видимо, заставили на этот деликатес смотреть и тем не менее не есть. Фирр справился. Тогда Маттео не придумал ничего лучше, как подключить к воспитательному процессу меня. Я же этого вожака так в первый день отделала! А ночью мы с ним понятно чем занимались, и ясно кто был, фигурально выражаясь, сверху.
Всё это моментально щёлкнуло у меня в голове, наложилось на взгляд Фирра, его «В это сложно поверить» в ответ на моё обещание не пользоваться ситуацией. Он и сейчас мне не верил и ждал приказа. А драконы ждали несомненного унижения своего вожака и заранее меня ненавидели.
Сто первый узел с тихим щелчком сорвался у меня с пальцев, проектор мигнул и отключился, а от проводки запахло палёным.
Я посмотрела на неё, поняла, что вся моя работа за этот час только что отправилась к чёрту, повернулась к Маттео и высказала ему всё, что я думаю о его методах обучения. Сделала я это довольно эмоционально, с чувством, а также драконьим матом, потому что лучше его, на мой взгляд, ничего ситуацию не отражало. Потом я собрала вещи, сообщила Маттео, что проводку он может теперь чинить сам – вместе с проектором. И вышла из аудитории.
Час спустя мы обсудили эту ситуацию с дядей Эриком – и Маттео, который подал на меня официальную жалобу. Маттео и я орали друг на друга, а дядя Эрик смотрел на нас со страдальческим видом и, наверное, очень хотел сказать: «Дети, не ссорьтесь!» В итоге проводку я у Маттео всё-таки починила, а дядя Эрик пообещал не задействовать меня в воспитательном процессе драконов, потому что это не моё артефактово дело.
За обедом в столовой я попросила у Маттео прощения, а он – у меня, вполне искренне. И очень удивился, услышав:
– А мясо – это не слишком?
– Эля, это же драконы! Как с ними ещё, они же по-человечески не понимают.
Мой опыт показывал, что понимают, и ещё как. Но Маттео остался непреклонен. Он повёл себя почти как наставник Чэн на курсах драконозаводчиков: «Ах, Эля, ты неопытна и ничего в драконах не смыслишь».
За столом теормагов в тот момент живо обсуждали произошедшее и пришли к выводу, что лучше оставить меня в покое. Больше просьб починить проводку мне не поступало.
И я чинила её, так сказать, в своё удовольствие всю следующую неделю, плавно продвигаясь от главного здания к жилому сектору.
Лукас, конечно, больше меня не сопровождал – как только он и дядя Эрик убедились, что я выучила карту «огненного» сектора и поняла, как вести себя в нестандартных ситуациях, меня предоставили самой себе. С утра до ночи я возилась с проводкой, ни на что больше времени у меня не оставалось. Единственное, чем я могла себя побаловать – это полчасика поболтать с Иннаром перед сном.
А ещё я завела привычку смотреть, как по вечерам тренируются драконы. Делали они это ежедневно, по расписанию, с утра до ночи – каждая группа по часу, потом менялись. Но у меня выдавалась свободная минутка поглазеть на них только после ужина, и то не дольше получаса. Ещё иногда после завтрака. Согласитесь, можно получить эстетическое удовольствие от вида красивых мужчин, занятых спортом. Даже если они не очень-то люди.
Тренировки проходили всегда одинаково: полоса препятствий, стрельба по мишеням, потом одна команда против другой. Я наблюдала из-за ограждения сперва одна, потом ко мне начал присоединяться Берт, если сам не был занят в этот момент тренировкой.
– Парни жалуются, что на них ты так не смотришь, – сказал он в первый вечер, усевшись рядом со мной на землю. Берт, конечно, имел в виду других боевых магов.
Я кивнула на драконов, которые синхронно, как акробаты, проходили перекладины.
– Вы так и не умеете.
Берт фыркнул, но потом признал:
– Да, в чём этим зверям не откажешь, так это в ловкости.
Когда он явился на площадку третий день подряд – и столько же раз усаживался рядом со мной в столовой, а ещё, бывало, крутился у генераторов, пока я работала – мне пришлось спросить:
– Ты помнишь, что у меня есть парень?
Он посмотрел в ответ обиженно.
– Ты не в моём вкусе, Эля-катастрофа.
– Тогда в чём дело?
Берт кивнул на драконов – они преодолевали ров.
– В них. Ты девушка.
