— Но как вы вообще узнали, что заговорщики нападут на дворец? — я очень гордилась мужем, но и была зла на него за такую безрассудность.
— Мы это знали уже давно и пытались предупредить короля, но он был слишком поглощен своим горем, чтобы видеть, что творится вокруг него, — вздохнул Массимо. — По нашим сведениям, заговорщики должны были напасть завтра, но они поступили иначе. Похоже не стали рисковать.
— Но почему вы с Винченцо озаботились судьбой Виктора?
— Потому что — лучше законный король и спокойствие в стране, чем бесконечные распри и дележ трона, — грустно ответил муж. — Но увы, все произошло не так, как хотелось.
— И что же теперь будет с королевством? — я погладила малышку по нежному личику. — Кто сядет на трон?
— Двоюродный брат покойной королевы. Он не должен знать, где девочка, иначе… — муж замолчал, а у меня сжалось сердце. Бедное дитя…
— Давай-ка ее сюда…
Массимо положил мне принцессу на вторую руку, и я вздохнула, разглядывая детей. Совершенно неожиданно я стала матерью двоих младенцев.
— Нужно придумать ей имя, — ласково сказал муж и взял у меня Луку. — Будет слишком подозрительно, ели нашу дочь мы тоже назовем Аделина.
— Доротея… — я улыбнулась серьезной сеньоре в парчовом одеялке. — Ты будешь Доротея Ногаролла.
Она вдруг громко чихнула и ее губки растянулись в улыбке.
— Тебе нужно отдохнуть, любовь моя, — Массимо забрал у меня малышку и уложил младенцев в одну колыбель — благо, что она была широкая. — Поспи, а я приглашу кормилицу.
Я улыбнулась ему и мгновенно провалилась в крепкий сон.
* * *
* — Наряду с Елеопомазанием умирающему преподается «последнее напутствие» — Евхаристия. Принимаемое в момент перехода к Отцу, Причащение Тела и Крови Христа имеет особое значение.
** — Отрывок из баллады XVII века «Леди и смерть», где знатной даме объясняется, что она не избежит конца, уготованного каждому.
Глава 28
— Ты считаешь, что это сейчас действительно нужно? — я с улыбкой смотрела на мужа, который лениво покачивал двойную колыбель. — Мне казалось, что этот вопрос давно решен.
— Он решен, но не для меня, — Массимо поднял голову, и солнечные лучи заскользили по его лицу. — Мне бы хотелось, чтобы все видели, что я люблю свою супругу, что она у меня красавица и достойна самого лучшего.
— Вторая свадьба — это слишком! — засмеялась я, но мне было приятно, что муж к этому относится со всей серьезностью. — Что сказал священник?
— Он не против провести еще один обряд. Как положено — в храме, с гостями и последующим празднеством, — ответил он и вдруг прижал меня к себе. — Прекратите перечить мне, ваша светлость, иначе я потащу вас к венцу силой.
— Хорошо! Хорошо! — я ответила на его жадный поцелуй. — Я навеки ваша и исполню любое ваше желание!
— Ваша светлость, прошу прощения.
Мы оторвались друг от друга и увидели Адамо ди Бьянко — мужчина стоял на дорожке, держа в руке голубой конверт. Королевская почта.
— Что там? — Массимо нахмурился, глядя на него.
— Не знаю. Но по виду, похоже на приглашение, — ответил Адамо и протянув его маркграфу, оставил нас.
Муж разорвал конверт и пробежал быстрым взглядом по написанному.
— Что там? — у меня начинало щемить сердце, стоило в нашей жизни появиться хоть чему-то, что касалось королевской семьи. Мой взгляд сразу же упал на Доротею и я еще больше занервничала.
— Новый король Евгений Эммануил, приглашает нашу семью в королевскую резиденцию за город, где будет организован праздник в честь дня рождения его дочери, — ответил Массимо, комкая письмо. — С детьми.
— Я не повезу туда Доротею! — воскликнула я, и муж обнял меня за плечи.
— Ничего страшного не случится. Нам нечего бояться. Слышишь? Доротея наша дочь и никто не заподозрит, что это принцесса. Детский праздник — это повод, чтобы познакомиться, присмотреться к высшему дворянству, понимаешь?
Я понимала, но мне все равно было страшно.
— А если он узнал, что вы с Винченцо пытались спасти Виктора?
