угодно упрекать Камиллерию в излишней строгости, нетерпимости и консерватизме, но одного не отнять – в их клане вода самая лучшая.
– Ты что, всерьез решила следить за ним круглые сутки? – он лениво приоткрыл один глаз и взглянул на Камиллерию, сидящую перед гало-экраном.
На нем такая же стройная фигура, только с золотыми волосами, склонилась над рабочим столом. Низко висящий шар освещал сосредоточенное лицо Мелл Фэлри.
Камиллерия сидела неподвижно, сложив руки на коленях, серебристая прядь лежала точно посередине идеально ровной спины. Она даже не вздрогнула, когда Лэнгилл заговорил.
– Ками?
Нет ответа.
– Да Ками же!
Молчание.
– Прошло уже три дня, мальчик давно успокоился, не последовать ли и тебе его примеру?
Камиллерия взмахом руки отправила изображение с портативного экрана на стационарный, занимавший всю стену, и повернулась к Лэнгиллу.
– Успокоился – так ты считаешь?
Собрать бы ее голос и синтезировать – какой роскошный яд получился бы, в который уже раз подумал Лэнгилл и улыбнулся.
– Ну, он целыми днями работает, не поднимая головы, никаких больше стонов, заламывания рук… надрезания рук. Для начала неплохо, разве нет?
– Работает, не поднимая головы, – повторила Камиллерия без всякого выражения, – а над чем работает, тебе не интересно?
Лэнгилл отставил чашу и махнул рукой.
– Вроде бы доделывает одну из своих игрушек… да ладно, не делай такое лицо, словно тебя сейчас вырвет! Ни за что не поверю!
– Именно из-за этих, как ты выражаешься, игрушек, нам и пришлось вернуть его в клан! – голос Камиллерии полнился ледяной яростью. – Эр-лан в открытую ведет дела с сегом! Эр-лан использует свой дар изобретателя, чтобы создавать барахло на потеху сегийским бездельникам! Это вопиющее неуважение затронуло бы всех, не только наш клан, и ты это понимаешь! Вернуть его сюда было меньшим из зол…
– Да разве я что-то говорю? Ты поступила правильно, к тому же мальчик и впрямь талантлив. Ну а что с характером… это все временно. Посидит годик-другой и станет послушней овечки.
– Сразу видно, ты в жизни не видел ни одной овцы, даже в обучающей программе, – фыркнула Камиллерия, – а что он успокоился… в это я поверю через пару месяцев, не раньше. Пока у него достаточно силы воли, чтобы выкинуть что-нибудь.
Лэнгилл полюбовался своей изящной, словно выточенной из светлого мрамора рукой, и подпер ею подбородок.
– Ну и что, например? Ты контролируешь каждый его шаг и… – он вдруг резко замолчал, глядя мимо Камиллерии на экран.
28
Фигура в синем одеянии пару минут назад поднялась и потянулась всем телом. Потом взяла со стола широкую, гибкую полосу, сверкающую сталью, и обвила ею свою талию.
– Что он делает? – удивился Лэнгилл. – Хочет испытать эту… ах ты черт!
Мелл Фэлри вдруг размахнулся и с силой швырнул небольшой черный диск в дальнюю стену, а сам отбежал к противоположной.
– Скорее!
Камиллерия уже стояла в дверях, но Лэнгилл не успел к ней присоединиться. Пол вздрогнул, прямо у них под ногами раздался приглушенный грохот, гало-экран мигнул и погас – как и пульсирующие опалово-белым светом стены.
Лэнгилла швырнуло вперед, он едва удержался на ногах и подхватил Камиллерию в последний миг, не дав ей разбить голову о косяк. Она оттолкнула его и побежала по спиральному коридору – его плавный изгиб вел на нижний этаж. Освещение в стенах сохранялось, но только не возле двери Мелл Фэлри, хотя она и выглядела неповрежденной.
Камиллерия разблокировала замок и вбежала внутрь.
Бешеный ледяной ветер рванул полы ее одеяния, подхватил серебристую прядь, и она затрепетала, точно узкий стяг в потоках воздуха.
Гостиная сохранила прежний вид, а вот в стене мастерской зияла огромная дыра. Ветер с радостным воем врывался в нее, разбрасывая по полу бесчисленные обломки. В зияющем чернотой провале вспыхивали и гасли обрывки тонких проводов из стекловолокна.
– Осторожно! Не подходи! – крикнул Лэнгилл, но Камиллерия словно не слышала его.
Пошатываясь под порывами ветра, она приблизилась к дыре. Далеко внизу, словно глубоководное царство под толщей воды, мерцал Оморон – даже флаеры не летали на такой высоте, транспортная сеть проходила ниже.
Она много раз видела сегов с «крыльями», созданными ее сыном, и сейчас невольно искала взглядом что-то подобное. Но напрасно.
На миг ей показалось, будто крохотная черная фигурка спикировала вниз, прямо в гущу огней Оморона. Но глаза так слезились от ветра, что Камиллерия не поручилась бы за точность своих наблюдений.
Ближе к полуночи ливень наконец прекратился.
Кровать Питера стояла у окна, он лежал, заложив руки за голову, и смотрел как темное небо постепенно очищается, становится высоким и бездонным. В самом центре его сияла чуть ущербная луна – у нее не хватало краешка. Но все равно почти новолуние, в такую светлую ночь легко идти даже по бездорожью. К утру Винни будет уже далеко отсюда.
События прошедшего дня не давали Питеру уснуть – он не знал, сможет ли вообще теперь спокойно заснуть хоть когда-либо. В ушах стоял слабый хруст, с которым переломилась шея той женщины, и звериное рычание Макси.
Винни Питер поверил – у него не хватило бы мозгов придумать такую сказочку. Но если это нападение со стороны Оморона, то и впрямь очень и очень странное. Фэлри много рассказывал о необыкновенных технологиях своего мира – вполне возможно, что существует и такая, способная пробудить в людях первобытную злобу и агрессивность.
Но почему в таком случае оморонцы направили ее не на себя, чтобы стать лучшими бойцами, а на своих предполагаемых врагов? Притом, что сами были безоружны? Зачем подставили себя под удар?
Питер заворочался на влажных простынях – от случившегося просто ум заходил за разум. Он не мог понять, почему чувствует себя ответственным за судьбы людей здесь, за Барьером. Зачем каждую ночь поднимается в небо, чтобы наблюдать за Омороном, будь он неладен, кто возложил на него обязанности стража? Тем более что односельчане не приняли всерьез его предупреждение – если вообще поверили в существование Оморона и сегов.
Питер тяжело вздохнул. Просто Фэлри на прощание сказал – лети, предупреди людей за Барьером, пусть приготовятся, чтобы вас так просто было не взять.... вот и подготовились, ничего не скажешь! Фэлри отказался от своей мечты, чтобы Питер мог вернуться домой, и чем все обернулось! Он всех подвел – и Фэлри, и людей здесь, за Барьером, впору считать себя неудачником, прямо как отец когда-то…
Он вновь тяжело вздохнул и хотел уже свернуться калачиком и еще раз попробовать уснуть, как вдруг краем глаза заметил какое-то движение за окном.
В небе.
Он тут же сел и приник лицом к стеклу. Сердце бухало у самого горла, во рту мгновенно пересохло.
Луна стояла в зените, и на ее фоне Питер с содроганием увидел тонкий черный силуэт человека. Он неподвижно завис в воздухе и как будто осматривался, искал что-то. Или кого-то. На нем
