— У меня появилась одна идея, — сказал он мне, как только мы сели в машину. Трогаться он не спешил.
— Подожди со своими идеями. Дай сюда руку.
У него левая — у меня правая. Сложились одно крыло к другому и задержались. На губах Славы мелькнула улыбка. Но лишь ненадолго. Видно, мысли ему не давали покоя.
— Почему ты не захотел инициалы?
— Потому что Ярослав — не мое настоящее имя. После того как мы даем клятву служить Апексориуму — меняем имена.
— И какое же настоящее?
— Кирилл. Но не называй меня им. Его мне выбрали родители. А Ярослава выбрал я сам.
— Ну так почему же? Почему не захотел, раз выбрал сам?
— У несогласных такое же правило. Повезет нам к ним попасть — придется менять имена.
— Супер! Всегда мечтала! Так не люблю свое имя…
— Чего ты? Мне нравится твое имя.
— Однако, необычные у тебя вкусы на имена. Ладно, говори свою идею.
Слава мгновенно ожил и быстро стал объяснять:
— Главное: уговорить твоего друга. Досье на него из нас всех пятерых искать будут в последнюю очередь…
— Нет! — перебила я его. — Прошу, не ставь под угрозу жизнь моих близких. Я же просила.
— Ему ничего не будет угрожать.
— Ну как же!
— Ты еще даже не выслушала меня!
— Ты уверен, что ему ничего не будет угрожать? Посмотри мне в глаза и ответь.
Слава откинулся на сидение, пристегнулся и завел машину.
— Риск провала всегда есть, — наконец ответил он, выехав на дорогу. — У нас нет другого выбора, кроме как рисковать.
— Хорошо. Говори свою идею. Я выслушаю.
— Нет. Ты права. Ее нужно доработать. Снизить вероятность риска до минимума.
— Давай тогда вместе над ней подумаем.
— Нет. Я сам.
Похоже, Славу в прошлый раз задело то, что я нашла брешь в его идеях о побеге. Не всегда хорошо показывать, насколько я умная. Хотя сейчас я уже ни в чем не уверена. Когда внутри бабочки то и дело порхают со своими треклятыми арфами, мне мыслить становится невероятно тяжело.
Пока мы возвращались к дому, я не сводила глаз со второго крылышка бабочки на его левой руке, державшей руль. Полиэтилен отсвечивал, блики солнца то и дело будто выжигали рисунок. Но рука принимала другой ракурс — и крылышко снова становилось видно. Такое же было и на моей покрасневшей коже. Кстати, у Славы кожа почти не покраснела. Обалдеть.
Припарковав машину у забора возле авто Руслана, мы дольше обычного ждали под калиткой. Леша встретил нас с солнечной улыбкой.
— Что вы так долго ездили? Мы уже заволновались…
— А Руслан разве не поехал на кладбище? — спросил Слава уже перед дверью дома.
— На кладбище? Ах, да… Пошел. Зачем ехать? Здесь недалеко. Пешком пошел.
Дверь отворилась, но Слава замер на пороге. Я прошла внутрь, обернувшись. У Славы вид был такой, будто… будто… Будто он одним взглядом хотел удержать меня на месте. До меня дошло: Руслан ведь не собирался ни на какое кладбище. Еще утром перед отъездом он говорил нам, что пошел бы, но боится сам заблудиться. Предлагал сходить вместе. Этого разговора Леша не слышал.
— Тома, давай еще прогуляемся, — нервно улыбнулся Слава. — Погода хорошая.
— Прогуляетесь еще, — махнул рукой Леша. — Но сначала пообедать надо.
Странно. Будто у этого парня стояла цель поскорее заманить нас в дом. Я решила поддержать Славу. Сердце громыхало в висках, нехорошее предчувствие разносило дрожь по телу. Сказать следующие слова будничным голосом стоило мне чрезвычайных усилий:
— Ой! А мне так тофу захотелось. Давай съездим в магазин? — протянула я руку Славе.
Леша ударил меня по руке и вошел в проход, проталкивая меня внутрь дома. Где было подозрительно тихо.
Внезапно Слава набросился на Лешу сзади. Они упали прямо к моим ногам. Я еле успела отскочить.
— Беги! — выкрикнул Слава, пытаясь удержать парня.
Что-то кольнуло в шею. Я потрогала место под ухом. Там торчала маленькая иголочка. Очертания комнаты расплылись со стремительной скоростью, ноги подкосились. В один миг мир исчез. Уступил место тьме.
