Это понимали и кабинет-бароны, и владельцы крупного капитала. От кровопийцы на троне устали все, даже члены его семьи. И когда новый джеландский партнёр сделал заинтересованным лицам рискованное, но заманчивое предложение, они подумали, подумали и решились…
Как-то утром жители Татура с изумлением прочли в газетах, что герцог Демар отрёкся от престола в пользу старшей дочери Катрины и скрылся в неизвестном направлении.
Лишь посвящённые знали, что накануне один из чиновников принёс на заседание кабинета склянку с кровью и древний артефакт из хранилища Даймеров. Почуяв кровь, Демар потерял контроль над собой и бросился на сидящего рядом барона. При этом изо рта у него вылезли клыки, на руках выросли когти, а глаза налились красным.
Редчайший случай, когда анима пробуждает в человеке гены древнего магического предка.
Барон отделался испугом, потому что в этот момент вступил в действие артефакт Даймеров. Он был сделан в виде серебряной головки чеснока как раз для защиты от упырей. Герцог взглянул на диковину, чихнул — и впал в спячку. Как полагают учёные, обследовавшие его под большим секретом, проснётся он не раньше, чем через триста лет.
Даймеры действовали без ведома других первых семей, и им досталось за самоуправство. Под горячую руку Мерсера едва не исключили из Совета Тринадцати. Но кризис в Совете нанёс бы урон Джеландии, и на случившееся закрыли глаза. В конце концов, изменения в Татуре всем только на пользу.
На это Мэт и рассчитывал.
Брать тюрьму штурмом — это для бандитов. Деловой человек найдёт лучший способ.
— Обычно мы не вмешиваемся в дела государств, — заметил он, улыбаясь. — Но чего не сделаешь ради любимой женщины.
Новая герцогиня Татура, в душе русалка по матери, узаконила анимы вместе с талантами и объявила полную амнистию. Артур получил свободу, но отказался переезжать в Джеландию: "Ты что? Мы теперь дома так развернёмся!" — и с головой нырнул в политику. Даже собрался участвовать в назначенных на лето выборах. Пока — в городской совет.
Концерн тоже оказался в выигрыше.
Сначала в прессе разразился скандал, акции Даймеров рухнули, но почти сразу пошли в рост. Все кинулись вкладывать деньги в Татур. И тут выяснилось, что лучшие места уже заняты. Договариваясь о строительстве комплекса и поставках зла, Мэт успел заключить десятки соглашений, очень выгодных для татурских воротил в краткосрочной перспективе и сверхвыгодных для Даймеров — в долгосрочной.
Времени для семьи у Мэта не оставалось, что бы ни обещал ему отец. На сон и то хватало едва-едва. Поэтому мы переселились в фамильную башню, и Мэт всюду брал меня с собой — на заседания, переговоры, встречи, деловые форумы, в поездки, ближние и дальние. А в Татуре я заодно работала переводчиком.
Без шуточек в духе "Даймер-младший боится оставлять жену без присмотра" не обошлось, но постепенно все привыкли. "Хочу, чтобы ты понимала, чем мы занимаемся", — говорил Мэт. Кроме того, как ещё мы могли проводить время вместе?
В день, когда его выписали из клиники, мы зашли перекусить в "Хвост трубой". На моих коленях, как по волшебству, очутилась Синеглазка, лизнула мороженое и посмотрела мне в лицо просящим взглядом. Подумалось: если у меня теперь есть дом, то почему бы не завести кошку? Мэт не возражал. А я тогда ещё не догадывалась, какая неспокойная жизнь нам предстоит.
Не знаю, почему Синеглазка выбрала меня. Лаврентиус писал, что единороги и фениксы существа разных стихий, но одного магического разряда — и те, и другие способны творить светлые чудеса.
В общем, Мэт возил за собой меня, а я — Синеглазку. Надо же мне кого-то обнимать, пока муж занят!
Переездов и людей она не боялась. Случалось, во время особо горячих споров в совете директоров вспрыгивала на стол, отвлекая внимание на себя. Первое время все были недовольны — кроме пары завзятых кошатников, но вскоре суровые дельцы стали встречать хвостатую дипломатку улыбками, кивая друг другу: "Да, господа, мы и впрямь увлеклись".
