могу что-то противопоставить Рангору ир Маролу с Оковами? Их ведь нельзя блокировать, он сам так сказал. Если не соврал, конечно.
Я не могла не винить себя за происходящее: призвала Оковы, чтобы всех спасти, а в итоге стало только хуже.
– Блокировать Оковы нельзя, но Рангор – сильный и опытный маг. Без Оков ты бы точно ничего не смогла, а с Оковами шанс есть. Но слиться с Оковами, как в первый раз, он тебе не позволит. Скорее всего, жизнь твоих родителей полностью в его руках, и он убьет их раньше, чем ты что-то успеешь сделать. А возможно, не только их, – Владыка обреченно вздохнул.
– Что произошло в мире ригнов? Что за оружие или заклинание он использовал?
Сейчас в таких же клетках сидели дорогие мне люди и нелюди…
– Я не понял, но это не оружие, а заклинание или ритуал, мне абсолютно незнакомый. И еще вот что важно: не думаю, что убийство было целью ритуала.
– Почему? Вы просто не видели, что осталось от тех, кто попал под его действие, – я невольно обхватила себя руками, пытаясь защититься от ужасающих воспоминаний.
– Убить можно намного проще и легче, для этого не нужен ритуал такой силы. Истинный смысл ритуала был в чем-то еще. – При этих словах эфемерный образ Владыки стал совсем размытым. Я попыталась дотронуться, но рука прошла сквозь, не ощутив преграды. – Время уходит – и мое, и твое. Запомни: тебе нужен другой сильный и опытный маг – тот, кому есть что противопоставить ир Маролу, кто будет действовать жестко и решительно, без оглядки на чьи-то жизни. Оковы усилят любого владельца, сконцентрируют магию, не позволят заблокировать… – последние слова потонули в тумане.
Меня же начало затягивать в реальность, как в портал, только не мгновенный, к которым я привыкла, а медленный и тягучий. И медленно-медленно я возвращалась к жизни: появлялись слух, осязание, ощущение мокрых и холодных простыней, чувство жгучей боли на щеках… а потом удар повторился вновь, и я открыла глаза. Надо мною склонялся взбешенный ир Марол. Не знаю, сколько времени я провела в небытии, но усилий на мое возвращение местный злодей потратил немало: в комнате стоял резкий запах (явно аналог нашего нашатыря), валялось пустое ведро (вылитое на меня), а пощечины, наверное, являлись последним аргументом – практически жестом отчаяния.
– Отдохнула? Тогда пойдем. Смотрю, слова в твоем случае не работают – пора переходить к действиям, и так столько времени потеряли.
Меня как котенка подняли за шкирку и поволокли вниз. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, куда именно мы направлялись.
В пыточной оказалась именно та компания, которую мне обещал Рангор: родители и дети Вейна. Не было Вейна, и я не знала, как к этому относиться – радоваться или ожидать чего-то худшего. Как Рангор и сказал, первой вытащили мою маму – я дернулась, но не смогла сделать и шага, наткнувшись на невидимую стену. Ярость, накатившая на меня, сверкнула, как вспышка света в темноте. Владыка же сказал, что Оковы усилят мага! Тогда я знаю, кому действительно хотела бы их передать!
Мгновенье – и пудовая тяжесть спадает с рук, чувствуется необычная легкость, которая быстро сменяется грустью потери. А затем раздается грохот и шум, звону выбитой решетки вторит гулкий удар выбитой двери. Как в замедленной съемке, все поворачиваются на дверь, в которой стоит Адальвейн ир Навад, а его запястья украшает парный символ власти Владык. Окутанный ореолом силы, Вейн выглядел настоящим Богом войны, а я поймала себя на мысли, что передо мной самый восхитительный мужчина всех миров и в этой эпической битве он обязательно победит наших врагов.
Но у главного врага имелись свои планы. Рангор ир Марол не зря был советником и не наудачу провернул заговор. Поэтому не получилось никакой битвы: главный заговорщик, в отличие от меня, никогда не забывал, что он пространственный маг. Мгновенье – и ювелирно открыт портал, который я при всем желании даже без наложенного на дом магического блока не смогла бы перебить. В нем исчез не только ир Марол, но и стоящие рядом сподвижники. Могу поспорить: сейчас, точно так же, как и появлялись, по воле своего кукловода исчезали и другие участники представления. А летящее от Вейна заклинание приняла на себя стена, покрывшаяся сетью трещин. Да уж, кто-то умеет и не боится стратегически отступать.
– Живы? – только и спросил Адальвейн, обращаясь ко всем сразу и при этом ни к кому. – Вот и прекрасно, теперь уходим, нужно быстрее вернуть Оковы их законному владельцу, пока не случилось беды.
– Стой! – Я с папой вела обливающуюся слезами маму, а ребята шли следом. – А другие пленники?
На этих словах отец споткнулся, а мама зарыдала еще сильнее.
– Других нет, – бросил менар, – остались только мы.
На трупы тех, кто шел с нами и за нас, я старалась не смотреть. По всему коридору остались следы бойни, устроенной заговорщиками, расправившимися с нашими лишенными магии менарами как со слепыми котятами. Дикая усталость несколько притупляла восприятие – а может, это защитная реакция организма на стресс – но я почти ничего не чувствовала, даже радости от того, что сама осталась жива и спасла самых ценных заложников. Или я уже медленно сходила с ума. У дома было пусто, что неудивительно. Ночью стража в такой район не заглядывает – себе дороже, а опытные местные обитатели забились подальше и предпочитают не высовывать носы, дабы не попасть под раздачу. И сейчас такая халатность стражи и отсутствие любопытства у местных играли нам только на руку.
Мы отошли на десять шагов, и тут Вейн без предупреждения развернулся и шарахнул по дому усиленной Оковами шаровой молнией. Каменное строение неожиданно для меня вспыхнуло как спичка, превращаясь в большой погребальный костер. Теперь стоило уходить поскорее: на пожар все сбегаются не в пример быстрее, чем на преступления.
– Лера, – обратился ко мне Вейн – побитый, смертельно уставший, но все еще решительный и собранный, – отправь родителей домой на Землю, а детей в мой городской дом, о них там позаботятся.
– Мы сами о себе позаботимся! – старший из ребят был бледен, напуган, но слишком горд. И в чем-то его отказ я понимала.
– Пожалуйста! – взмолилась я, отдавая себе отчет в том, что не могу оставить их на произвол судьбы, а Адальвейн, в силу сложного характера, никого упрашивать не станет. Сделает, как считает нужным, а дети сбегут при первой возможности и снова попадут в плохие руки. –
