— Нок.
Она повернулась на бок и протянула руку через пространство, где должен был лежать я. Её пальцы потянулись вперёд. Молчаливый призыв. Я стянул с себя одежду, бросив её на белоснежный ковёр, разложенный на деревянном полу. Я медленно опустился в постель. Матрас прогнулся под моим весом, и она сместилась ближе к середине.
Подавив зевок, Лина поднесла руку ко рту и открыла глаза. И будь я проклят, если её взгляд не вспыхнул при виде меня. Едва заметный намёк на улыбку коснулся её губ, и она наклонила подбородок в мою сторону.
— Привет.
— Анам-кара.
Древний термин, используемый Заклинателями, означающий, что они выбрали пару. Лина выбрала меня. После стольких лет погребения эмоций, одна только мысль об этом принесла тепло в моё сердце. Я поцеловал её в макушку.
Она удовлетворённо прижалась к моей груди.
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
Откинувшись назад и одарив меня всей тяжестью своего взгляда, она слегка нахмурила брови от того, что она прочитала на моём лице.
— Долгий день?
— Самый долгий.
Поиск мёртвых занял некоторое время, не говоря уже о физическом напряжении, связанном с их фактическим воскрешением. Я обнял её, позволяя весу моих проблем растаять. Какое-то мгновение мы просто обнимали друг друга и находили утешение в тишине, которая растянулась между нами. Простыни зашуршали, и Лина сильнее прижалась ко мне, положив голову мне на грудь. Её дыхание было тёплым на моей коже, и она провела лёгким пальцем по моей груди. Я мог сказать, что она хотела глубже копнуть и выяснить, почему мой день был таким напряжённым. Но она ждала, заняв себя томительным исследованием моего тела.
Минуты тянулись, пока она не вздохнула и накрыла ладонью мою руку.
— Что-то случилось?
Я накрыл её руку своей.
— Нет, ничего особенного.
Она выскользнула из моих объятий и села. От этого движения воротник её рубашки соскользнул с плеча, обнажив гладкую кожу.
— Тогда в чём дело?
Я провёл большим пальцем по изгибу её шеи.
— Просто сейчас у меня слишком много забот.
— Вроде тех, что ты упоминал в Хайрате? О своём прошлом?
Я замер.
— Нет. Только не это.
— Знаешь, ты можешь мне доверять. Я хочу знать о тебе всё.
Она обхватила ладонями моё лицо, провела нежными пальцами по едва заметному шраму в форме полумесяца на моей скуле.
— К примеру, это… откуда он взялся?
Она всегда возвращалась к моему прошлому, к той части меня, о которой я не хотел, чтобы она знала. Прежние жизни лучше оставить в грязи, таково было правило становления убийцей Круора. И кроме Коста, никто знать не знал, кем я был когда-то. Было безопаснее держать мою личность в тайне. Безопаснее, особенно для моей невероятно смертной анам-кары.
Там, в Хайрате, я обещал ей всё, секреты и прочее. Но я недооценил, как трудно будет найти слова, мужество, чтобы рискнуть столь многим.
Она наклонилась ближе, её дыхание мягко коснулось едва заметной метки на моей щеке.
— Дай мне это, хотя бы.
Озноб пробежал по моему телу, и я сел. Прижался губами к впадинке на её шее.
— Рассказывать особо нечего. Я был всего лишь мальчишкой, вечно вступающий в поединок с отцом, — я прикусил её кожу, и она вздрогнула. — Однажды он ударил меня кончиком меча. Мать чуть не кастрировала его на месте.
При мысли о моих родителях, давно умерших, внезапная боль сжала грудь. Будь они всё ещё живы, что бы они теперь думали о своём сыне?
Лина, видимо, не почувствовала, как чудовищное бремя внезапно обрушилось на комнату.
— Какие они были? Твои родители?
Напрягшись, я замер, мои губы застыли чуть выше её ключицы.
— Они были великолепны.
Я провёл пальцами вниз по мягкому изгибу её бёдер. Скользнул пальцами к внутренней части её бёдер, и она выгнулась навстречу моей руке.
— Расскажи мне о них.
— Сейчас?
Она кивнула.
— Я хочу знать о твоём прошлом.
