Откровенно сказать, я боялась, ведь именно подчиняющие чары выматывали больше всего. При контроле чувствуешь эманации боли и смерти гораздо острее. А после можно снова провалиться в ледяной кокон отчуждения, или сойти с ума от страданий, проникающих даже под самый плотный щит. Однако моё промедление может слишком дорого стоить нашим войскам, поэтому, еще раз укрепив щит, я потянулась к латникам на левом фланге. По определенным ориентирам мне удалось отделить часть нападающих, взять их под контроль, отдать приказ и указать вектор.
Сейчас все происходило легче, чем в бою у деревеньки Тихая Сосна. Да, я снова чувствовала всепожирающую ярость и злость, с которой набрасывались на своих соратников подчиненные мной воины, чувствовала их боль, смерть и ненависть, но все эти эмоции ощущались слабее. Не знаю, в чем было дело. Может быть, я уже знала, что меня ждет и подготовилась? Может быть, близость Флайдина, его молчаливая поддержка, вера в меня так подействовали? В любом случае, второй бой давался легче.
Я не видела, что происходило обычным зрением, но, судя по тому, что ощущалось в ментальном поле, план главнокомандующего сработал. Всего около сорока слабых магов внесли сумятицу в ряды противника, а дальше включилась наша конница, которая до этого стояла в запасе.
В этот раз меня снова выбило из транса. Вздрогнув от гулкого звука, я осознала, что никакой опасности нет, просто сработала еще одна ловушка главнокомандующего. Большие камни якобы случайно стоящие на поле, внезапно начали взрываться. Разумеется, внезапно это случилось только для фанатиков. Наши командиры и командиры союзников знали, когда это случиться, поэтому вовремя защитили свои войска. Тысячи мелких осколков не нанесли большого урона, все же латники отличались неплохой бронёй, но заставили тяжелую пехоту отступить, прикрываясь щитами.
На левом фланге дела шли отлично. Наши войска при поддержке магов теснили оставшиеся силы противника, а на вражеский центр активно наседала конница. Только правый фланг еще оказывал сопротивление. Взорвались еще два больших валуна, осколки ранили нескольких солдат противника. Еще три больших камня мелко завибрировали, лирийские латники подняли щиты, перестраиваясь таким образом, чтобы быть закрыться от опасных валунов.
Это был ненадежный план. Чавис не особенно верил в то, что он сработает, но ведь получилось! Сотни тяжелой пехоты в попытке защититься от взрывающихся камней стали спиной к крутому берегу реки Оберзоми, и тем самым лишили себя маневра. Когда офицеры противников поняли свою ошибку, было уже поздно. Латники постарались прорваться, но подоспевшая конница свела на нет их попытку.
— Сдавайтесь! — раздался усиленный магией голос генерала, командующего правым флангом.
Хотя командир оставшихся латников находился далеко, я поняла, что сдаваться он не собирается. Похоже, тут надо помочь.
— Сложите оружие, и мы оставим вас в живых! — озвучил предложение генерал.
Я погрузилась в транс, нашла в ментальном зрении точку вражеского командира и его ближайших сподвижников. Так, а теперь раздуем нужные чувства. Разочарование. Да, вы разочаровались в методах совета Светлейших. Усталость, боль, отчаяние тоже надо сделать ярче. А вот ненужные чувства — приглушить. Ярость, гнев, злоба — плохие советчики.
А теперь принимай решение. Я не хочу чувствовать еще и ваши смерти, лучше сдавайтесь. Можно, конечно, было взять этого мужчину и других офицеров под контроль, но это слишком заметно, а так исподволь, усиливая принадлежащие человеку чувства, гораздо правильнее. Они будут считать, что согласились по своей воле.
Открыв глаза, я всмотрелась в высокого ратника, который командовал оставшимися воинами. Плечи его опустились. Соглашайся, упрямец! Мне показалось, с того момента, как генерал предложил сдаться, прошло минуты две, но на самом деле, на поле мало что изменилось. Значит, этот прием занял гораздо меньше времени, а это говорит о том, что уровень владения магией растет. Практически мгновенное вхождение в транс, быстрое воздействие и безболезненный выход. Еще бы все получилось, и мужчина принял нужное мне решение.
