пера. Он даже не среагировал на появление куратора и встрепенулся, услышав его слова, хлопая глазами, как спросонья:
- Что?
- Очнитесь, студиозус фон Майнц, – магистр Вагнер покачал головой. - Что с вами?
- Ничего. Я… задумался.
- Лилию Зябликову выписывают, - сообщил Αльфред Земниц. - Сегодня вечером.
- Наверное, выписывают, - уточнил Вальтер.
- Понимаю. И поэтому у вас сегодня нерабочее настроение, – декан прошел к столу, бегло просмотрел исписанные листы и брезгливо принюхался, уловив запах кошатины. Заглянул было под стол, но тут же выпрямился и отступил подальше. - Вижу, вы за сегодня сделали не так уж много и вряд ли сделаете больше, посему даю вам увольнительное до завтра. Тем более что вас хотела видеть ваша матушка. Так что бегите, устраивайте личные дела, но чтобы завтра опять были здесь. В полном составе.
- Спасибо! – мигом ожил юноша и, подхватив со стула куртку, умчался прочь. Выскочив из-под стола, Левиафан поспешил за ним по пятам.
- А вы что встали? - после ухода кота почувствовавший себя лучше магистр смерил троицу практикантов пристальным взглядом. – Увольнительное только у студиозуса фон Майнца. Вы – за работу!
Парни испустили глубокий вздох.
- Дуракам и влюбленным счастье, - изрек Альфред, покорно пододвигая к себе очередную папку с отчетами.
Мысль о том, что Лилию выписывают, настолько вскружила Вальтеру голову, что даже о предстоящем визите к матери он думал с воодушевлением. Никто и ничто не могло испортить ему этого праздника! И даже хорошо, что мама просила его зайти. Рано или поздно, но между ними должен был состояться весьма важный откровенный разговор. Так, может быть, сейчас?..
Ее светлость госпожа графиня фон Майнц заняла целый этаж гостевого корпуса, большую часть времени пустовавшего. Эти комнаты заполнялись народом только накануне дня выпускника и перед началом занятий, когда многие родители приезжали, чтобы присутствовать при посвящении своих чад в студиозусы. Сейчас один из этажей был отдан графине – временно, разумеется.
Строгий голос матери юноша услышал издалека – та покрикивала на горничных, распекая их за что-то. Графиня повернулась к вошедшему сыну и протянула ему обе руки.
- Милый, я так тебя ждала! Ты меня совсем забыл!
- Увы, матушка, - Вальтер поцеловал ей руки. – Но я на практике. Наставник ежедневно дает нам поручения, которые мы должны выполнить самостоятельно, показывая, чему научились. И, пока не исполнишь все, что задано, запрещено бросать работу.
- Даже ради родной матери? Я тут одна-одинешенька, предоставлена самой себе, в полном неведении. Да ещё и местные служанки совершенно ничему не обучены! Я так измучилась, объясняя им элементарные вещи!
- Но мама, это же не настоящая прислуга! Это студентки, которые просто подрабатывают в свободное время. Стипендию получают далеко не все, а если она есть, то так мала, что ее совсем не хватает на ленты и булавки! Вот девочки и вынуждены как-то зарабатывать себе на жизнь. И так делают многие из нас, - и юноша подмигнул двум горничным.
- Многие? – ужаснулась графиня. - И ты?
- Нет, что вы, мама, – улыбнулся почтительный сын. – Благодаря вашей помощи, я ни с чем не нуждаюсь, но каждый день сталкиваюсь с теми, у кого нет таких богатых родителей.
При этих словах на ум снова пришла Лилия. Ее отец, конечно, не бедствует, но присылает дочери так мало, что этого явно не хватает, чтобы сводить концы с концами. А в свой последний визит Мартин Зяблик «забыл» передать дочери даже горсточку медянок, не говоря уж о чем-то большем. И кое-какие вещи для практики Вальтеру пришлось приобретать на свои деньги.
- Да, - кивнула графиня. - Это, конечно, ужасно, но мы не можем помочь всем. Я постараюсь по-другому относиться к этим девочкам. Но приглашала тебя, сын, совсем не для этого. Мне нужно знать, когда закончится твоя практика?
- А зачем вам это знать?
- Как? - женщина всплеснула руками. - Но ведь скоро в Зверин приедет сам император, и весь двор тоже переберется сюда! Я нарочно отправилась вперед, чтобы приготовить дом к приезду семьи. И должна знать, когда тебя можно представить ко двору. Ты, кстати, не забыл, что должен познакомиться со своей невестой? Девушка тоже приезжает. Отличный повод…
- Матушка, какое представление ко двору? - чуть не взвыл юноша. – Какая невеста? Мы же договорились, что все это – на каникулах!
- Но каникулы не за горами!
- Каникулы у нас только через полтора месяца. После практики!
- А когда закончится практика?
- Через полтора месяца!
- И… сколько они будут длиться?
- Шесть седмиц.
Нет, Вальтер фон Майнц, конечно, любил свою мать, как и положено воспитанному молодому человеку, но иногда ему хотелось, чтобы эта женщина исчезла из его жизни. Или хотя бы оставила его в покое и не лезла не в свое дело. Его жизнь – это только его жизнь.
- Но… как же так? - всплеснула руками графиня. - Какие полтора месяца? Почему так долго?
- Это практика, матушка. И я должен ее пройти от начала до конца.
- Но у тебя есть обязанности, которыми ты не должен пренебрегать…
- И в первую очередь – учиться. Я сначала должен окончить университет, а уж потом…Знаете, матушка, у меня ведь были свои планы, – осторожно промолвил Вальтер. - Я уже думал над тем, как проживу свою жизнь…
Он невольно задержал дыхание.
- Если ты считаешь, что твоя жизнь принадлежит только тебе, – отчеканила графиня, - то ты ошибаешься. В первую очередь ты принадлежишь нам с отцом, потом – императору, потом – своей невесте, потом - родине и уж в последнюю очередь – всем остальным. Запомни это, сын! Пока я – твоя мать, только мне и решать, как ты будешь жить. Мне, твоему отцу и императору. Вот те люди, чье мнение для тебя должно что-то значить!
- Даже в личной жизни? – изумился юноша.
- У таких, как ты, нет и не может быть личной жизни. Наше семейство слишком на виду. И твой брак – это тоже часть придворной жизни. Тоже шаг на пути к укреплению связей. Твоя невеста это должна понимать. Α если ты этого не понимаешь…
- Матушка, - не выдержал Вальтер, - прошу вас, потише!
