с ней. Пусть очередь занимает.
«Шутит. Это хорошо», – отметила Кару.
Альорд кисло улыбнулся. Ссутулившийся, усталый, он словно постарел лет на десять. Кару почему-то думала, что застанет хозяина дома пьяным в стельку, но он был абсолютно трезв.
– Проходи. Я сейчас окно открою.
По дороге на кухню Кару бросила взгляд в комнату и увидела дымящийся в блюдце окурок перед голубым монитором. Даже издалека она по характерному дизайну догадалась, что там открыта переписка в личке. Кару так и подмывало пойти и узнать, кто пишет Альорду.
– Представляешь, она мне сама сказала, мол, Виталик этот унёс и разбил её телефон, и надо с ним встретиться, забрать хотя бы симку! – рассказывал Альорд, меряя кухню шагами. – Я не знал, как к этому подойти, а тут – раз! – и всё приносят на блюдечке с голубой каёмочкой.
Кару слушала его в пол-уха, откликаясь только на ключевые слова, время от времени кивая и угукая. Она никак не могла решить, стоит ли посвящать Альорда в их с Танори план или нет. Когда она шла сюда, то рассчитывала, что честно скажет обо всём – и о гадании, и о сенет-аннуи, и о замысле Наты. Но вот она сидела с чашкой чая в руках, смотрела, как Альорд метался по кухне и говорил, оживлённо забалтывая тревогу, и понимала, что сказать ему всю правду сейчас значит просто добить.
– Я как-то отвык уже от этих самцовых половых игрищ, если честно. Драконам-то делить нечего. По крайней мере, нам с Мэлом…
– Ну, это вам с Мэлом, – согласилась Кару. – А до тебя, помнится, такие баталии разворачивались за право быть любимым самцом… Слава крыльям, что меня это не касалось.
«Не буду лезть. Скажу, если зайдёт речь. Если спросит», – подумала Кару.
– Может, пойдём покурим? Вроде уже не так льёт.
– Там всё равно мокро. И вообще, курить вредно.
Альорд остановился, глядя перед собой, медленно с расстановкой проговорил:
– Мне уже всё полезно, – и не дожидаясь от Кару ответа, щёлкнул зажигалкой и закурил. От его спокойного, тихого голоса по спине у Кару побежали мурашки.
– А знаешь, что тут самое противное? Вот он, эта мразота, будет жить. Ходить по земле, есть, пить, трахаться. А меня уже не будет. Он Жанну в окошко выкинул – и ему ничего за это не было, понимаешь? И дальше ничего не будет.
– Ты в прошлый раз говорил, что она сама в окно выпала…
– Да не важно! Хвост с ним! Сама, не сама… Всё из-за него. И он будет жить дальше. За мой счёт, между прочим. Если бы я не дал Жанне кольцо, она бы разбилась насмерть, и его бы посадили.
Кару хотела уже ввернуть, что и сам Альорд собирался жить дальше за счёт этого самого Виталика, но вовремя остановилась. В конце концов, Альорд, в отличие от этого кухонного боксёра, никого не бил и не убивал.
Так говорить или нет? Раскрыть все карты сейчас – пусть Альорд узнает, что уже выбрано время и место для ритуала. Не мучать его неизвестностью, дать надежду, припугнуть ещё больше. Но, зная всё это, захочет ли он сам, добровольно, с холодной головой, не задурманенной адреналином, залезть в пасть Чёрной? А вдруг он сломается в последний момент? Или, наоборот, бросится к Чёрной раньше времени, когда Кару не будет рядом, и она не сможет помочь?
Или, может, поступить так же, как поступила с ней Танори, использовать втёмную? Пусть ещё немного поживёт в неведении, подержит с Чёрной дистанцию, а когда придёт время…
– А просто человека ей точно скормить нельзя? Так точно было бы лучше для всех… Для всех нас.
– Боюсь, нет. Непроявленных ещё можно. Раньше так иногда случалось, если в общину приходила Непет или Таха – не всегда же их отцы или сыновья получали своё кольцо. Но вот просто человек не подойдёт. Увы.
Надо было решаться, говорить или нет.
– Слушай, а если бы для твоего спасения можно было бы отдать Чёрной кого-то другого, тоже Непроявленного, ты бы на это согласился?
Альорд прекратил ходить из стороны в сторону.
– Не знаю. Если бы это был кто-то незнакомый… Согласился бы. Точно согласился. А если… Подожди, на кого ты сейчас намекаешь? Ты предлагаешь… ребёнка?
Кару покачала головой.
– Я ведь тогда жить не смогу. Ладно всякая мразота, которую не жаль, а тут другое дело…
Альорд сел за стол, обхватил голову руками и замер, глядя в одну точку. Кару подошла и осторожно потрепала его по плечу. Невысказанные слова отдавали у неё во рту болотной водой, но она решила ничего не говорить ему до самого конца.
***
Вечером парковка перед «почтовым ящиком» опустела, и Ната без труда поставила машину прямо у входа. Процокала каблучками по лужам, с трудом открыла тяжёлую дверь и тут же встретилась взглядом с охранником – маленьким лопоухим мужчиной, похожим на колобка. Колобок строго спросил, куда Ната направляется, и потребовал предъявить паспорт. Ната вздохнула и вместо паспорта показала водительское удостоверение. Охранник упёрся, заявляя, что по инструкции лично он водительскому верить не имеет права, но успокоился, когда к удостоверению Ната добавила зелёную бумажку с видом Ярославля.
Ей здесь уже не нравилось. В святилище наруаниток она последний раз была вскоре после посвящения, и тогда Ахорет для прикрытия держала небольшую похоронную контору на окраине города. Венки, траурные ленты и прочие скорбные атрибуты, думалось Нате, подходили этим сектанткам куда больше, чем бывшее НИИ, превращённое в бизнес-центр.
Ната замечала всё – и давно немытые окна, и изрезанные перила, и тусклые лампочки в коридорах… Наконец она поднялась на нужный этаж и увидела дверь с надписью «Наруат».
Ахорет сидела за стойкой ресепшн. Ната представляла, что войдёт в мрачное помещение, освещаемое искусственными свечами, а встречать её будут усталые Непроявленные в чёрных балахонах из подкладочной ткани, но нет. Она попала в средней руки фитнес-клуб. Место явно знало и лучшие времена, когда евроремонт был совсем свежим, синий линолеум на полу ещё не протёрся, а пластиковые бока у стойки не поцарапались десятками сумок и сумочек, – но выглядело довольно современно. Да и сама Ахорет, одетая в белую рубашку и юбку-карандаш, ничуть не напоминала жрицу мрачного культа.
«Неужели наигралась?» – подумала Ната и поприветствовала Ахорет.
– Здравствуй, Госпожа. Сердце моё радуется, что ты почтила нашу обитель своим присутствием, – ответила та. – Что привело тебя?
«А, нет, не наигралась», – устало отметила Ната про себя.
– Ты сама всё знаешь. Хватит ломать комедию. Я и так слишком долго ждала.
– Ты можешь задавать
