— В грозовых, — не слишком вежливо ответила я. — Сколько у нас еще времени?
Каенар прикрыл глаза, а когда открыл их, сообщил:
— Около получаса.
Кивнув, я взяла третий учебник за четвертый курс, перевернула страницы почти на самый конец и зачитала:
— Сверхсложное задание исключительно для сверходаренных — воздействие на неживые предметы.
И я посмотрела на Надежду Империи. В глазах у Надежды Империи особой надежды не было, ведь он даже как агрессор не входил в десятку лучших, оставаясь одним из пятидесяти, а тут такое.
— И на что я должен вдохновить… камни?
— Мм, на что-то путное, — не особо уверенно предложила я. И еще менее уверенно добавила: — Или красивое.
Закрыв глаза, Каенар несколько долгих минут сидел не двигаясь. Его лицо, подсвеченное мутной теплой слегка фосфоресцирующей водой, становилось все бледнее и бледнее, на скулах дергались желваки, вся поза выдавала напряжение, все сильнее и сильнее охватывающее мага.
А затем вдруг в отдалении послышался звук капель воды. Он усиливался и усиливался, превращаясь практически в дождь. Гора мелко дрожала, будто тоже с трудом выдерживая напряжение, а после…То что я увидела после, невозможно было описать словами.
С потолка стремительно нарастали сталактиты. Они не были однотонными — разные цвета и оттенки, степень прозрачности, степень неровности, и даже угол формирования. В то время как с пола поднимались сталагмиты, ловящие ниспадающие с потолка капли словно растения в пустыне ловят капли столь редкого, но жизненно необходимого дождя.
В этот момент я очень четко осознала две истины — я превосходный учитель и… лучше пересесть ближе к Каенару. Что я и поспешила сделать. Однако, стоило мне приблизиться, маг обнял меня обеими руками и прижал к себе, передавая то напряжение, что теперь дрожью отзывалось и в моем теле. А пещера все продолжала и продолжала преображаться, превращаясь в нечто настолько неописуемо прекрасное, что ею можно было бы любоваться вечность.
— Ну, как? — тихо спросил Каенар.
Я оглянулась — он продолжал сидеть, закрыв глаза и с трудом удерживая контроль над изменениями.
— Великолепно, — похвала была искренней.
Медленно открыв глаза, кронпринц сначала посмотрел на меня, причем взирал столь долго, что мне откровенно стало неловко, и лишь после огляделся. Говоря откровенно — я никогда не сталкивалась с инспиратором, способным вдохновлять камни и капли воды в пещере. Совершенно никогда. О подобном не было написано ни в одной книге. Подобное не существовало даже в теории. И в целом, ментальный дар примененный к неодушевленным предметам был… шокирующим.
— На самом деле, я использовал лишь воду, — произнес Каенар, внезапно крепко обнимая меня за плечи и прижимая к себе. — Камни отзывались гораздо слабее и преображение заняло бы несколько лет, вода оказалась куда как более подходящим материалом для воздействия.
— Вода? — переспросила я.
На Турнире любую магию помимо ментальной использовать было запрещено. Но ментальная магия агрессоров или же инспираторов воздействовала только на разум Тварей, а тут… Если дар инспиратора позволял обычную пещеру превратить в нечто волшебно-восхитительное, на что еще был способен дар агрессора?
— У вас очень сильные магические способности, — тихо признала я.
— А еще я прекрасный оратор. Вот только есть одна маленькая деталь — все это я обрел рядом с тобой. Искренне сомневаюсь, что дворцовая шаманка Темного повелителя сочла тебя прорицательницей, но одного отрицать невозможно — ты крайне положительно на меня воздействуешь. С тобой я становлюсь сильнее, решительнее, упорнее и моя мотивация в данный момент находится на предельном уровне. Вот почему асурам так важно устранить тебя. Ладно, пора возвращаться.
* * *
Последующий день мало чем отличался от предыдущего, разве что сегодня инспираторы выглядели куда бодрее, а над Осенней рощей не каркали вороны. Для разнообразия министр Ксавьен на лекции по Темной магии вновь возжелал побеседовать с Каенаром, так что я, как, впрочем, и остальные, ответственно записывала все в конспект, откровенно опасаясь того, что по возвращению Ксавьен призовет еще какую-нибудь Тварь.