На переговорах с партнёрами и конкурентами Синеглазка частенько забиралась к кому-нибудь на колени и звонко урчала или, напротив, уклонялась от ласкающей руки. И вскоре мы убедились, что кошка никогда не ошибается в людях.
Настал день, когда акции концерна превысили осенние значения, и на губах Мерсера Даймера появилась улыбка — впервые после ареста Эдмунда и Белинды.
Тут Мэт и сказал, что в жизни каждой девушки должна быть хотя бы одна настоящая свадьба. Коль скоро первые две вышли не очень.
Сначала это показалось ужасной нелепицей. Мы окончательно женаты почти три месяца, а учитывая обилие событий, как будто три года. Что ещё нужно? Затем вспомнилось мамино: "Жаль, я не побывала на твоей свадьбе". Я тогда отшутилась, но глубоко в душе почувствовала смутное неудовлетворение. Вроде бы ни к чему она, эта свадьба, одна морока, но чем дольше я думала, тем острее саднило сожаление, будто потревоженная заноза.
Церемонию решили провести на росяном озере Рогун, на острове Майло, где вечное лето.
С моей стороны гостей было немного. Кроме родных, две татурские подруги с мужьями, Марлена с Пиком и Сюзанна Мореску, с которой мы делили комнату в общежитии для переселенцев.
Я попросила Мэта пристроить её в цветоводческое хозяйство, принадлежащее концерну, и заплатить поручительский взнос. А чтобы не ворчал, рассказала, как Сюзанна переживала, что мы с ним "разминулись" наутро после нашей первой ночи. И что именно Сюзанна пожертвовала привезённый из дома пакет почтовой службы Чехара, чтобы сложить оставленные Мэтом вещи.
Он рассмеялся:
— У тебя есть ещё знакомые, о которых надо позаботиться? Тогда лучше создать фонд.
Я вытаращила глаза, и он пояснил:
— Фонд помощи переселенкам из Татура и Чехара. Чтобы женщинам, которые действительно заслуживают шанса в Джеландии, не пришлось вступать в фиктивный брак и зависеть от всяких проходимцев.
Идея показалась неожиданной, но я поделилась с Марленой, потом с Вики из "Джеландии сегодня", и обе загорелись. С обретением семейного счастья Марлена совсем забросила свою газету, но её кипучая энергия требовала выхода. Вики по-прежнему не давали писать о культуре, посылали в разные скучные места, вроде заводов, птицеферм и заседаний общественного совета при мэрии, так что она с удовольствием вызвалась организовать благотворительный концерт для деловой элиты. Сборы оказались на удивление хорошими.
А ещё я, поколебавшись, пригласила на Майло Гицу с правнучками.
Диди привезла с собой кавалера. Лёлик перестал брить голову, сменил майку с котёнком на костюм с галстуком и превратился в симпатичного сероглазого брюнета атлетического сложения. Был баобаб под прикрытием, а стал настоящий орёл пиковой масти!
Бывшую домоправительницу тоже было не узнать. Волосы она остригла и покрасила в чёрно-фиолетовый цвет, платок и пёструю юбку сменила на элегантную шляпку и ярко-малиновый костюм строгого фасона. Как законная наследница мужа Гица получила и его особняк, и легальные предприятия, и даже чудесную курочку-несушку — её пришлось поставить на учёт.
Страшно представить, сколько Гица шла к этому дню, медленно, со вкусом готовя холодное блюдо своей мести. Притворялась верной помощницей супруга, а сама предсказаниями и советами по шажочку подталкивала его к краху. Меня она тоже использовала, но и помогала на свой лад. А к свадьбе преподнесла набор парфюмерии и косметики на молодильных яйцах.
Я взяла только из вежливости.
Гица покачала головой:
— Не бойся. Это люди бывают плохими, а яйца всегда хороши. И быть красивой для любимого мужа — не зло.
Сегодня я и так была красивой. В платье с открытыми руками, но под горло, окаймлённое широкой плетёной тесьмой льдистого оттенка; лиф с лёгким напуском, под ним поясок из такой же тесьмы, юбка, струящаяся по бёдрам, и летящий подол. Просто, удобно, изящно. Мэт в лёгком льняном костюме, с маленькой бутоньеркой, но без галстука — как вызов канонам и условностям.
