Водяной сидел неподвижно, вцепившись в подлокотники кресла и вперив невидящий взгляд в потоки падающей воды. Он был почти так же беспомощен, как и я, и мог, как и я, лишь ждать, чем всё закончится. Его путь, как и мой, привёл сюда, и происходящее от него не зависело, и он не пытался следить за ходом событий. Зато я увидела, как выше на пролёт и левее из-за какого-то стального цилиндра в два человеческих роста метнулась тёмная тень. Человек подхватил с пола пистолет, лежащий в полуметре от вытянутой руки распластанного ничком тела, и выстрелил прямо в перекате, вроде бы и не целясь, наудачу. И мгновением спустя скрылся за таким же точно агрегатом по другую сторону прохода.
Ответно прогрохотавшие выстрелы опоздали на секунду, если не больше, только высекли искры из металлического решётчатого пола, а одна пуля угодила в гигантский цилиндр. На стальном боку образовалась вмятина, из которой с тонким свистом стал выходить какой-то газ. Но и выстрелы, и свист потерялись на фоне вопля. Звук ввинчивался в уши, разрастался и становился всё более диким. Сухой щелчок выстрела, будто доску переломили о колено, и вопль оборвался. Вместе с ним и та нить, что удерживала сознание в теле.
Так иногда бывает, когда ночью или ранним утром приоткрываешь глаза, будучи ещё во власти сновидений. И после не можешь с уверенностью ответить, сном ли было то, что видел, или явью. Так и я, увидя Кристиана, наблюдала отстранённо, не понимая, насколько он реален. Вижу, что он безоружен, левая рука опущена, и с пальцев часто-часто каплет тёмным.
Напротив него застыл один из тех. Парень, высокий, белобрысый, он стоит ко мне почти спиной, но я узнаю Спарка. Он держит перед собой пистолет, но держит как-то странно, будто хочет им заслониться. Оружие ходуном ходит в трясущихся руках - вверх-вниз.
Крис медленно сдвигается и идёт вперёд, прямо под дуло. Выстрел.
Зажмуриваюсь, продолжая видеть то, что подсказывает рассудок: как Крис оседает на колени и падает - лицом вниз.
Открываю глаза. Двое сплелись в объятиях, будто в каком-то шутливом танце, выгибаясь и клонясь из стороны в сторону. Руки сцеплены, ноги переступают, ища опору. Время от времени оба делают поворот вокруг оси. Кристиан резко наклоняется вбок, Спарк вынужденно повторяет за ним движение, и нацелившийся вверх пистолет выплёвывает пулю. Спарк изгибается, под его отчаянным напором Крис падает спиной на низкие перила, отделяющие от пропасти выступ, на котором они борются, выше того выступа, где, по-прежнему замерев и не глядя сидит Водяной.
Кристиан с силой отталкивается, теперь уже Спарку вышибает дух от столкновения живота с перилами. Крис выворачивает противнику кисть, и тот с придушенным воем выпускает оружие. Пистолет падает на нижнюю площадку, переваливается через край и летит в воду. Оба измазаны в крови, и я не могу понять, чьей больше. Это происходит на самом деле, то, что я вижу? Спарк вновь оказывается лицом к Крису, замечаю, как он расчётливо бьёт в рану на руке, и сама испытываю боль.
Из всей палитры цветов моё зрение оставляет только красный и чёрный. Мутит, смежаю веки. Когда вновь начинаю видеть, Кристиан стоит за спиной Спарка, а тот тщетно пытается оторвать его руки от шеи. Резкий поворот локтя, и Спарк кулём валится на пол. На миг наши с Крисом взгляды пересекаются, и я не могу понять, что чувствую. В следующее мгновение он уже поворачивается и идёт к ведущей вниз решётчатой лестнице.
Стальная сетка ступеней дребезжит под шагами. Моя голова неудержимо клонится на грудь, как у тряпичной куклы, не выдерживает веса намокших волос. Но я упрямо вскидываюсь, последним усилием удерживая себя над поверхностью забытья.
Лязг решётки, там, где проволочная сетка отходит от края ступени. Водяной сидит с прямой спиной. Он оборачивается только когда шаги замирают за его креслом. Тогда он встаёт, опираясь о кресло одной рукой и протягивая к молчащему Кристиану ладонь другой.
