реакция. Только что он стоял на три ступеньки выше, и вот уже поддерживал меня, не давая упасть.
— Спасибо.
Сердце колотилось как оглашенное, к щекам прилила жаркая волна, а в голове царил полный сумбур.
— Совершенно не за что. Почему вы здесь? Что-то случилось?
Надо было взять себя в руки. Отстраниться, раз уж сам Редвир не спешил меня отпускать. Надо было…
— Да так. Голова разболелась.
Самое безопасное объяснение неожиданно всё ухудшило. Моего ноющего виска бережно коснулись твёрдые пальцы, и боль послушно начала угасать.
— Вам же рассказывали, как с этим справляться, — мягко упрекнул Редвир. — На лекарском деле.
— Я забыла.
У меня отчаянно слабели колени и сбивалось дыхание, а разобраться в гремучей смеси теснившихся в груди эмоций я даже не пыталась.
— Пожалуйста, — собственный голос показался мне таким слабым, словно я готовилась вот-вот лишиться сознания, — вы могли бы меня отпустить?
— Что? — Похоже, Редвир лишь сейчас понял, что до сих пор поддерживает меня за талию. — Да, конечно. Только давайте спустимся до конца пролёта — вы неважно выглядите.
Он помог мне сойти на площадку и наконец отступил. Но когда я, ощутив пустоту, неосознанно обхватила себя руками, мне на плечи тут же легла тёплая тяжесть сюртука.
— Так значит, дело только в головной боли?
Я отвела глаза, всей душой надеясь, что в полумраке не видно, как сильно у меня горят уши.
— Ну, ещё приключился один не очень приятный разговор. — Может, надо предупредить его? На самый маловероятный случай. — С Эйданом Лиром.
— Вот как. — Между бровей у Редвира залегла морщинка, взгляд стал внимательнее. — И о чём был этот разговор? Если не секрет.
Я по-рыбьи открыла и закрыла рот, не зная, как лучше сформулировать ответ. Вдруг Редвир решит, будто я… будто он мне… А это не так, ну, не совсем так, я ведь понимаю…
— Лир считает, что вы просили других преподавателей поставить мне на экзаменах хорошие оценки. Потому что иначе я бы не смогла сдать сессию.
Редвир задумчиво хмыкнул.
— Любопытно. Он как-то объяснил свою выдумку?
Я уже жалела, что подняла эту тему. Желание исчезнуть и не отвечать на вопрос так и зудело в кончиках пальцев, однако восклицание Редвира:
— Арс, вы зачем используете заклятие невидимости? — застало меня врасплох.
— Я использую что? Ой!
Взглянув на свои руки, я не на шутку испугалась — сквозь них уже можно было различить узор мозаики на полу. Впрочем, к моему огромному облегчению они быстро вернули себе обычную непрозрачность — страх прервал магический поток.
— Всё? — я подняла на Редвира умоляющий взгляд. — Теперь меня нормально видно?
— Теперь нормально, — подтвердил тот. И качнул головой: — Ох уж эти ваши спонтанные выбросы магии.
Я виновато вздохнула, хотя виниться мне было и не в чем. А Редвир ободряюще улыбнулся и добавил:
— Ладно, идёмте в зал. Иначе пропустите то, что пропускать не стоит.
Я кивнула, одновременно радуясь, что меня не стали расспрашивать дальше, и тревожась — вдруг моё дурацкое смущение потом аукнется Редвиру? Но так ничего и не сказав, стала спускаться по лестнице.
***
Мы успели. Только вошли в зал, как все огни начали стремительно гаснуть, а вместе с этим — стихать гул голосов. Я инстинктивно подалась ближе к спутнику — не очень-то приятно вдруг остаться в кромешной темноте.
— Всё в порядке, — тихо успокоил Редвир, и я почувствовала, как мои прохладные пальцы бережно сжала горячая ладонь. Сердце без промедления ухнуло куда-то в желудок, в голове образовался вакуум, но тут, к счастью, начали бить часы. Торжественно отмеряли двенадцать раз — и тьму бесследно рассеяли четыре магических фонтана, ударивших в углах сцены.
Ало-рыжий — стихии огня, где в пламени танцевали юркие саламандры.
Цвета морской волны — стихии воды, где в весело лепечущих струях блестели серебряной чешуёй маленькие рыбки.
Травянисто-зелёный — стихии земли, видом похожий на цветущее дерево.
И голубовато-стальной — стихии воздуха, чьи струи-вихри то и дело пронизывали яркие молнии.
Фонтаны росли, росли, покуда не достигли потолка, и их потоки не накрыли весь зал удивительным четырёхцветным куполом.
— Год сменился! — торжественно громыхнул чей-то голос, и стены дрогнули от многоголосого радостного «Ур-ра-а!».
А потом ударила музыка — шальная, быстрая, зовущая танцевать. Подхваченная общим ликующим настроением, я потащила Редвира в танец, и он, что самое удивительное, не остановил меня. Наоборот, добродушно улыбаясь — ах, как же ему шла эта улыбка! — подхватил меня за талию, и вот мы уже кружились по залу в бойком подобии вальса.
И всё было как в сказке.
Взгляд я заметила случайно. Просто запыхалась — не привыкла к танцам, — просто Редвир отвёл меня к одному и столов, просто галантно подал бокал с лимонадом, просто я случайно оглянулась…
…и встретилась глазами с Лиром. Неважно, что он тут же отвернулся и растворился в толпе — ощущение праздника было вымарано напрочь. Навалилась усталость — всё-таки время было за полночь, да ещё этот выброс магии, едва не сделавший меня невидимкой. Захотелось уйти, спрятаться от музыки, чужого веселья и чужих недобрых взглядов.
— Арс?
Я бледно улыбнулась Редвиру.
— Что-то я устала. Похоже, пора возвращаться в общежитие.
Редвир нахмурился — разумеется, отговорка не могла его обмануть.
— Я вас провожу.
Его тон не подразумевал отказа, и я малодушно кивнула.
Вдруг Лиру вздумается подстеречь меня по дороге?
***
Зимняя ночь была по-прежнему чудесна, и мерцавший волшебными огнями парк манил пройтись по его зачарованным дорожкам.
— Сделаем небольшой круг? Если не ошибаюсь, на ваши туфли наложено заклятие тепла.
Я бросила на спутника косой взгляд:
— Вы точно не читаете мои мысли?
— Точно, — Редвир с серьёзным видом приложил ладонь к груди, однако в глазах его прыгали смешинки. — Вы просто очень говоряще вздыхаете.
— Не помню такого, — проворчала я. И теперь уже точно вздохнув, согласилась: — Хорошо, давайте пойдём по самой длинной дороге.
— Арс. Вы ведь решили уйти из-за Эйдана Лира?
Ну конечно, он заметил. И предложил прогуляться вовсе не из-за моего общества. Которое ему в принципе не сдалось.
— Да.
— О чём вы мне не дорассказали? Там, на лестнице.
Я поплотнее запахнулась в плащ. Всё-таки надо ответить.
— Лир считает, что я опоила вас приворотным зельем. — Сказать вторую часть фразы, о раздвинутых ногах, у меня язык не повернулся.
У Редвир вырвался короткий смешок.
— Какая ирония, — пробормотал он и уже громче продолжил: — Какое прекрасное воображение. А он, случаем, не поделился, как пришёл к столь примечательному выводу?
— Поделился, — созналась я. — Он видел,