– Чёрт, я думала, мы это уже прошли. Спасибо, Берт, но они меня не тронут.
– От того, что ты переспала с их вожаком, ты не стала неприкасаемой, Эля. – Берт помедлил. – У меня была сестра. Тоже маг. Драконовед. Мы двойняшки и после академии приехали работать сюда. Она была счастлива – это же Южный питомник, предел мечтаний!
Берт запнулся, с ненавистью глядя на драконов. Садилось солнце, небо окрасилось в алый и розовый. Драконы один за другим взлетали по тоненькой крутой лесенке к перекладинам.
Очень романтичный антураж, самое оно для трагедии.
– Берт, извини, я…
– Она тоже говорила, что всё понимает и будет аккуратна. А хоронили её потом в закрытом гробу. Ты с тех пор первая женщина, которая у нас работает. Такая же беспечная.
– Берт, я уеду через месяц.
– Ну да. Этот месяц надо ещё пережить. А ты, Эля, очень стараешься нарваться. – Он перевёл взгляд на меня и улыбнулся. – Осторожной ты не будешь, это ясно. И сестру я спасти не смог, так хоть за тобой пригляжу.
Я открыла было рот ответить, но тут один из драконов вдруг сорвался с перекладины. Раздался свист магического кнута – разумеется, лишь в моём воображении, потому что эта штука бьёт по силовым линиям, а это беззвучно.
Я дёрнулась и пробормотала:
– Это жестоко.
– Для человека, – кивнул Берт. – Эти твари чувствуют боль иначе. А вот унижение – куда острее нас, потому мы и используем это заклинание. Вреда никакого, но дракон понимает, кто главный.
После его рассказа о сестре возражать мне не хотелось.
Впрочем, моя уверенность несколько поколебалась уже на следующий день, когда в питомнике снова заорала сирена. Я бросилась было проверять генераторы, но выяснилось, что дело не в них: один из драконов озверел.
Что происходило – неясно, словно из-под земли возникший Берт отконвоировал меня в ближайшее укрытие. А потом я узнала только, что дракона застрелили почти сразу, но он успел задрать одного мага и двоих солдат. Крови было много, столовую на следующий день убрали в чёрный, а мы все притихли.
– К сожалению, это может случиться в любой момент, – сказал спустя пару дней Берт, когда я решилась завести этот разговор. – Обычно до распределения доживает процентов девяносто, а десять звереет. Сама видишь, никто их здесь не пытает, но они чудовища, и это их природа.
То же самое говорили и документы в архиве, в которые я, естественно, уже сунула нос. Их формулировки, данные статистики, да и трёхлетний опыт самого Берта звучали убедительно.
В конце недели я закончила с починкой проводки, гордо отчиталась дяде Эрику и ходила теперь по питомнику прямо как штатный умница-артефактор, у которого только проекторы иногда сбоят, да и то у них так в программе заложено.
Прошло ещё три дня. Вечером четвёртого – то есть спустя почти две недели после начала практики – я лежала на лугу в гордом одиночестве, любуясь звёздами. Мне, конечно, полагалось быть в общежитии и готовиться ко сну, но я вернулась после проверки защитных артефактов как раз в жилом секторе всего-то час назад и совсем не хотела снова оказаться в четырёх стенах, как в ловушке. Тем более теперь я-то знала, что тут безопасно. Сама только что в этом убедилась – все артефакты работали без нареканий.
Так что, когда трава рядом зашелестела – нарочито громко, словно кто-то тяжёлый шёл ко мне, специально неуклюже ступая, чтобы сообщить о своём появлении, я решила, что это кто-то из боевых магов. Наверняка Берт, который, может, увидел, что я вместо дороги к общежитию свернула к роще. Сейчас будет зачитывать устав и напоминать, как сильно я рискую.
Но тут в нос ударил резкий запах дыма, и я отлично сама себе это напомнила.
– Эля, – позвал знакомый голос. – Пожалуйста, не пугайся.
Я рывком села – перед глазами заплясали алые пятна – и уставилась на чёрную тень на фоне залитого лунным светом луга.
– Фирр?
Он поднял руки, показывая пустые ладони. Человеческий жест, не имеющий для дракона никакого смысла – он и с пустыми руками был опасен. Наверное, Фирр подсмотрел его у кого-то из магов. Или хотел показать, что его когти не удлинились, то есть дракон не вошёл в «зверский» режим.
Я сжала кольцо-артефакт,
