Отказавшихся было не много.
С каждым боем их войско росло, а войско Зайнемов редело. На подступах к столице она сутки на пролет принимала присягу у лордов, что решили переметнуться пока не поздно.
Столицу им отдали практически без боя.
Эл вспомнила то, что хотела бы забыть. Стылое утро, четыре деревянных плахи. Он, его жена,и двое детей.
Она хотела помиловать детей, но Вольг не позволил. Король Тан требовал головы каждого Зайнема. Хольм говорил, что если кого и миловать,то королеву. Клеменс Бирак, ее старший брат присягнул им, в надежде спасти сестру. Эл была в ужасе. Помиловать мать, но убить ее детей? Они не смогли достичь согласия, и в конце концов, Эл согласилась с ним. Пусть головы летят с плеч. Не ради этого ли они брали столицу?
Οна твердила себе: он не помиловал моих братьев. Он не помиловал моих братьев. Он не помиловал…
Но когда их вывели и поставили напротив деревянных чурбанов, она встала со своего наспех поставленного трона – простого кресла с высокой спинкой. Младшему сыну было всего четыре года. Он напугано озирался, на лице застыл ужас.
- Изабел, - прошипел Хольм едва слышно, но она вcе равно шагнула вперед.
- Лорд Зайнем, я, в отличии от вас, не убиваю детей. Я жалую вашим сыновьям жизнь. Они отправятся в орден и будут служить народу. Быть может они станут магистрами однажды и залечат столько ран, сколько вы нанесли. Уведите их, - она кивнула стражникам. Мальчишек спустили с эшафота и повели обратно в тюрьму. Их мать проводила их взглядом и закрыла глаза. Она улыбалась. .
- Миледи Бирак, вы выходили замуж за знатного лорда. Не ваша вина, что он стал убийцей. Вас, я тақ же милую. Вы вернетесь в Силерн, ваш родной город, и не покинете его до своего смертного часа.
- Благодарю вас, но я предпочитаю разделить судьбу своего мужа, - сказала она твердо. — Не хватало ещё чтобы дочь шлюхи дарила мне свои милости.
- Как угодно, – Эл пожала плечами. - Οтрубите им головы.
Она отвернулась, вернулась на свое место и села.
Эта фраза ещё долго снилась ей. «Отрубите им головы» - слышала она свой голос и в ее кошмарах летели головы ее родителей, братьев, Селима, Хольма, юного Кая…
Эл просыпалась в холодном поту.
Иногда она подолгу стояла перед зеркалом, глядя на женщину в отражении. Кем она стала?.. Хотела ли она быть такой?..
Но колесо завертелось с немыслимой скоростью,и Эл уже не могла его остановить, да и не пыталась. Не видела смысла.
И вот она тут, в столице, примеряет свадебное платье. Через три дня она вложит свою руку в руку Вальгарда,и он станет королем. Великим королем, что принес жизнь и благоденствие.
Οн распространил листья по всем орденам, они теперь были в каждой церкви Святых дев Юга. Великое исцеление для каждого. Его боготворили за его дар, а ее – за то, что она привела этот дар на их сторону. Свадьба была делом решенным. Кого еще она могла взять в мужья? Да и кто бы ей позволил выбирать. Впрочем, не то чтобы замужество так уж ее угнетало, угнетало другое…
Хольм трудился не покладая рук. Воскрешал,исцелял,интриговал. Он был в своей стихии. Теперь то, что в столице были войска нордов, считалось уже почти привычным. Тех немногих кто сопротивлялся нарекли бунтовщиками. Простой народ был за тех, кто дарил жизнь. Все просто хотели окончания войны. А кто сядет на престол уже никого не интересовало. У Эл была знатная фамилия, слава бастарда Золотого Принца, армия и Святозар Воскреситель. Этого оказалось более чем достаточно.
После взятия столицы они с Вольгом мало виделись. Он усмирял мятежных лордов горного востока, она обустраивалась во дворце и вникала в управление страной. Эл все чаще ловила себя на том, что скучала по нему.
И вот он вернулся с победой. Α как же иначе. Ведь у последних лордов не было Селима…
Селим…
Зимой он снился ей. Она видела его посреди комнаты, словно он только что перенесся к ней. Он был другой, хмурый, серьезный и повзрослевший. На его волосах истаивала зимняя изморозь. Он улыбался и говорил «Эл». Подходил к постели, садился на краешек и касался ее волос, совсем как тогда…
Она просыпалась и видела над собой медленно вращающиеся фонари Клинара, зажженные Святозаром.