Моё прошлое. Тяжёлое серебряное кольцо на моём пальце подмигивало мне в свете свечей, квадратный изумруд был идеальной клеткой магии, которая должна была остаться нетронутой, чего бы это ни стоило. Я убрал руку и посмотрел в потолок.
— Я доволен своей нынешней жизнью. Жизнь до Круора была полна страдания. Многие, кого я любил, умерли.
— И всё же я хочу знать об этом.
Она взяла меня за подбородок и заставила встретиться с её непреклонным взглядом. Так много огня. Моё сердце замерло, ведь она сорвала мою защиту и оставила меня беззащитным.
— Почему об этом так трудно говорить?
Я тяжело вздохнул.
— Потому что мне не нравится, кем я был.
Её ответная улыбка была невероятно нежной.
— Нок, эта жизнь, которая у меня есть здесь… — она указала на стены Круора, а потом взяла меня за руки. — Я бы не стала тут жить, если бы не было тебя. Если бы ты не взял и не прошёл через всё с чем столкнулся. Я люблю тебя таким, какой ты есть, и ты не смог бы стать таким мужчиной без своего прошлого.
— Но ущерб, который я причинил…
— Я всегда буду видеть тебя, Нок. Тебя, а не чудовище, каким ты себя считаешь.
Я обхватил её лицо ладонями, и тепло расцвело в моей груди.
— Я люблю тебя.
И всё же раньше я был эгоистом. Я отбросил логику на обочину, желая позволить себе чувствовать, и это чуть не убило её. Проклятие могло быть снято, а вот Клятва Круора нет. Смелая гравировка ониксовой косы дразнила меня с внутренней стороны запястья. Когда-нибудь, когда эта метка исчезнет, когда у нас будет на одну проблему меньше, тогда, может быть, я рискну бросить нам ещё один вызов.
— Я тоже тебя люблю, — усталый взгляд Лины скользнул с моего лица на запястье. Она сердито посмотрела на клятву, но всё равно нежно поцеловала её. — Мы и от этого избавимся.
— Так и будет.
Мне хотелось в это верить. Мне нужно было в это поверить.
Ни один член моей гильдии никогда не отрицал магию клятвы. Мы понятия не имели, сколько времени пройдёт, прежде чем топор опустится. Но если моё прошлое и научило меня чему-то, так это тому, что удар неизбежно будет нанесён. Вопрос только в том, когда.
— Эй. Давай немного поспим. Мы можем поговорить позже, но мы поговорим. Ладно?
Вздохнув, я плюхнулся на матрас и, притянув её к себе, прижимал к груди.
— Обещаю.
Её ответ замурлыкал у моего сердца.
— Хорошо.
Между нами воцарилась мирная тишина, и я погладил её по волосам, глядя на угасающее пламя свечи. Ленивые пальцы опустились ниже к тому месту, где подол рубашки встречался с талией, и мои глаза потемнели. Её ровное дыхание было колыбельной песней, которая притупляла мои чувства, и сознание улетучивалось. Я почти не слышал пронзительного визга монстра, доносившегося из леса, но он прорезал тихое дыхание Лины и вытащил меня из берегов сна. Я медленно открыл глаза и обнаружил, что балконные двери распахнуты, слабый ветерок играл с плотными складчатыми шторами.
С губ Лины сорвалось недовольное, сонное бормотание. Должно быть, она тоже услышала крик. Усмехнувшись, я поднялся и прошёл через спальню к раздвинутым занавескам. Луна низко висела над Китским лесом, отчаянно пытаясь пролить свой холодный свет на подлесок, но густые ветви скрюченных деревьев сплетались вместе, образуя непроницаемый барьер из корявых конечностей и трепещущих листьев. Низкий вой прорвался сквозь сон и погнал стаю птиц высоко в ночь.
— Нок?
— Иду.
Я закрыл балконную дверь и плотно задёрнул шторы, отгородившись от холодного воздуха и странных криков монстра. Когда я повернулся спиной к балкону, мои ноги в ужасе приросли к полу. Лина стояла в изножье нашей кровати, её растрёпанные волосы рассыпались по плечам. Её обвиняющий взгляд, широкий и налитый кровью, пригвоздил меня к месту. Приоткрыв рот, она пошевелила губами, словно собираясь что-то сказать, но не смогла.
Она была похожа на саму смерть.
Паника воспламенила огонь в моих мышцах, и я бросился к ней.
— Лина? Лина!