Глава 28
Первое, чем отозвалась ко мне реальность, — стук вдалеке отбойного молотка. Монотонный звук постепенно выводил меня из дремоты. Поднять веки казалось непосильным трудом. Поднять руку — невозможным. Я чувствовала под собой жесткий матрац, вокруг спертый воздух, тепло. Мысли в голове собрались быстрее, чем я смогла пошевелиться.
Одно меня сразу порадовало — я все помню. Слава! Где он?!
Веки распахнулись: серый потолок, освещенный матовой лампочкой, свисающей на проводе. Кровать стояла впритык к стене, на которой вверху облупилась краска блекло-салатового цвета.
Еще даже не поднявшись, не осмотрев комнату, мне показалось: я в тюрьме. Мышцы были ватными, руки, ноги плохо слушались, но я заставила себя подняться. Просто хотя бы сесть.
Какое-то время я ждала, пока пройдет головокружение, тело привыкнет к сидячему положению, черты комнаты обретут ясные очертания. Вырисуется стол с двумя стульями, один напротив другого. Еще одна стена — абсолютно голая, еще одна… Я точно в тюрьме. А здесь нет даже окна с решеткой, разрезающей небо на квадраты. Только железная дверь с замочной скважиной.
Мне не хотелось ждать, когда ко мне придут. Собравшись с силами, я поднялась и сделала несколько неуверенных шагов к двери. Стук отбойного молотка становился все громче. Интересно, а мой стук в дверь вообще услышат?
Меня хватило лишь не несколько ударов по двери. Я обессилела. Пришлось вернуться на кровать, чтобы не свалиться прямо под дверью.
Опустившись на матрац, я почувствовала себя так, будто простояла сутки на ногах не присаживаясь. Хотелось вытянуться, прилечь, но внезапно дверь открылась. Отбойный молоток затих.
Леша быстро прошмыгнул в комнату и закрыл за собой дверь, чудом не расплескав что-то в двух чашках.
— Как самочувствие? — с теплотой улыбнулся он, ставя чашки на стол. — Ослаблена? Выпей кофе — полегчает. Присаживайся, — указал он на стул, который ближе ко мне.
Сделав над собой усилие, я перебралась на стул. Яркий аромат кофе ударил в нос, и чуть не потекли слюнки. Леша умостился напротив, развалившись на стуле. А потом, будто внезапно вспомнив о том, что забыл, достал из кармана диктофон и положил на стол между нами. На небольшом экранчике начался отсчет цифр.
— Говорить можешь? Смочи горло.
Действительно, во рту пересохло. Я потянулась к чашке двумя руками и, крепко обхватив ее, поднесла к губам. Сил хватило только на два глотка, и чашка вернулась на место. Наверняка в кофе был не только кофе, потому что я сразу начала чувствовать себя лучше. Прокашлявшись, я попробовала издать пару звуков — тихо, но получилось.
— Да, вот так. По пару глотков делай. Залпом не пей.
Смотря на Лешу, я понимала, что он изменился. Будто вышел из образа, за которым умело скрывал свою сущность.
— Ты Инспектор?
Леша округлил глаза и прыснул со смеха. Заливисто смеялся, то и дело хлопая по столу. Мне было совершенно не смешно.
— Ладно, — успокоился он, протирая глаза от выступивших слез. — Моя задача — получить ответы на свои вопросы. Лишь потом я буду отвечать на твои. Договорились? А что я спрашиваю. У тебя выбора нет. Итак. Первый вопрос. Что ты знаешь о Реджере?
— О чем?
— Хм… — скрестил руки на груди Леша. — Тогда второй: что ты знаешь о Ярославе? Я от тебя жду рассказ со всеми подробностями. От начала знакомства до сегодняшнего дня. Ладно, интимные подробности можешь опустить.
Они все равно узнают правду. Врать нет смысла. Вот только рассказывать едва знакомому человеку историю отношений со Славой неловко. Осталась последняя надежда — они простят нас. В виде исключения. А лгунов не прощают. Надо рассказать. Я отвела взгляд на кофе, отпила глоток и стала говорить, не поднимая глаз на Лешу. Иногда я лишь переводила взгляд на цифры на диктофоне, возрастающие с каждой секундой, минутой. Вот уже десять минут, пятнадцать, двадцать, тридцать…
