— Говорили, что она умерла вскоре после возвращения короля. У снадобья, возвращающего жизнь и силы, был один побочный эффект. Тот, кто подносил его, должен был взять тёмное проклятие болезни на себя. Поэтому, когда король выздоровел.
— Его преданная шпионка заболела.
— Так говорят.
— И она. не стала его женой? Королевой?
Его веки дрогнули, но он так и не открыл глаз.
— Что, если я скажу, что перед этим они поженились тайно? Это вас устроит?
— Нет, — прошептала Кира. — Я хочу, чтобы они жили долго и.
Она осеклась.
Дурацкая сказка с грустным концом. Которую профессор начал рассказывать ей, ещё не зная, что за судьба его постигнет.
Но теперь Кира знала. И если шпионке короля удалось вылечить своего любимого, взяв его проклятие на себя…
.. Это удастся и ей, Кире.
Профессор лежал перед ней на скале, в простой чёрной одежде, без сознания и без кровинки в лице. Умирая.
И она могла его спасти.
Она сжала в свободной руке амулет, и тот дохнул на неё дыханием чистой магии. Артефакт необыкновенной силы, позволяющий ей летать и творить чудеса.
— Райли, — негромко позвала она, не сомневаясь, что тот стоит в пяти шагах от неё. — Мне нужен ритуальный круг на крыше.
Она не спрашивала разрешения главы Протектората, и он это понял.
— Я нужен тебе в этом ритуале? — только и спросил он.
— Нет. Никто другой не должен пострадать.
— Хорошо. Мои люди помогут тебе отнести лорда-ректора наверх. Мы проверили чары: это безопасно.
Кира моргнула, вдруг вспоминая.
— Арчибальд фон Вюрнер. Что с ним будет?
— Лишится магии и проведёт в тюрьме остаток своей жизни, — не без злорадства сообщил Райли. — Я пообещал лорду-ректору, что так и будет, и выполню обещание.
Профессор Деннет всё же не хотел убивать своего отца, и уговорил Райли смягчить приговор. Хотя Кира не знала, предпочтёт ли фон Вюрнер смерть подобному существованию.
— У него есть шанс на милосердие?
— Если он будет проявлять деятельное раскаяние, станет санитаром в тюремной больнице, если его характер переменится к лучшему? — Райли хмыкнул. — Другими словами, если он станет вторым Дуайтом Деннетом? Распечатаем ли мы его магию, заменим ли тюремное заключение строгим надзором лет через десять? Я бы не стал на это рассчитывать, Кира. Но шанс есть всегда.
Кира, помолчав, кивнула.
— Я готова к ритуалу. Помогите мне, пожалуйста.
Глава 24
Горели огни на крыше. Кира стояла одна в ритуальном круге, готовясь принять проклятие на себя, маг и донор одновременно.
Профессор Деннет так и не пришёл в себя, но это и не было нужно. Он очнётся позже. Он не поблагодарит её, найдя её безжизненное тело. Но он будет жить.
У неё были силы. Что до знаний, те два месяца, пока профессор лежал в коме, многому её научили. Кира знала, что справится.
И дело было даже не в силе амулета. Дело было…
В белых розах, которые он подарил ей, ещё не зная, кто он такой. В рисунке тел, сплетённых у камина. В горящих свечах у алтаря, в алых фонариках и лентах, в.
В одном-единственном поцелуе.
— Где мы?
Короткий, еле слышный шёпот. Веки профессора Деннета затрепетали.
Кира кинулась к нему, упав на колени.
— Всё будет хорошо, — тихо сказала она, беря его ледяные руки в свои. — Я вас спасу. Самым дерзким и нахальным способом. Вам понравится.
Его глаза открылись.
— Мисс Риаз, если вы вздумаете. вновь пожертвовать ради меня чем-то. я приду к вам из могилы. Вам ясно?
— Ваш скелет будет неподражаем, — серьёзно сказала Кира. Она наклонилась и коснулась его губ. — Я люблю вас.
— Я люб.
Короткий стон, и его голова бессильно мотнулась. Он лишился чувств.
Время. Его осталось совсем мало.