— Это маловероятно, — муж продолжал успокаивать меня, а я наоборот, все больше нервничала. — На тот момент во дворце царил такой хаос, что вряд ли кто-то обратил внимание на нас с кузеном, тем более наши лица были скрыты масками и капюшонами.
— Я все время думаю о том, что когда-то придет время и нам придется объявить, что Доротея это дочь короля.
— Это время наступит не завтра, дорогая, — Массимо поднялся и взяв Доротею, посадил ее мне на колени, а сам подхватил на руки Луку. — Много воды утечет, поверь мне…
— А девочки имеют право на трон? — меня очень интересовал этот вопрос, ведь если принцесса не сможет наследовать королевство, то возможно и нет смысла обнародовать правду.
— Нет, — муж покачал головой. — Но тут есть один нюанс… Когда принцесса выходит замуж, ее муж автоматически становится королем Энталии, поэтому девочкам всегда подбирали мужей, которые были достойны стать правителем. И не смотря на отсутствие родства, этот мужчина занимает трон, а не другие наследники второй и третьей очереди.
— То есть, если у короля есть мальчик и девочка — трон займет мальчик, а если только девочка — то ее муж? Ни двоюродные, ни троюродные братья, ни племянники, не имеют права претендовать на него? — уточнила я и Массимо кивнул.
— Именно так, но почему ты так заинтересовалась этим вопросом?
— Может не стоит открывать правду Доротее? Никогда. Как это изменит ее жизнь? У дочери появятся лишние проблемы, и боюсь, что ее жизнь окажется под угрозой.
— Пусть она сначала вырастет, — муж пощекотал ей животик, и малышка принялась пускать пузыри. — Мне кажется, ты слишком рано озаботилась этой проблемой.
* * *
В этот день я в первый раз решила съездить на виллу. Я ужасно скучала по «Мистико Соларе», по Эдмунде и семье Густаво. Управляющий, конечно, приезжал в замок, но мне не хватало наших посиделок на кухне и разговоров о виноделии и новых технологиях в производстве. Мне хотелось посмотреть, как идут дела на виноградниках и посетить деревню. Массимо уехал в город по делам, дети остались с кормилицей, мальчишки занимались с учителем в классной комнате, а Лучиана вызвалась составить мне компанию.
Стоило нам выехать из города, как началась по-майски неожиданная и теплая гроза. Подул порывисто-сильный ветер, голубоватые вспышки молний пронзили небосвод и на прогретую землю полились серебристые струи воды. Раскаты грома были просто оглушительными, и нам ничего не оставалось делать, как завернуть в оливковую рощу.
Сидя под глубокой крышей коляски, мы с Лучианой слушали дождь и молчали, пока, наконец, она первая не заговорила со мной.
— Донна… Ваша светлость… Я хочу вам сказать кое-что, надеюсь, вы меня поймете…
— Я слушаю вас, что-то случилось? Вам нужна моя помощь? — я немного занервничала, но то, что сказала мне Лучиана, заставило меня радостно улыбнуться.
— Жулио сделал мне предложение… Но я сказала ему, что если вы будете против, что если я нужна семье, то…
— Вы нужны семье, — мягко перебила я Лучиану и взяла ее руки в свои. — Но я не буду против! Что за глупости? Дорогая моя, вы заслужили женское счастье, и я буду только рада, если вы примите предложение Жулио! И вообще, кто вам не дает жить и работать в замке? Разве вас кто-то выгоняет?
— О… Благодарю вас, моя дорогая! Благодарю! — Лучиана бросилась ко мне в объятия и зарыдала. — Мне казалось, что в моей жизни уже никогда этого не случится!
Дождь прекратился и с приподнятым настроением мы поехали дальше. Из разорванных туч показались робкие лучи и украсили этот замечательный день огромной высоты радугой. Запах напоенной дождем земли, аромат цветущих садов, врывались в легкие таким умопомрачительным коктейлем, что хотелось смеяться от восторга и бесконечно верить, что нашу семью ждет прекрасное будущее.
На вилле нас встретили с такой радостью, что я лишний раз растрогалась такому искреннему отношению. Эдмунда долго обнимала меня и целовала сухими губами и от обуревавших ее чувств, ругалась, используя самые невероятные словечки. Супруга Густаво напоила нас чаем с ореховым пирогом и рассказала последние новости — Фабио и Роза готовились стать родителями, а Бруно собрался жениться на вдове из деревни.
