Поэтому, так и быть, скажу все сам. Сообщаю, сеньорита, что отныне я – хозяин этого домишки и всего прочего, что находится в вашем демоновом захолустье. Как это принято сегодня говорить – владелец движимого и не очень имущества. Хотя это – ничтожная малость по сравнению с тем, что присвоили они! – последняя фраза вышла чуть эмоциональнее, прибавив в нарочито скучающий тон раздражительные нотки.
Я моргнула, неверяще глядя на незваного гостя. Это какая-то ошибка. Часть меня наивно надеялась, что сейчас он признает неудачную шутку, и объяснится.
– Вы… просто говорите… вы…
– Я, я, и еще раз я, – оскалился мужчина.
– Но…ка-как?
– Об этом тебе стоит спросить своих дорогих родственничков. Их, как я понял, здесь нет?В принципе, я даже не разочарован, они не настолько тупые. Но вот ты…
– Я?
– Не люблю тратить силы на крысиную возню вроде поиска должников.
– До-должников?
– Угу. Угадай, о ком я.
– Мо-мои бра-бра…
– У тебя с дикцией проблемы? – покачал он головой, словно расстроившись. – Тогда все-таки стоит позвать кого-нибудь, кто сможет вести диалог нормальным языком.
Я сглотнула, перевела дыхание, чтобы не разозлить его по-настоящему, недавно имела несчастье ощутить, на что он способен, и повторила вопрос уже внятно. Клянусь, никогда ранее не прилагала столько усилий для простой короткой фразы!
– Мои братья вам что-то должны?
– Чудесное исцеление, поздравляю! Должны, причем, по гроб жизни, как говорится. Они его, кстати, увидят в ближайшем будущем. Возможно, один на двоих, я еще не решил.
Блондин сделал смазанное движение рукой, и кресло, сдирая лак с недавно выкрашенных досок, со скрипом пронеслось по полу, остановившись ровно под его коленями. Я вздрогнула, в который уже раз, а после еще тихонько вскрикнула, когда дверцы старинного секретера распахнулись, и любимый виски дядюшки оказался в руках мужчины.
Шаман…
– Люблю бурбон, – отметил он непонятно зачем, не оправдывается же, в самом деле, за самоуправство.
Я сделала глубокий вдох. Вероятно, это было сделано ради демонстрации силы. Он наглядно показывал, что может сотворить и со мной, и с прочими обитателями особняка, абсолютно все, что возжелает, не прилагая к этому каких-то особых усилий.
– Будешь? – протянул мне стакан с золотистой жидкостью.
Отрицательно покачала головой. Признаться, с удовольствием бы сделала несколько глотков! Но уж точно не в такой компании.
Но нельзя, рассудок должен оставаться трезвым.
– Как хочешь, – он пожал плечами. – Итак, о чем мы говорили? Точно, о том, что отныне ваш кусок Северных земель принадлежат мне. Правда, нужно подписать пару документов, формальность, не более.
В душе колыхнулась призрачная надежда, которую он словно почувствовал и предостерег:
– У тебя, красавица, вариантов нет, так что подпишешь как миленькая. Братцы-кролики здесь давно никто, если тебе интересно. Кстати, всем, кто тут жил, придется отчалить восвояси, если некуда… не мои проблемы. Слуги мне тоже не нужны. Лошади… ладно, лошади пусть остаются, люблю животных. Собаки тоже. Остальные – вон! Прямо сейчас.
Он рассуждал с таким равнодушием, будто говорил не о живых людях, а вещах, предметах мебели, решая, какие из них стоит заменить на новые или вообще избавиться, а каким можно дать второй шанс. Что за душа и разум у этого не-человека, чтобы таким образом распоряжаться не одной жизнью?
И снова имение Норт оказалось на краю гибели. Мне это виделось настолько явственно, будто стены особняка рушились на глазах прямо сейчас, угрожая погрести под руинами все и всех, в том числе – меня. И вряд ли существует сила, которая смогла бы удержать их.
Что же такого сделали братья, что попали в должники этому монстру?! Шаманы – те, о ком лучше даже не думать. Кто, как мне казалось, является не более чем красивой и жуткой легендой. Полуявью, полумифом.
Не могу себе представить, что Бриг и Джимми могли попасть в настолько сложную ситуацию, что обратились за помощью к шаману! Как они вообще его нашли?! Откуда у них такая возможность?!
Он говорит о долгах… Но я не помню, чтобы братья увлекались азартными играми, да любыми рисковыми предприятиями. Их никогда нельзя было назвать любителями авантюр… Хотя, возможно, проблемы у них были. Просто они не хотели меня тревожить. В это я как раз поверю весьма охотно. Они всегда пытались защитить меня.
– Что зависла? – полюбопытствовал шаман. – Ручку в ручки и подписывай!
Я уставилась на возникший перед носом лист бумаги.
– Я…я… – не зная, как поступить, осмотрелась по сторонам в поисках… неизвестно чего.
У шамана моя растерянность вызвала лишь снисходительную улыбку. Действительно, как я могу сопротивляться его приказам, когда он одним движением пальца способен размазать меня по стене, оставив одно мокрое место.
– Терпение не является моей добродетелью, – обронил мужчина.
– Вы ме-меня выго-гоняете?
– Это обсудим позже.
– Я…
– Не люблю повторять свою просьбу дважды. И, поверь, исключений не будет.
Он будто развлекался, смотря на то, как я пугаюсь, вздрагиваю, боюсь снова взглянуть ему в глаза, пытаюсь скрыть мелкую дрожь, но выходит это плохо… Ему нравится наблюдать за моими мучениями!
Наверняка, он загнал Брига с Джимом в безвыходную ситуацию, и они совершенно не виноваты в случившемся, решила я. А теперь явился поглумиться над поверженными. Ему, поди, и земли-то наши не нужны!
Вываливать подобные догадки ему в лицо, безусловно, было бы настоящим самоубийством. Он не отпустит, пока не добьется своего.
– Сломанными руками подписывать будет сложнее, – почти весело произнес он.
Рука слушалась плохо, тем не менее, я сумела взять и поставить, где надо, размашистый росчерк. И лишь после слезы нашли выход, хлынув по щекам солеными ручьями.
– Вот только без этого,– он поморщился. – Я достаточно долго живу на свете, чтобы не воспринимать ваши женские штучки. Иди наверх, буди всю эту кодлу разномастную и выставляй. У них час. Учти, один шаг, который мне не понравится, – и этот рассвет станет для каждого из них последним. Ты меня понимаешь?
– Д-да.
– Надеюсь, говорить о личности, которая посетила вас с визитом, не додумаешься? Иначе…
– Я не скажу…
– Тогда вали уже.
– А я? А опекуны?
– С ними будет отдельная занимательная беседа.
Равнодушный тон и такой же вид красноречиво говорили: он выполнит обещанное без малейшего раздумья, с таким же безучастным как сейчас лицом. До меня с опозданием дошло: вот о чем просил в письме Джимми. Нужно было послушаться его и бежать! Если шаману покажется, что мы вздумали сопротивляться, стены родового особняка окрасятся красным.
Кивнув, я метнулась на второй этаж. Эти люди еще не знают, что у них – буквально второй день рождения.
Глава 3. Страшные секреты
Шамана, разумеется, не волновали
