сесть и прижаться к стене. Вокруг по-прежнему было темно, алые точки – очень много – мерцали и не желали пропадать. Рядом слышалось чьё-то учащённое, со всхлипами, дыхание – я решила, что это моё. Ещё в носу свербило от запаха дыма.
Потом что-то мягко приземлилось совсем рядом, и голос Фирра тихо позвал из темноты: «Эля?»
Я повернулась на звук. В голове не укладывалось, что всё, мы пришли. Почему так тихо, темно, и где драконы?
Красных точек стало больше. Сотни красных точек в кромешной темноте. Я моргнула раз, другой. Потом до меня дошло, что мне не чудится – это глаза. Горящие драконьи глаза.
Сказать, что я всё в тот момент прокляла – Фирра, себя и особенно свою глупость – не сказать ничего.
– Эля, идём, – настойчиво повторил Фирр.
– Я не могу идти, я не вижу, куда. – Странно, но мой голос звучал совершенно спокойно. – Можно мне свет?
Вообще-то карманный фонарик был у меня в сумке на поясе, без которой я из общежития не выходила. Но в тот момент я о нём забыла.
Фирр не ответил, но через пару мгновений стало так светло, что мне пришлось зажмуриться. Когда глаза привыкли, я поняла, что Фирр вызвал огонь – маленький лепесток пламени подрагивал над его открытой ладонью. Его, конечно, не хватало, чтобы осветить всю казарму – она и правда оказалась огромной. Но я видела длинные ряды двухъярусных кроватей, исчезающих в темноте. И драконов – множество огненных драконов самых разных возрастов, от детей не старше пяти лет до подростков-выпускников. Все они смотрели на меня, и в их взглядах легко читались голод и ненависть.
Я невольно зажмурилась. Прийти сюда было ошибкой. Примерно такой же, как решение залезть в клетку с бешеными псами. Их здесь больше сотни – от меня к утру даже костей не останется.
– Эля, – повторил Фирр.
Я открыла глаза и в ужасе посмотрела на него.
И тут откуда-то слева раздался тихий, на пределе слышимости перезвон бубенцов. Я вздрогнула и повернула голову на звук, невольно отмечая силовую линию, характерную для менталки. Она была тонкой и мерцала толчками – то ярко вспыхивала, то почти гасла. Словно этот неясный свет был единственным её языком, и она что-то пыталась мне сказать.
В памяти невольно всплыли кадры из учебного видео по ментальным артефактам – мы изучали их как раз в прошлом семестре. Я заставила себя сосредоточиться. Заклинаний вокруг хватало, в основном, сдерживающих, но это определённо была менталка, причём военного образца. Похоже, Фирр мне не солгал.
– Я не могу работать с такого расстояния, мне нужно подойти ближе. – Я посмотрела на драконов, которые медленно, постепенно окружали нас с Фирром. – Ты прав: если ничего не сделать, он умрёт. Сейчас.
Фирр встал передо мной, и тишина взорвалась рычанием. Минуту я слушала, как драконы – вполне, на их манер, культурно интересуются, не сошёл ли вожак с ума, если додумался привести сюда мага. Будь ситуация чуть менее серьёзной, я бы задала тот же вопрос. Но счёт шёл на минуты – бубенцы снова зазвенели, разумеется, лишь в моём воображении. На семинаре нам уже давали слушать менталку, и вот так она звучала, если её доверху накачать энергией. Ещё чуть-чуть, и взорвётся или она, или подключенный к ней мозг.
– Просто дайте мне подойти и поставить её хотя бы на паузу, – громко, на дракко, надеюсь, не очень скверном, произнесла я, перебив чью-то гневную реплику о том, что хороших магов не бывает. – Вы что, не слышите – он уже умирает. Можете сожрать меня потом.
Всхлип вслед за этим и правда раздался жалобный. Один из драконов оглянулся и чуть-чуть посторонился. Я сочла это за приглашение.
Дракон с менталкой лежал на нижнем ярусе кровати совсем рядом. Его медбот – всё тот же значок-пламя – молчал. Типичная картина для менталки: по всем анализам будет потом казаться, что дракон умер от сердечного приступа. С физической стороны для организма опасности нет до самого конца – да, безумная мигрень, но давление повысится только в последний момент, а до этого даже температура находится в пределах нормы.
