Дженны… Если бы сейчас она шла рядом с ним, страхи отступили бы, Люмьер не сомневался. Только Дженны нет, и он не имеет права даже приблизиться к ней, пока она сама не сделает выбор.
Наверное, Люмьер так и стоял бы до ночи, если бы из ближайших кустов не показался мокрый нос.
«Морис, выходи уже!» — позвал он друга, и волк с белой полосой на лбу показался на дорожке.
«Ты чего замер, бродяга?» — спросил он Люмьера.
«Не знаю…»
«Боишься, матушка заругает? Ничего, потерпишь. Сам ведь виноват! Зато дома. А зазнобу твою я до города проводил. Точнее, встретили ее охотники, повезли в столицу. Она передавала, что будет тебя ждать».
Ждать? Люмьер опустил морду. Хранительница ясно дала понять: ему нельзя приближаться к столице. Но кто мешает попробовать? Только сначала надо увидеть семью, убедить их, что жив и здоров.
«Идем, Морис. Пора домой», — сказал волк и потрусил ко входу в пещеры.
Однако добраться до них Люмьер не успел — из логова тут же показалась серая волчица. Она увидела его и рыкнула.
«Мама!»
Оборотень сразу позабыл обо всех сомнениях. Он скакал, как щенок, терся мордой о теплый материнский бок и даже не обиделся, получив лапой подзатыльник.
«С возвращением, мальчик мой, — услышал он до боли знакомый голос. — Идем в пещеры, там поговорим. В лесу сейчас слишком опасно».
И волчица первой нырнула в скрытый кустарником проход. Два молодых волка побежали следом по лабиринту, в котором был знаком каждый поворот. Вскоре они очутились в большой общей пещере. Здесь горел огонь, разгоняя сумрак, и у очага сидели оборотни. Увидев волков, они вскочили на ноги.
— Камила, неужели твой вернулся? — радостно спросил дядя Амьен.
— И мой следом, — рыкнул отец Мориса, такой же светловолосый, как его сын.
— Явились, значит!
Седой, но крепкий дед Рауль подошел к волкам, посмотрел на них так, что оба опустили морды.
— Ну здравствуйте, дети, — проговорил он. — Добро пожаловать домой. Даю вам час на то, чтобы принять человеческий облик, и жду здесь. Послушаем, что вы расскажете.
И Люмьер был благодарен за эту отсрочку. Мать проводила его в пещеру, которую занимала их семья. Сейчас младших волчат не было видно, как и отца. Наверное, папа где-то в лесу. Зато мама была рядом. Стоило им обоим стать людьми, она заключила сына в крепкие объятия.
— Вернулся! — вздохнула шумно. — Похудел… Одни кости остались. Как же так, Люмьер?
Оборотень молчал, виновато опустив голову. Хотелось о многом рассказать, но как начать?
— Знаешь, давай ты сначала вымоешься, отдохнешь, а потом поговорим, — решила волчица. — Я пока разыщу твоего отца.
И, обернувшись, снова скрылась, а Люмьер направился к подземному теплому озеру, где долго оттирал с себя дорожную пыль. Затем он оделся. Матушка была права — похудел, потому что вещи висели на нем, будто с чужого плеча. А стены зеркальной пещеры рассказали: изменился и повзрослел. Того Люмьера, который попался в ловушку охотников, больше не было. И каким он стал, еще предстояло разобраться.
В пещерных коридорах послышался шум. Оборотень уже знал, кто к нему спешит: в пещеру быстро вошел отец. Взглянул на сына сурово.
— Здравствуй, папа, — проговорил Люмьер, чувствуя, как в груди что-то сжимается.
— Здравствуй, сынок, — ответил волк, обнимая непутевое дитя. — Наконец-то ты дома.
— Да… Наконец-то!
В носу защипало, и Люмьер на миг отвернулся, чтобы не показаться родителям слабым. Он заметил, что и мать с отцом будто стали худее и бледнее. А он тянул, не желал идти домой… Неблагодарный!
— Идем к остальным, расскажешь, что случилось.
Отец похлопал его по плечу, и сын направился за ним в общую пещеру. Волки ждали, их стало больше. Только детям не разрешили здесь быть, зато присоединились родители Мориса. Друг тоже нашелся. Он щеголял красными щеками — видимо, получил нагоняй за такую долгую отлучку. Дед Рауль подвинулся, усаживая Люмьера рядом с собой на камень у огня.
— Как ты, волк? — спросил он.
— Жив — это главное, — ответил Люмьер. — Простите, я заставил вас волноваться.
— Заставил, — подтвердил отец. — Однако мы рады, что ты вернулся. Говори.
— Я прошел испытание.
Поднялся шум. Видимо, оборотни тоже прекрасно знали о старом ритуале. Еще бы! Ведь появилась в их стае Наина — и никого это не смущало.
— Прошел, значит, — усмехнулся дед Рауль. — И где наша новая родственница?
— В столице. Ее никогда ко мне не отпустят.
Люмьер отвел взгляд. Он пытался подобрать слова, но они, как назло, путались в голове.
— Не торопи события. — Вожак похлопал его по плечу. — Всему свое время. В нашей стае давно не появлялось пришлых, но если твоя спутница решится, мы примем ее как родную.
— Спасибо! — искренне сказал Люмьер. А затем слова полились, будто Черная река. Да, многое он упускал. Старался только обрисовать свой путь. Он говорил о переправе, о том, как встретил души волков и сумел им помочь. Рассказывал о Лиантене и его последних днях, об Алерике и Василике. О жутком ритуале и глазах в пещере. Лишь о встрече с хранительницей упомянул вскользь. А после повисло молчание.
— Бедный мой мальчик, — первой нарушила его Камила и обняла сына. — Сколько же ты перенес!
— Твой-то ладно, от испытания не отвертишься! — вмешался отец Мориса. — Но мой-то куда подался?
— Он старался помочь, — ответил Люмьер. — И помог! Предупредил об охотнике, который ждал нас у обители предков, и пытался его остановить.
Морис расправил плечи, надулся от важности, но заработал только легкий подзатыльник от отца и рассмеялся.
— Ну я же вернулся! — весело сказал он. — На самом деле, мне никакие опасности не угрожали, все забрал себе Люмьер.
— Врешь!
Однако оборотни уже смеялись над грозным Морисом, и Люмьер поймал себя на том, что тоже улыбается. Тиски, сжимавшие все внутри, постепенно отпускали. Находиться дома, среди своих — это ли не счастье? Жаль, Дженна не могла разделить его с ним, а без нее Люмьеру было пусто. Однако он старался не расстраивать родных, улыбался и шутил, надеясь: ожидание не продлится долго. Да, хранительница знает многое, но не все. И какой выбор сделает Дженна, ей тоже неизвестно. Люмьер верил своей избраннице. Значит, просто нужно подождать.
И потянулась привычная жизнь: бег по
