Пока она трудилась, лишь половина ее сознания участвовала в просеивании мусора. Другая зациклилась на картинах истории Анки. Время от времени размышления неуклонно возвращали ее от фризов к самому Анке, где он, что делает… нашел ли женщину, как она настаивала. И так как эти мысли приносили слишком много боли, Габи старалась задвинуть их на задний план и опять сосредоточиться на разгадке тайны.
Без подтверждения Анки ей никогда не узнать наверняка, какая из ее теорий ближе к истине. Вполне возможно, что ни одна. Во всяком случае, загадку, выдумана история старым вождем или нет, не разрешить, не зная, а существовал ли этот старик правитель вообще? Древние любили тайны не больше чем современный человек. Не находя им реального объяснения, они просто додумывали то, что казалось понятным. Вся эта история могла быть не более чем вымыслом, объясняющим появление Анки среди людей.
При условии конечно, если то, что рассказывал Анка — правда. Ни один младенец, мальчишка или даже юноша не способен вести армию, будь он просто человеком. Только умное зрелое существо, могуществом значительно превосходящее людей, могло руководить сражением, даже находясь в теле принадлежащем ребенку. Да что тут думать, Габи собственными глазами видела кое-что из того, на что способен Анка. Независимо от возраста и силы человека, чье тело Анка занимал, он мог бы ввергнуть противостоящую армию в полный хаос, умело воздействуя на сознание, заставляя верить в то, что хотел.
В результате этих размышлений, Габи получила как минимум три теории. Любая из них была возможна, и не имелось доказательств, чтобы отмести хотя бы одну.
Габи продолжала расчищать участки дна, прежде чем осознала, что нашла еще один большой предмет. После того как очистив кисточкой проследила его очертания под слоем грунта, она замерла всматриваясь в то что обнаружила, пока не сообразила, что это человеческое тело которое к тому же мумифицировали.
Но ей пришлось пересмотреть первоначальное мнение, когда удалив вокруг достаточное количество земли, Габи получше рассмотрела мумию и поняла, что кто-то пытался уничтожить ее.
Тело было обмотано полосами ткани, но в отличие от мумифицированных останков бога, тут процесс сохранения был выполнен как попало. Те, кто выполнял бальзамирование, пропитали полотно специальным раствором, который использовали для сохранения тел умерших, ну или для особо важных покойников, однако, похоже, обработку они проводили в спешке скорее с целью спрятать нанесенные телу увечья, чем сохранить его. Затем вероятно решив, что следов преступления не утаить, вместо того, чтобы соблюдая видимость поместить мумию в саркофаг, просто выкопали углубление в середине костровой ямы, столкнули туда тело и засыпали сверху.
Габи не заметила признаков обугливания на ткани, что, по ее мнению, хотя бы свидетельствовало о том, что преступление раскрыли. Иначе над могилой развели бы огонь и большая часть тела, если не все, обгорело бы.
Она задумалась.
Представлялось совершенно очевидным, что яму рано или поздно использовали бы по назначению. На это указывал слой отложений из пепла и не полностью выгоревших бревен, оставшихся на дне. Может тело, и закопали в землю на фут ниже основания, но все же. Шлак сохранил бы плоть от возгорания, однако тогда бы оно постепенно испепелилось, что вообще свело бы на нет прежние, пусть и мизерные усилия по сохранению. Если на то пошло, пропиточный состав мог загореться сам по себе. Археологи все еще не могли точно определить, что употребляли туземцы для мумифицирования, за исключением того, что их вещество не было схожим с тем, что использовали египтяне.
Как только мужчины, которых она позвала, перенесли тело в палатку «морга», Габи вслед за ними направилась исследовать останки. По размерам, даже еще не развернув мумию, она предположила, что это тоже женщина приблизительно такого же возраста что и другие.
Часть мягких тканей под холщовыми повязками сохранилась в хорошем состоянии, не много, но вполне достаточно, чтобы открыть ужасную тайну. Эту женщину — в отличие от остальных, забитых до смерти — задушили, к тому же нанеся ей множественные ножевые ранения.
Жестокий способ расправы над столькими людьми означал нечто очень личное.
Какое-то время Габи думала, что ей лучше прекратить вскрытие. Женщин, которые умирали подобным образом, обычно убивали мужья или любовники.
Она все еще старалась справиться и овладеть собой, когда осматривая брюшную полость женщины в попытке определить ее возраст, обнаружила крошечные косточки неродившегося ребенка.
Задыхаясь, Габи бросилась вон из палатки.
Изо всех сил стараясь медленно и глубоко дышать, она с отчаянием внушала себе, что ей нельзя рассыпаться на части. Все до одного подумали бы, что она свихнулась вконец, раз пришла в такое нервное состояние по поводу трупа тысячелетней давности.
«Ее убил не Анка», — твердила себе Габи яростно. Она знала, что он не мог быть убийцей. Знала его. Он никогда бы не сделал ничего подобного.
Она даже не могла сказать, имела ли женщина к Анке какое-то отношение вообще, кроме того, что найдена похороненной в его храме.
Но почему тогда? И кто?
Немного успокоившись, Габи стала размышлять о том, была ли смерть этой женщины связана со смертью других. Она могла провести радиоуглеродный анализ, но и он недостаточно точен, чтобы опровергнуть или подтвердить общность.
Ее настолько поглотило стремление узнать больше об Анке, поняла Габи, что она совершенно забыла первоначальную цель, пытаясь расшифровать его историю на стенах. Она то намеревалась искать ответы на причину гибели жриц.
Жриц не принесли в жертву. Габи постигла это, почувствовала всеми фибрами души. Само по себе деяние было крайне жестоким, и отнюдь не ритуальным. Так и женщину, которую она только что осмотрела, вне всякого сомнения, убили без каких-либо общепринятых церемоний жертвоприношения.
Понимание застало врасплох, и все что Габи оставалось делать, это сохранять оставшуюся часть дня хотя бы внешнюю видимость нормального состояния. Истина, которую она искала, должна быть отражена в летописи истории на стенах. Если не в главном помещении храма, то значит где-то в другом месте.
Обязательно, она уверена.
Габи молилась, что бы так и было, потому что ей необходимо узнать правду.
Во всяком случае, полностью фриз она не изучила.
Приняв решение, что непременно сделает это, даже если придется бодрствовать всю ночь, Габи попыталась сосредоточиться на том, что сможет выяснить, изучая тело женщины. Экспертиза поведала ей о многом, но все равно не ответила ни на один из вопросов, крутящиеся у нее в голове.