Кристиан не отшатывается, только едва заметно морщится, когда пальцы пробегают по его щеке, точно Водяной так же, как я, не вполне уверен в вещности стоящего перед ним мужчины, но, в отличие от меня, может в том убедиться.
- Это ты? - восклицает Водяной, и я с изумлением понимаю, что в его голосе звучит не страх и ненависть, а облегчение. Неужели он до сих пор не понял?
Крис отступает на шаг, и ладонь Водяного срывается, повисает, как обрезанная нить.
- Ты один? Где? Где остальные? - хрипло и отрывисто вопрошает Водяной, пытаясь заглянуть Крису за плечо, точно в ожидании, что площадка тотчас наполнится его людьми. Его мёртвыми людьми.
Крис молча указывает взглядом вверх. Сквозь решётчатый пол, как через частое сито, просеиваются густые тёмные капли.
Водяной отшатывается и хмурит седеющие брови. Он растерян и чувствует неладное, но по-прежнему не понимает. Вера в преданность Кристиана застилает ему разум.
- Убиты? Все? Но откуда эти ублюдочные повстанцы... кто мог проболтаться? А, к дьяволу! - Короткие пальцы впиваются в предплечье Криса и отдёргиваются. Водяной в замешательстве смотрит на испачканную в крови ладонь. - Неважно. Ты нашёл меня, и это главное. Мальчик мой, я всегда знал, что ты единственный, кому я могу доверять. А все остальные... они все пешки, расходный материал. Они все заменимы. Вместо этих найдутся другие. Сейчас... сейчас мы заберём девчонку и ты отвезёшь нас к надёжным людям. Мне ещё многие верны... ничего, это ничего. Только заберём девчонку. Она ведь тебе нравилась? Ну вот и славно. Главное, что ты здесь. Только мы с тобой имеем значение. Кристиан... - По лицу Криса проходит мучительная дрожь, но Водяной, вдохновлённый своей речью, ничего не замечает. - Я не говорил тебе этого, но для себя давно решил, что всё достанется тебе. Мой город - твой по праву. У меня было четыре жены, остальных я не считал. И при этом так не повезло с детьми. Слабые, хилые, бесполезные... мусор. Никто из них не похож на меня. Только ты. Я всегда знал, что ты - мой.
В углах возникают мутные тени. Размытые пятна парят повсюду, поднимаются над водой. Я пытаюсь прогнать их, сморгнуть, но ничего не меняется. Кристиана и Водяного окружают не имеющие чёткого образа силуэты, приближаются, почти заслоняя их лица, но они не видят, смотрят сквозь.
- Ты останешься здесь, - наконец произносит Кристиан.
Водяной нелепо моргает.
- Здесь?.. Но я же сказал...
- Мне не нужен твой город. Всё, что мне нужно, я возьму сам.
- Но ты же... Нет, ты не можешь. Эти бунтовщики... они казнят тебя так же, как и меня!
Кристиан сжимает левую руку выше локтя. Между пальцев сочится красное.
- С ними я договорюсь.
И тогда только Водяной попятился.
- Так это ты... - Хохот захлебнулся хрипами, но и в удушливых корчах он продолжал дико скалиться, тыча пальцем. - Их неуловимый и всеведущий вожак... Мне клялись, что он заговорённый, пули его, мол, не берут... Хор-рош. Как убедительно делал вид... х-хх... что гоняешься... за собственной тенью. Что, мальчик... и не отравился за столько лет собственной ненавистью? Разве это не лучшее доказательство тому, что ты - моя плоть и кровь?
Крис качнул головой и сделал шаг, но не к Водяному, мимо него. Его шатнуло, но он выровнялся с едва заметным усилием. Тени всё прибывали. Они колыхались сплошной пеленой, казалось, Крис может опираться на них, как на подставленные плечи. Но он, не видя, шагает сквозь призрачный строй.
- Не пытайся. Для тебя это слишком простой выход. Ты и ненависти моей не стоишь.
Водяной отступает ещё на шаг. Дальше пятиться некуда. Дальше только пропасть и я.
Тени взвихрились вокруг бывшего хозяина города. Ресницы слипаются. Сквозь их перекрестье почти различаю обступивших его призраков, обращённые к нему - вплотную - лица. Как и Крис, он не видит, смотрит сквозь направленные на него глаза.
Тени поворачиваются ко мне, немо разевая рты.
- Что, даже и ненавистью не удостоишь? А это уж позволь решать мне, сынок.
