Что о нас подумают посторонние люди?
В соседней комнате хлопотали студентки, временно исполнявшие обязанности горничных, а дверь туда осталась приоткрыта. Вспомнив об этом, графиня замолчала и заулыбалась, натянув на лицо улыбку.
- Ты прав, сын мой. Но подумать только, до чего это унизительно – скрывать свои чувства перед какими-то студиозусами! Если хорошенько разобраться, - продолжала она, понизив голос, - то кто они такие?
- Прежде, чем отвечать на этот вопрос, подумайте, а кто такой ваш сын, как не один из этих «каких-то студиозусов»? - вздохнул Вальтер.
Женщина поняла, что слегка перегнула палку. Она улыбнулась и погладила сына по руке:
- Извини, милый. Но эта неопределенность сводит меня с ума. Так когда тебя ждать в гости для знакомства с невестой?
Юноша подавил вздоx. Да, разговор с матерью был сложным. Но никто не говорил, что будет легко!
- Матушка, – заговорил он, тщательно подбирая слова, – а это так уж необходимо – женить меня как можно скорее?
- Это крайне необходимо, сынок. Οбстановка при дворе может измениться в любую минуту. Ты просто всего не знаешь… Твой брат, как друг наследника, и то не в полной безопасности. И мы с отцом хотим обеспечить твое будущее при любом раскладе. Не забывай, кто твоя мать! Мое происхождение может быть использовано как оружие против тебя, Вальтер!
- Но я думал, что, как второй сын, я могу себе позволить… э-э… свободный выбор!
- Нет. У тебя его нет.
- Но… разве вы сами, матушка, не вышли замуж по любви?
Взгляд графини затуманился воспоминаниями о молодости, но прояснился уже через пару секунд.
- Да, мне удалось, - произнесла она. - Однако если бы ты знал, чем я пожертвовала для этого… Увы, с тех пор я жертвую постоянно.
Лилька стояла у окна и смотрела на сквер. Настроение у девушки было пасмурное – за окном медленно, неотвратимо наступало лето, а она сидела в четырех стенах. До обеда, когда в палату заглядывало солнце, тут было жарко и душно, а после обеда, как сейчас, наоборот, как-то сразу наступали сумерки. И тянулись так долго, что девушке хотелось плакать от тоски и скуки. Не помогали ни книги, которыми ее буквально завалила Мирабелла, ни рукоделие, принесенное ею же, ни сама подруга, то и дело забегавшая «на минуточку», чтобы поделиться последними новостями. Увы, но остальные однокурсники совсем забыли о ее существовании. Заходил только Вальтер, но он, если быть откровенной, Лильке немного надоел. Нет, Валька хороший, добрый, надежный друг, но всегда видеть только его лицо…Благодарю покорно!
Подумать только, как ужасно тянется время! Она провела тут всего четыре дня, а казалось, что четыре года. И сколько, интересно знать, ей тут торчать?
Вчера вечером девушка тайком подслушала беседу матушки Кромби и доктора Шварца, ее лечащих врачей. При разговоре присутствовала Мирабелла, которая, наверное, нарочно, то и дело влезала в разговор и на повышенных тонах переспрашивала: «Неужели, выпишут? А когда? А можно, я ей сама скажу?» - и теперь Лильку терзали сомнения. Неужели, закончился ее заключение?
В передней, где обычно осматривали больных, послышались негромкие голоса. Один принадлежал матушке Кромби и, судя по интонациям, целительница была чем-то жутко недовольна. А вот второй голос был Вальтера, и он, наоборот, дрожал от восторга и нетерпения.
- Это правда? – вскрикнул он в какой-то момент. – И я могу ее забрать?
Лилька скривилась. «Забрать»! Она что, вещь, чтобы ее забирать? Но в то же время девушка прислушалась к разговору. Забрать? Это отсюда, да? Если так, она согласна! Девушка с восторгом развернулась ему навстречу.
Вальтер вошел вторым, пропустив вперед матушку Кромби. Целительница сердито нахмурилась, не заметив пациентки на кровати, и Лилька поспешила заговорить:
- Я себя отлично чувствую! Честно-честно!
- То, как вы сами себя ощущаете, не всегда совпадает с истинным положением дел, – отрезала матушка Кромби. - Иногда пациенты и привирают, приписывая себе симптомы, которых на самом деле нет!
- Но я правда чувствую себя хорошо! И могу это доказать!
- Матушка Кромби, - подал голос Вальтер, - вы, кажется, обещали…
- Да, помню. Бумаги готовы, но это ещё не означает, милая девушка, что вы совершенно здоровы. Вы были мертвы – объективно мертвы! – почти четверть часа. Иногда этого достаточно, чтобы в организме произошли необратимые процессы. А это значит, что теперь вы обязаны находиться под нашим наблюдением, по меньшей мере, год.
- И что это значит?
- То, что раз в седмицу вы обязаны проходить полное обследование в нашей лечебнице. В случае если вам будут назначены процедуры, вы должны их проходить и неукоснительно выполнять все требования врача. Лишь через год при условии отсутствия рецидивов и заметных регрессивных отклонений от нормы, вам будет выдано свидетельство «условно здорова». Но даже в этом случае мы бы не стали давать полной гарантии…
- Матушка Кромби, – Вальтер мысленно обругал себя последними словами за то, что осмелился перебить женщину, годящуюся ему в матери, но продолжил: - я бы попросил вас не слишком сгущать краски. Даже мне страшно!
- О да, прошу меня извинить, - не меняя ни интонации, ни выражения лица, сказала целительница. – Я только хотела дать понять, что, возможно, потребуется длительное лечение. И. конечно, выполнение всех предписаний врача!
- Об этом не беспокойтесь, - юноша решительно расправил плечи. – Это я беру на себя.
- Хорошо. Тогда пройдемте со мной. Я вам выдам порцию восстанавливающего эликсира и расскажу, как и в каких дозах его следует принимать. А вы, милая девушка, собирайте вещи!
Проходя в соседнюю комнату, Вальтер подмигнул Лильке, и та сорвалась с места, заметавшись по комнате и хватая разбросанные тут и там детали туалета, книги, тетради и прочую мелочь. Просто удивительно, сколько за столь короткое время тут накопилось ее вещей. Валька что, всю комнату сюда перетаскал? Мебель-то хоть оставил на прежнем месте? Да что она переживает? Разве ей все это тащить? Валька принес, Валька и унесет!
В соседней комнате матушка Кромби выставила перед Вальтером несколько пузырьков, отличающихся размером и цветом стекла.
- Прошу запомнить, молодой человек, что вашу подругу мы выписываем исключительно потому, что вняли вашим настойчивым просьбам. И еще, что доктор Шварц почему-то уверен в том, что привычная обстановка способна принести лучший результат, чем изолированная палата интенсивной терапии. Кроме того, многие проблемы, если они есть, нельзя