Даже если бы Селим хотел, он не смог бы прийти к ней. Да и… Разве он хотел? Она сделала выбор. Единственный выбор, который казался ей правильным. И жалеть теперь…
Весной после такого сна, когда они стояли в одном из замков по пути к столице, она встала, накинула халат и пошла к Хольму.
Он спал, но когда она тихо открыла дверь тут же проснулся.
- Изабел? - хрипло сказал он приподняв от подушки голову. - Что случилось?
Она подошла к постели глядя на него так, словно видела впервые.
Его волосы чуть отрасли, густые, пшеничного цвета они спутались во сне. Он глядел на нее голубыми как само небо глазами, ещё подернутыми сонной дремой.
- Что? - он сел. Одеяло сползло, обнажая его ночную рубашку, с небрежно распахнутым, незашнурованным воротом.
Эл сглотнула. Полгода прошло с осады Транты. Нужно было решиться и забыть. Нужно было перечеркнуть прошлое.
Она медленно расстегнула крючки своего халата и спустила его с плеч. Тяжелый атлас упал к ее ногам. Она осталась в легкой шелковой сорочке. Кожа тут же пошла мурашками от холода.
Хольм поглядел на это, вздохнул и откинул одеяло, приглашая ее.
Эл кивнула самой себе и решительно забралась к нему в постель. Вальгард укрыл ее. Эл колотила дрожь, но совсем не от холода. Эл легла на спину, глядя на фонари под потолком. Хольм подпер рукой голову, глядя на нее в темноте.
- А теперь рассказывайте, что случилось, – сказал он не пытаясь ни обнять ни поцеловать. И Эл расплакалась.
Οн нежно утешал ее, словно горестное дитя, не позволил себе ни малейшей ласки, лишь нежность, ни капли чувственности. Она так и заснула у него, не сказав ни слова.
После этой ночи что-то изменилось между ними. Эл не хотела врать себе – они стали близки. Не как соратники, но как два человека, которые делятся горем и радостью. Как друзья. А может и больше.
Когда Хольма не было рядом, Эл мучилась тревогой. Когда он был… ее тоже что-то вечно тревожило. Недосказанность. Ожидание чего-то, что никак не происходило. Они не стали любовниками и даже не флиртовали, хотя много времени проводили вдвоем.
Они говорили о семьях, о завоевании страны, о Севере, Юге, его братьях и ее сестрах из Обители. К концу лета Эл казалось, что из живущих никто не знал ее лучше, чем Вольг. И она узнала его.
Он был вежлив и предупредителен, но откровенности того вечера перед осадой Транты, когда он поцеловал ее, не было и в помине.
Иногда он пропадал на несколько дней, и Эл не без ревности думала, что он посещает свою любовницу. От этого ей становилось тошно. Почему у мужчин вокруг нее вечно были какие-то женщины? У Селима его специи-неженки, у Вольга… қто-то.
Она не помнила, когда стала называть его так про себя. Так его назвал Кай и почему-то ей запомнилось это короткое, семейное имя. Вольг. Ему подходило. Строгое и холодное, как и он сам.
Для северянина Вольг был удивительно не сладострастен. Конунги северян, что руководили войском, редко ложились спать в одиночестве. Когда они выступали из Транты весной, все симпатичные служанки ходили с животами.
Для Эл это было отвратительно, на юге конечно тоже бывали подобные связи, но так открыто и в таком количестве? Нет, это было возмутительное варварство.
И только Хольм раз за разом спал один. Она знала, ведь они часто болтали допоздна то у него в комнате,то у нее. Разговоры у камина за ужином стали так привычны, что когда он впервые покинул город на четыре дня, Эл изнывала от тоски.
Весна прошла в боях, лето в переговорах, осенью, ровно через год, как он и предсказывал, они взяли столицу. И вот она готовится к свадьбе с мужчиной, которого могла назвать разве что близким другом. Который не пожелал стать ей чем-то большим. Она отдавала себе отчет, что он мог бы, и она почти хотела этого, но Хольм держал дистанцию неукоснительно. Сама Эл не решалась флиртовать с ним. Что-то стояло между ними. Незримое, но холодное, словно призрак. И Эл знала чей именно.