Да! На землю упал меч командира сотен тяжелой пехоты. За ним побросали оружие другие солдаты и офицеры. Неужели, победа?!
— Твоя работа? — шепот мужа запустил волну мурашек, его руки сомкнулись на моей талии.
— Да! — радостно ответила я.
Несмотря на огромное количество смертей, на эманации боли, сочащиеся сквозь щит, на почти полностью опустошенный резерв и огромную, даже не физическую, а моральную усталость, я была счастлива. Радовались магистры, устало улыбался Вайриан, на поле уцелевшие воины поздравляли друг друга. Мы победили! Ведайн мертв. Война почти закончилась.
Я развернулась в крепких руках Флайдина, прижалась лицом к родной груди и заплакала от облегчения.
Глава тридцать вторая. Дроу
Подземный дворец великой матери Шаинари До’Уорт
* * *
В одной из тюремных камер прямо на полу сидели две женщины-дроу. Тусклый свет от специальных кристаллов на стенах едва освещал большое помещение, бледными бликами отражаясь на широких антимагических пластинах на шеях женщин. Тяжелые цепи крепили к стене ошейники так, что дамы могли отойти всего лишь на несколько метров.
— Не надо было мне тебя слушаться, — хриплым, каркающим голосом сказала одна. — Тебе недостаточно мозгов, чтобы интриговать против Шаинари.
— Раз ты меня послушалась, значит сама — дура, — огрызнулась другая, — нечего перекладывать ответственность за свои решения на других.
В её голосе была слышна только усталость.
— Вот, значит, как ты заговорила! Ответственность… — прошипела первая. — Ты втянула нас в это! Ты и отвечай! И пусть тебе обрежут челку* или обреют наголо*. Я все расскажу про то, как ты придумала план, про убийство, про сговор с коротышками…
__________
*У дроу обрезают челки рабам, бреют наголо каторжников.
__________
— Не придумывай, Релья! — резко осадила сокамерница и, нервно пригладив длинные спутанные волосы, продолжила, — Шаинари — не идиотка, чтобы верить всем твоим словам. Да и с гномами сговорилась ты, а не я. Не получится у тебя выйти чистенькой отсюда.
— А ты надеешься, что у тебя получится?
— Если сразу не убили, значит, мы нужны великой матери. Несложно предположить, что в тот момент, когда гномы стоят на пороге, она не станет отправлять на казнь два больших клана. А мы не откажемся от клятвы подчинения. Значит, Шаинари будет договариваться. И тут у нас есть аргументы. Надо ждать.
Женщина оперлась спиной на стену и закрыла глаза.
— Ты твердишь об этом двое суток! — возмутилась Релья. — Двое суток, что мы сидим в этой вонючей камере, без еды, воды и удобств! А ты все бормочешь: «Надо ждать, надо готовиться.» Где Шаинари?! Нет её! Мы и подохнем тут, и все благодаря твоим гениальным планам. Какой же наивной я была, когда поверила твоим уговорам!
— Уговорам? Да ты сама ныла о том, что после сделки с наземниками, мы потеряем влияние, ты сама утверждала, что надо что-то придумать! Сама! Обещала, что прикроешь, а деле, не смогла ничего! Откуда Шаинари узнала о наших договоренностях? Не от тебя ли? Решила так от меня избавиться?
— Что ты несешь?! Это дроу из твоего клана схватили, и поэтому мы здесь…
— По чьей наводке схватили? Они не делали ничего противозаконного. Подумаешь, покупали травки у человечки. Статс-дама даже не знала об истинной ценности того, что у неё росло.
— Больше интересно, почему они схватили меня?! Что твои прихвостни им выболтали? Ты здесь должна сидеть, но не я! Это все твоя вина, Эльнари! Твоя! Ты придумала план, который не сработал! Мои дроу устранили её сына — Зарвадора, но великая мать так и не отказалась от затеи с наземниками. Поднять недовольство в кланах не удалось. Твои данные о восстании среди шахтеров оказались не точны. Сыграть на этом не получилось! — с каждым обвинением голос Рельи становился все громче. — Все, буквально все, что ты делала, не помогало, а вредило! Даже твои договора с гномами!