К тому же на его кровати сидели трое драконов, и все были подключены к его силовым линиям. Так можно лечить, я и сама так делала с Иннаром. Но только не с менталкой. Один дракон на собственной магии может, и протянул бы ещё пару часов. Зато с такой помощью счёт и правда шёл на минуты – накачанная энергией менталка била по мозгу с удвоенной силой, даже если раньше воздействие было запрограммировано минимальное.
Я упала рядом с кроватью на колени, мысленно вызывая дисплей артефакта, и прорычала на дракко:
– Прекратите, вы только хуже делаете!
И тут уже моя голова взорвалась от боли, перед глазами потемнело, и я, наверное, потеряла сознание. Потому что когда пришла в себя, пол рядом был липким от крови, а Фирр в ореоле огня рычал на другого дракона, с чешуёй цвета ржавчины. Тот в ответ скалился, и выглядело это жутко: полный рот острых, как лезвия, зубов. Я легко могла представить, как они вопьются мне в шею. Больше ничего не изменилось, другие драконы по-прежнему нас окружали, разве что на кровати остался только тот несчастный, и больше он не стонал.
Я с трудом села, снова вызвала дисплей и коснулась силовой линии менталки. Оскалившийся дракон немедленно повернулся ко мне – и Фирр успел остановить его буквально в последнюю минуту.
Я отвернулась и, глядя на дракона с менталкой – он крепко спал, но уже начал восстанавливаться – как могла спокойно произнесла:
– Артефакт поставлен на паузу, однако он перезапустится примерно через пару минут, если ничего не сделать.
Рычание за моей спиной стихло, давая понять, что я не ошиблась с тактикой. Разумеется, мне не доверяют, потому что не знают, что я собираюсь делать. И я решила им объяснить.
– Если артефакт продолжит работать, удар при его запуске будет сокрушительным, и мозг вашего товарища вскипит. Сейчас я снова ставлю артефакт на паузу. А также ищу возможность отложить перезапуск на более длительное время.
К сожалению, дисплей менталки могла видеть только я – драконы же понятия не имели, как колдовать с силовыми линиями. А сам по себе артефакт имел вид серебряного шарика величиной с пуговицу, и работал, на первый взгляд, автономно. Во всяком случае, к голове он присасывался самостоятельно. Конечно, правильно настроенной менталкой могли пользоваться и обычные люди, но всегда был риск, что голова жертвы лопнет. Да, буквально, это нам тоже показывали на учебном видео, после которого я полчаса провела в туалете – так меня тошнило.
– А выключить его ты не можешь? – нарушил тишину Фирр. Его голос дрожал от напряжения. Пламя, которое он создал, по-прежнему сияло, только уже над моей рукой.
– Могу. Но на это уйдёт часов семь.
Драконам мой ответ не понравился. Тот, что скалился, рявкнул:
– Ведьма лжёт!
А Фирр же, наоборот, с деланым спокойствием поинтересовался:
– Почему так долго?
– Потому что вы накачали артефакт энергией, и потому что он работал на полную мощность несколько часов. Поймите, его полный цикл – пять минут. Минут. В нашем случае это часы. Видите эти семь силовых линий, вот здесь, у затылка? В норме должна быть одна. А теперь представьте, что это провода, которые подключены прямо к мозгу. Что будет, если их перерезать?
Драконы молча смотрели на меня. Потом тот, с ржавой чешуй, бросил на дракко:
– Понятно, она просто тянет время.
– Ну да, я же мечтаю провести с вами ещё семь часов! Поймите, это же как бомба. Вас наверняка учили их обезвреживать. Нельзя просто взять и перерезать все провода одним махом, пусть и очень хочется. В нашем случае – только один провод в час.
Драконы заворчали. А Фирр смотрел на меня с досадой. Он наверняка решил, что я быстренько отключу артефакт, а потом счастливо отбуду обратно в свой человеческий мир, где за мою безопасность не нужно беспокоиться.
Да что там, я и сама так думала, пока не увидела менталку.
– Прежде чем вы снова подерётесь, дайте мне, пожалуйста, сказать. У вас есть выбор из трёх вариантов. Первый – вы меня съедаете, и ваш друг умирает. Второй – я подкручиваю его медбот так, что подключённый к нему маг-наставник получает сигнал опасности, появляются целители, вашего товарища уносят, и я снимаю с него артефакт
