обычный сонный порошок.
Вот как. Значит, маг хочет, не тратя на него свою драгоценную магию, чтобы он сегодня крепче обычного спал. Значит, надо сделать наоборот!
Подменить бурдюк такому опытному вору было проще пареной репы. Симулировать повышенную сонливость — тоже.
Поэтому сквозь полуприкрытые веки киммериец с интересом наблюдал, как после полуночи маг поднялся со своего ложа, тихо ругаясь и покряхтывая, нагрузил на двух лошадей четыре мешка с солью, и отбыл в направлении руин.
Спустя пять минут за ним отбыл и Конан неслышной гибкой тенью.
Сливаясь с любым предметом, из-за которого он в данный момент наблюдал за неспешным спуском по довольно пологому склону своего таинственного вруна-нанимателя, он отнюдь не уступал диким хищникам в умении маскироваться и красться.
Спустившись на более пологую поверхность самой равнины, маг погнал коней быстрее.
Конана это не смутило — в беге по пересечённой местности он мог потягаться с любым конём. О том, что шуму при этом он не создавал, можно не упоминать.
Не прошло и часа, как они достигли развалин.
Но — странное дело! Вблизи выглядели они отнюдь не развалинами крепости или города.
Скорее, это были грандиозные раскопки.
Раскопки какого-нибудь погребального могильника, или карьера, или старого рудника. Повсюду были проложены узкие и широкие траншеи, переходящие в пологие, или отвесными колодцами уводящие в неизмеримую глубину, тоннели. Некоторые и выглядели-то как настоящие шахты. Дно скрывала непроглядная тьма, и как ни старался варвар, но определить глубину даже приблизительно не смог — звук от падения брошенных камушков гасили глиняные стены.
Объём вынутого из недр грунта поражал, и был и впрямь под стать настоящему подземному городу: отвалы, тянущиеся настоящими морскими дюнами, или круглыми холмами, громоздились на высоту до ста футов, и занимали территорию около двух квадратных миль. Конан заметил, что в их расположении есть свой порядок и некая система.
Некоторые из них были совсем свежими — земля ещё была рыхлой. Большинство же явно насчитывали не один десяток лет — их склоны сгладили дожди и они поросли жёсткой травой. Значит, всё же вода сюда с неба, хоть в виде дождя, но попадает. И попадает неплохо — по крайней мере, скотоводство возможно. Но за каким дьяволом понадобилось кому-то рыть все эти лазы, траншеи и пещеры?! И где эти, явно многочисленные и трудолюбивые копальщики?!
Почему не видно ни костров для приготовления ужина, ни палаток, ни вообще никакого жилья? Или… Все уже ушли?
Но, с другой стороны, если все ушли, к кому едет чародей?
Конан подобрался поближе к Рэско, который, выехав примерно на середину раскопанного городища, стал сгружать мешки прямо на землю. Когда последний мешок был без особой аккуратности скинут, маг сунул пальцы в рот, и отрывисто, по-особому, три раза свистнул. Варвар за очередным терриконом прижался к земле, затаившись.
Но спустя минуту Конану всё же пришлось протереть глаза, и, рискуя быть обнаруженным, подобраться поближе: он не верил своим глазам и ушам.
Рэско разговаривал… С сурком!
Впрочем, может это был и суслик — варвар плохо разбирался в тонкостях терминологии. Да, такого размера, пожалуй, мог быть, скорее, суслик — ростом, стоя на задних лапках, столбиком, тот достигал полутора футов, и весил, судя по плотному тельцу, фунтов восемь. Хм, прикинул Конан, одного такого вполне хватит на обед даже ему.
Но Рэско-то точно не за этим пожаловал. Варвару удалось наконец разобрать конец фразы: — … как мы договаривались! Нет, делайте что хотите, но у вас лишь два дня! Два!.. Нет… Не-е-т!.. Плевать — хоть не спите вообще!..
Очевидно, сурок-суслик понимал человеческий язык и что-то отвечал — но Конан ничего не слышал. Да и что толку, если бы услышал — ведь по-сурочьи он не понимал.
Впрочем, всё, что было нужно, он из этого однобокого диалога уяснил, и, посчитав, что узнал вполне достаточно, поспешил убраться восвояси, успев даже действительно заснуть к моменту возвращения мага. А вот Рэско, улёгшись, ещё добрый час ворочался и что-то тихо и сердито бубнил.
На этот раз — точно ругался.
Поутру с восходом солнца встал и Конан. Терриконы и валы земли в центре долины снова выглядели как развалины крепости и города, но хватать Рэско за грудки и требовать объяснений, пожалуй, было рановато. Поэтому Конан схватил его за плечо, и разбудил, чтобы позавтракать вместе.
Работа спорилась. Вернее, спорилась она у Конана — маг только ходил вокруг, или сидел на краю траншеи, весь обвешанный амулетами, всё время прислушиваясь к чему-то не то в окружающем мире, не то в своём внутреннем.
Вид у него был ещё более сумасшедший, чем обычно: глаза сияют, губы шевелятся, пальцы всё время перебирают развешанные на шее и других местах талисманы-побрякушки. Направление его взгляда вообще невозможно было определить — то ли в себя, то ли на обнажённый пупок Конана. На вопросы он теперь тоже откликался редко, объяснив это тем, что должен следить за приближением Стражей, которые могут быть сильно рассержены их успехами.
И верно ведь. Уследил.
После полудня маг вдруг выпучил округлившиеся глаза, и, указывая рукой куда-то за спину Конана, издал нечеловеческий вопль.
Реакция варвара оказалась мгновенной: даже не оглядываясь, он одним гигантским прыжком выскочил из траншеи, которая была чуть выше его роста, и лишь в полёте выхватил меч, развернувшись к возможному врагу уже на верхушке дамбы, от которой, по-правде говоря, оставалось даже меньше половины.
Однако врага, или врагов пока ещё не было видно.
Зато он сразу понял, что от чародея пользы не будет. Выпустив из рук свой драгоценный мешочек, тот валялся на спине без сознания.
Неплохо для магического «прикрытия»!..
Странный нарастающий звук и вибрация почвы заставили Конана отойти от своей траншеи подальше, непрестанно вертя головой.
Вот с боку его творения посыпались камушки. Вот на пределе слышимости прозвучала могучая басовитая нота. И вот — откуда-то совсем издали — донёсся ответ.
И вот в середине противоположной от него, ещё влажной стенки прокопанного канала стала вспучиваться земля. А вот…
Н-да, ну и рожа.
Нет, она отнюдь не была страшной. Скорее, чудовищно безобразной…
Просто белый огурец, трёх футов в обхвате, суживающийся к концу, и поделённый поперёк напополам узкой щелью пятифутовой пасти.
И — всё. Ни глаз, ни ушей, ни ноздрей.
Ну, собственно говоря — правильно. Зачем они тому, кто живёт под землёй?
Зато в нижней части брюха, с обеих его сторон торчало множество крохотных члеников-лапок — совсем, как у многоножек, ядовитых и противных созданий, встречавшихся Конану в джунглях Пунта и