Часы тикали с самого начала. С того сумасшедшего дня, как профессор и Этьен украли амулет фон Вюрнера, чтобы тот не бросился убивать и проклинать направо и налево, пользуясь своей силой. Профессор знал, что жертвует собой, но не сделал ни шагу назад, даже прекрасно понимая последствия. Он надеялся выжить и победить — или же видел, что оставить фон Вюрнеру амулет будет куда хуже.
Амулет замерцал на её груди, и Кира вдруг поняла, ощутила силой новой хозяйки амулета, что Арчибальд фон Вюрнер торопился не зря. Заряд магии в амулете действительно заканчивался. А значит, им можно было воспользоваться всего раз или два, если они не придумают другого способа.
Неважно. Снова неважно. Главное, у неё была сила сейчас.
Кира сжала ладони профессора в своих руках перед тем, как осторожно опустить их. И сделала пасс, выпуская на волю первую руну.
Формулы одна за другой слетали с её губ совершенно чисто. Она могла бы стать боевым магом, но…
Это было не её судьбой. Она была донором и оставалась им.
Но если маг, ради которого она готова была отдать всё, погибнет, то не будет смысла даже быть тем, кем она была. Не будет вообще никакого смысла.
Поэтому Кира читала формулы и изо всех сил пыталась не думать о том, что будет потом. Что ждало её в конце пути.
Кира глубоко вздохнула. Наступал последний, критический момент ритуала. В прошлый раз, когда она пожертвовала своей магией ради профессора, её поддерживал Этьен; сейчас рядом с ней не было никого. Но она была сильна, она держала свою жизнь в своих руках — и чувствовала, что могла взять на себя проклятие так же легко, будто брала из рук профессора зонтик.
Могла. Но.
Ей было чудовищно страшно. В прошлый раз она всего лишь жертвовала магией. В этот раз она умирала.
Она не хотела умирать. Она хотела свой дом, и огонь в камине, и чёрного кота с белой грудкой, и детей с лицами, напоминающими ей его профессора и её саму. Хотела долгое зимнее утро в кровати, и прогулку на лыжах, и самые обычные бутерброды на кухне перед лекциями, и поцелуи, делающиеся всё жарче, и собственное тело, послушно плавящееся под его ласками.
Хотела услышать «мисс Риаз» из его уст снова. Она была согласна даже на «маленькую лгунью». Сейчас она видела его одним целым, да он и был одним целым теперь, когда обрёл память окончательно. Его насмешливый тон, едва заметные улыбки, его руки, его шёпот, его изощрённые наказания.
Его любовь.
Кира коснулась его лба, зачерпывая магию. Символически, едва-едва, чтобы забрать их обоих в видение и спасти его жизнь.
И пошатнулась, почувствовав наступление темноты в ритуале, который должен был стать для неё последним.
— Дуайт, — успела прошептать она.
И всё исчезло.
Кира сидела у моря в одиночестве, и ветер трепал банты на её рыжих косичках. Её праздничное платье было вымазано мокрым песком, и вечером Кире должно было попасть, но сейчас она не боялась. Совершенно.
День рождения. Который ей совершенно не с кем было праздновать. И всё утро, как маленькая, она торчала у ворот Серого Дома, надеясь… надеясь…
Как надеялась каждое утро. Каждый год.
Как втайне надеялись все они, наверное. Что их настоящие родители, живущие там, далеко — далеко, пошлют за ними, и Кира станет их маленькой принцессой в уютном доме, где горит оранжевый свет. Может быть, у неё даже будут братья и сёстры.
Может быть, когда-нибудь маги даже будут брать детей из Серого Дома к себе, пока те не подрастут и не поступят в Академию. Может быть. Если кто-то умный и жёсткий заставит воспитателей выпустить детей из своей хватки. Если изменит весь магический мир.
Кира невесело улыбнулась. Странно: на миг ей показалось, что такой человек уже нашёлся. Но кто? И откуда она могла его знать?
— Ты что тут делаешь?
Кира обернулась. Растрёпанный мальчишка в потёртых джинсах стоял над ней, совсем по-взрослому скрестив руки на груди.
— Сижу, — просто сказала Кира. — Я тебе мешаю?
— Не задавай глупых вопросов. — Он кивнул на банты на её косичках. — В Сером Доме сегодня не ждут важных гостей. У тебя что, день рождения?
Кира сглотнула и кивнула.