Но нам повезло, до самого конца лекции магистр и кронпринц не появлялись. А позже, во время перерыва уже в аудитории по Чернокнижью, возле меня собралась почти вся группа боевого факультета, переписывая из моего конспекта то, что не успели переписать на лекции. Я сидела, давая пояснения, если кому-то что-то было непонятно, и зачитывая некоторые выдержки тем, кто сидел чуть дальше, потому что места не всем хватило.
И тут в аудиторию вошла леди Сибилла Сарская.
Так сразу никто ее не узнал. Если бы не две вечные сопровождающие, то и вовсе никто бы не узнал. У леди напрочь отсутствовали волосы на голове. Парик и даже магическая иллюзия не спасали — аудитория по Чернокнижью была изолирована от магических чар, так что… истину узрели все.
Гордо держа лысую голову, с которой все время норовил соскользнуть парик, поправляемый то одной подругой леди, то второй, Сибилла дошла до своего места. С королевской грацией опустилась на скамью. А затем резким движением повернула голову и посмотрела на меня. И это было жутко, потому как едва ее взгляд уставился на меня, как брови… тоже начали покидать свою хозяйку.
— Сиби, Сибилла, он же предупреждал. Сиби! Потом последует кожа! — взволнованно воскликнула Цици.
Но леди Сарская уже кажется, перешла черту, за которой еще можно чего-либо бояться.
— Скоро, — в напряженной тишине прозвучал голос леди Сарской, — вернется Эльтериан. И я встану на его сторону. И когда ты будешь подыхать, я буду смотреть в твои глаза и наблюдать, как ты бессильна перед утеканием твоей собственной жизни!
С достоинством выслушав все это, я лишь позволила себе полюбопытствовать:
— Могу ли я узнать причину вашей столь яростной и демонстративной ненависти по отношению ко мне?
И тишина, которая и так была мертвенной, стала откровенно гробовой.
— Леди Сарская, — продолжила я, — именно вы сочли допустимым напасть на меня в галерее близ деканата боевого факультета. Я никак и ничем не оскорбила вас и не задела вашего достоинства. Но вы напали на меня без всяческой на то причины, превосходно зная, что я значительно слабее вас и не являюсь студенткой академии. Что же касается вчерашнего инцидента — мне так же не понятна причина вашего гнева. Вы пытались спровоцировать мое вторжение в мужскую раздевалку, чем поставили бы меня в крайне неудобное положение. И это в тот момент, когда магистр Берион и сэр Матиуш находились в смертельной опасности. Более того — опоздай мы еще на несколько минут, и сэр Матиуш мог бы погибнуть. Вот по какой причине я поспешила к своему господину с докладом. И памятуя о том, что с тренировки он возвращается позже обычного, я сделала вывод, что кронпринц едва ли находится в раздевалке, посему последовала к полигону. И оказалась полностью права. Но вам и этого было мало — вы захлопнули решетку, лишив меня возможности спастись, когда Тварь кинулась на меня. Учитывая все перечисленное, испытывать вполне обоснованный гнев могу я, но никак не вы.
У леди заметно задергался глаз.
— Но ты, — прошипела она, — нажаловалась на меня магистру Ксавьену.
— Я ни словом не обмолвилась о вас при магистре, — совершенно честно ответила ей. — Однако, я могу догадаться что произошло. Накануне, запрев за мной решетку, вы пожелали мне дословно: «Дивной дороги в ад». Господа, кто на тренировочном полигоне слышит любое произнесенное слово?
И один из сидящих рядом со мной студентов, тихо сказал:
— Магистр Ксавьен.
А после, еще кто-то тихо, но так что услышали все, добавил:
— Но я так понимаю, его императорское высочество еще не в курсе произошедшего. Леди Сарская, на вашем месте, я бы покинул аудиторию. Прямо сейчас. Через запасной выход.
Разъяренная леди, утратив парик полностью, вскочила и прошипела почему-то мне:
