место, и идти к своему господину. Господин молча вручил мне лист, следом грифельный карандаш, а после прозвучало:
— Если меня ранят, символы нарисуешь сама и возвращаешься, даже не оглядываясь. Все поняла?
Ответа он не дождался.
И схватив меня за руку, утащил за собой в адище! В самый Нижний мир! В место, куда ни при жизни, ни после нее вообще никто не хотел бы отправиться.
* * *
Здесь было очень темно. Настолько, что я сначала услышала свист кнута, со скрипом терзаемую изуверским оружием плоть, и глухой рык сдерживающего крик магистра Бериона, и лишь после увидела все это воочию.
Их было шестеро. Древние асуры, которые оказались не такими уж и древними, раз дожили до наших дней. Огромные, могучий Каенар на их фоне выглядел стройным подростком, жуткие, с совершенно алыми глазами, в шипастых доспехах, от шеи и до глаз почти полностью скрывающих их лица, и длинными черными волосами, косами заплетенными от висков, и собранными в хвост на затылке.
Желание начертить круг перемещения и исчезнуть вот прямо сейчас, возникло тут же. Но Каенар не зря всучил мне листок и карандаш — символы возле круга, проявившиеся на этой стороне, отличались от тех, что проявились в нашем Верхнем мире. И зная, как быстро символы способны исчезать, я тут же присела на ближайший камень и принялась переписывать и перечерчивать.
— Хм, а девчонка не робкого десятка, — произнес один из асуров на чистейшем нашем языке.
На самом деле не знаю, что там по поводу робкого десятка, но у меня зуб на зуб не попадал от страха. Но я все равно упорно делала свою работу, не отвлекаясь ни на чьи заклинания и в то же время в мое сознание вдруг закралась странная мысль — этот переход ведь должен был исчезнуть уже. Они быстро исчезают без следа. А этот стоит. Что его держит?
И тут главарь Асуров, тот, кто держался подальше, не держал в руках кнут и вообще восседал на валуне, как главарь и правитель, произнес:
— Нам нужна девчонка. Ваше императорское высочество, забирайте своих людей и уходите — у нас нет причин враждовать.
Я бы в этот момент испугалась, но мне нужно было дочертить последний символ.
Каенар усмехнулся, и довольно издевательски ответил:
— Странное дело, но эта девчонка почему-то нужна всем. И с каждым днем количество жаждущих заполучить ее только растет. Асьен, ты знаешь этих… людей?
— Первый раз не вижу, — ответила, перепроверяя схему, которая к счастью тускло светилась, так что перерисовывать было не сложно.
Но в ответ на мои слова на поляне вдруг ярко вспыхнуло освещение, и я остолбенела.
Главный асур был красив. О, самый прекрасный мужчина из всех, кого я когда-либо видела. Прекрасное мужественное лицо, прическа, которая ему неожиданно шла, подчеркивая черты лица, линию скул и четкость линий подбородка. Завораживающие, чуть раскосые глаза, широкие плечи, красивые руки, величественная осанка… Ммм, он был великолепен.
— Нет, — все так же уверенно сказала я, — впервые вижу. В любом ином случае точно бы запомнила, столь прекрасную внешность забыть невозможно. Господин, я закончила.
