растаял. Почему-то стало обидно, что она выбрала подружек, а не его.
Серёжка примерил напульсник, полюбовался и отложил в сторону.
Альорд вытащил из-под прилавка аптечный пакетик и протянул ему.
– Чуть не забыл.
– Это что? – спросил Серёжка, заглядывая в пакетик. – Обломки какие-то…
– Телефон. Жанна попросила, я его у Виталика забрал.
– Я знал, что он псих, – сказал Серёжка, убирая пакетик в рюкзак. – Миллион правил. Всё время чо-то грузит, жизни учит… Достал. И в музыке не разбирается.
Альорд рассеянно ответил, что музыкальные вкусы – ещё не главное в жизни, и разговор опять пошёл по накатанным рельсам. Серёжка пел дифирамбы Кипелову и ругал Беркута, Альорд жалел, что Тарья Турунен ушла из Nightwish, и оба сходились во мнении, что Элис Купер страшно постарел, но всё ещё зажигает.
В какой-то момент Альорд поймал себя на мысли, что, пока он болтает с Серёжкой, ужас перед неизбежным отступает. Он вспоминал вчерашний разговор с Мэльиром, вспомнил, как изливал душу Кару, и ему делалось стыдно. А сейчас, обсуждая с подростком музыку, он снова чувствовал, что жизнь продолжается, что где-то ещё осталась надежда.
Они говорили так долго, что, глянув на часы, Серёжка ойкнул и начал собираться.
– Скоро Жанна придёт. Я домой.
***
Дождя не было второй день, земля просохла, и даже солнце светило ярко, по-летнему, но холодный ветер пронизывал насквозь.
Три Непроявленных, усталая, полная и беленькая (их имена Кару так и не запомнила и звала про себя похоронной командой и могильщицами) грелись в микроавтобусе, попивая чай из термоса. Рита успела поцапаться с кем-то из-за непочтительного отношения к её работе. Ахорет ходила туда-сюда злая и взвинченная, её постоянно дёргали, она огрызалась и тут же начинала выдавать задания.
Кару за домом проверяла, сможет ли она быстро выхватить сенет-аннуи. Две баночки из-под специй она спрятала в карманы, а большую жестянку разместила в рюкзак. Она уже присмотрела место с краю площадки, где удобно выдернуть из земли садовый фонарь и отправиться на поиски пострадавших. Не хватало помощницы, которая бы светила ей, когда она будет засыпать раненого целебным порошком. Посвящать в свой план Ниалу и Гагарет она не собиралась, а самые толковые из Непроявленных заняли места в похоронной команде.
«Значит, придётся всё самой», – решила Кару, выходя из укрытия.
В начале восьмого, когда солнце уже начало клониться к закату, ощутимо похолодало, ветер усиливался. Беленькая Непроявленная упрашивала Ахорет развести костёр.
– Ты совсем долбанутая, сгореть хочешь и нас всех спалить? – одёрнула её полная.
– Я замёрзла и задолбалась ждать, – канючила беленькая.
– Ну иди в машине посиди!
– Не могу, меня оттуда выгнали.
– Тогда в дом иди!
– В доме Рита трясётся над своими драгоценными нарядами и всех гоняет.
Полная Непроявленная хлопнула себя по лбу.
– Слушай, все замёрзли, все задолбались. Немного уже осталось.
Ахорет стояла на дороге, вглядываясь вдаль.
– Кого ещё там крылья несут? – сказала она, жестом подзывая Кару, и показала на чёрную, ещё плохо различимую машину. – Ты же говорила, здесь не бывает никого.
***
Геледваген припарковался перед домом Альорда и только чудом не снёс ни один садовый фонарик. Из водительской двери выскочила Ната, первым делом осмотрела крыло и бампер и только потом поздоровалась с окружившими её драконихами и Непроявленными.
– Чем обязаны твоему визиту, Госпожа? – спросила Ахорет, почтительно склонив голову.
– Хватит ломаться, Аха! Ты всё прекрасно знаешь, – устало ответила Ната. – Я привезла Избранника для вашей Чёрной Госпожи.
– Ты приехала вместе с Альордом? – спросила Ниала. В голосе у неё звучала надежда. Кару даже удивилась.
– Я привезла кое-кого получше. Молодой Непроявленный, которого точно любит Чёрная. Не сын и не отец. – Ната обошла машину и, выдержав эффектную паузу, распахнула распахнула пассажирскую дверь. – Эй, давай, вылезай! – скомандовала она, и оттуда вышел высокий парнишка лет пятнадцати, нескладный, с приятными чертами лица. Под глазом у него красовался свежий синяк, а руки были связаны.
– Это ещё кто? – спросила Гагарет.
– Брат Чёрной. Младший, – ответила Кару, не глядя ни на кого. Одной рукой, почти вслепую она набирала эсэмэс.
– Ну и зачем нам здесь этот сопляк? Вези его обратно, положи, где взяла, – приказала Ахорет. Ната не сдвинулась с места. Парнишка стоял рядом с ней, озираясь по сторонам, как загнанный в угол зверёк.
– Не дури, Аха. Ты знаешь, это лучший вариант из возможных.
Кару, не перечитывая, отправила сообщение.
– Ната, ты посмотри, это же ещё ребёнок. Он немного старше твоей дочери. – Теперь Ахорет просила, а не приказывала. – Мы не примем эту жертву. Чёрная не примет эту жертву. Ей нужен взрослый дракон.
– Что происходит? Вы вообще о чём? – подал голос парнишка. Кару воспользовалась моментом, подошла, за локоть отвела его в сторону и встала, загородив собой.
– Это такая ролёвка. Взрослые тётки играют в секту. Ничего страшного, – сказала она.
***
Выйдя из метро, Альорд долго рылся в карманах в поисках сигарет. Он отчётливо помнил, что новую пачку купил утром по дороге на работу, и очень удивился, что не нашёл ничего.
В ближайшем ларьке его любимых не было, и он направился к продуктовому, вспомнив, что вчера они с Мэльиром доели всё, что оставалось в холодильнике. За десять лет вольной почти холостяцкой жизни Альорд научился неплохо готовить, но последние несколько дней подходил к плите только для того, чтобы поставить пельмени.
В магазине на него накатила невыносимая тоска. Он ходил мимо полок с печеньем и консервами, мимо колбасных нарезок и майонезных салатов и всё не мог понять, стоит ему покупать что-то на ужин или нет. Он представлял, что вот скоро всё закончится, может, сегодня, может, завтра, и Ната придёт в его квартиру, откроет холодильник, найдёт там прокисшую и заплесневелую еду…
«Достойный памятник всей моей жизни, ничего не скажешь», – пробормотал он, кидая в тележку сыр и пачку сливочного масла.
Пискнул телефон. Опять эсэмэска. Альорд обругал телефонных спамеров последними словами, но мобильный достал, открыл сообщение, прочёл его раз, другой…
– Молодой человек, не пропустите? – окликнули его сзади. Альорд откатил тележку, припарковал её у стеллажа с подсолнечным маслом и решительно направился к кассе. Перед глазами у него стояли слова загадочной эсэмэски:
«Ната уралб ратб Чёжрно. Он ивддревне. Приллтаи»
***
Дорогу до дома он не помнил. Текст эсэмэски со всеми ошибками крутился у него в голове без остановки, и Альорд всё не мог поверить, что это не шутка, не розыгрыш, что самую страшную новость ему принесли в таком нелепом виде.
Он остановился у подъезда, долго чиркал зажигалкой – пальцы соскальзывали с колёсика, наконец прикурил сигарету, да так и
