— Мне никто, кроме тебя, не нужен, — заверила я любимого. — Даже король. И потом, он же старый!
— Определённо старый! — с готовностью поддакнул ардан и развеселился окончательно. — Не гайрон, а ископаемое. Слава Ха́инко, в тех местах больше не копают, а то выкопали бы второго такого, что бы мы делали? Свихнулись бы.
— Он настолько вредный?
— Ужасно вредный, — охотно закивал мой ардан, а в душе только укрепились подозрения: что-то тут нечисто. — А ещё страшный. Потому и неженатый. На него как девица какая взглянет — сразу в обморок падает. Вот такой у нас король, да.
— А девочки говорили, что он красивый, — подозрительно сощурилась я, чувствуя, что меня водят за нос.
— Был красивый. А потом состарился и стал страшный. А вредный он всегда был. Вот такая трагическая история, Ви, — радостно закончил Аршес, не переставая скалиться во весь комплект своих белых гайроньих зубов.
Я вознамерилась допытаться, почему так веселится ардан, но тут в открытую дверь кабинета постучал лекарь.
— Позволите, зайтан Эррагер?
— Конечно, проходите. Хотелось бы знать, можно ли Виоле наступать на ногу или пока рано?
Целитель размотал повязки и опутал ногу магическим плетением.
— Ходить можно, все ограничения я снимаю. Нога абсолютно здорова. Другие вопросы есть?
Вопросы были, но не к врачевателю, а к развесёлому Аршесу.
— Спасибо вам огромное! — сердечно поблагодарила я целителя, вставая с дивана.
— Да, благодарю. Пока что это всё, можете быть свободны.
— Аршес, я собираюсь и буду готова через пять минут. Какая там погода в Нинаре?
— Такая же, как у нас. Дождливо, промозгло, сыро, холодно, ветрено.
За окном действительно уже который день бушевал шторм, но под ливень хорошо болеется, так что я ничего не имела против. Аршес приносил мне папки с делами и свитки в постель, и я разбирала их, не вставая с кровати. Или же он выносил меня в кабинет, чтобы я не скучала в спальне, но за пять дней такой жизни уже захотелось на улицу. Пусть даже и в дождь.
Я ушла в спальню и быстро переоделась в тёплое платье. Натянула сапоги и уложила вещи в саквояж — чистое платье для себя, смену одежды для Аршеса, как униформу, так и обычные шальвары с курткой, несколько свежих рубашек, по запасному комплекту обуви, два умывальных набора. Ну и банку варенья. Одну из тех, что мы уже свозили в Эртзамунд. Вторая не пережила периода вынужденного обездвиживания и пала жертвой моей навеянной скукой прожорливости. А эта пусть хоть попутешествует напоследок, наверняка каждая банка варенья мечтает, чтобы её съели в каком-нибудь отдалённом и необычном месте.
Аршес немного удивился, увидев саквояж, но возражать не стал. Подхватил его за ручку, а меня под локоть — и потянул нас к выходу.
Портальная станция Нагуссы была почти пуста. Как ни странно, очередь стояла в ту самую обычно свободную арку для служащих. Видимо, все, кто хотел путешествовать по личным делам, удовлетворили своё желание в опорретан. Переход в Аллоран ничем не отличался от перехода в Эртзамунд — арка засветилась золотом, и мы шагнули сквозь пространство.
Портальная станция Нинара сияла странной белизной. Как и весь город. Стоило выйти из здания, как на нас обрушились звуки и запахи портового города. Накрапывало, и Аршес раскинул над нами защищающий от дождя аркан. Белые стены домов влажно поблёскивали в рассеянных лучах обложенного тучами солнца.
Аршес уверенно огляделся и зашагал влево от портальной станции, прочь от порта.
— Ты уже был здесь?
— Да. У Аберрии с Аллораном сейчас хорошие отношения. Конечно, чаще я бывал на Ирла Капса́ла, в столице, но и в Нинаре доводилось останавливаться. Это один из самых густонаселённых и развитых городов Аллорана, а Ирла Нинар — один из трёх крупнейших островов в стране, — ответил Аршес, поддерживая меня под локоть.
Мокрая мостовая была скользкой, а он наверняка переживал из-за моей ноги. Корил себя из-за полученной мною травмы, хотя я сто раз сказала, что всё вышло случайно и никакой обиды не держу… Но ардан всё равно мучился, виновато накладывал мазь и со страданием в глазах перебинтовывал ногу, хотя у меня даже болей не было. В общем, нужно будет десять раз подумать, прежде чем от него рожать. Такого его нежная мужская психика может и не выдержать.
— А в Аллоране все города белые?
— Да, это их отличительная особенность. В других странах теперь нарочно строят иначе, а то шуток не оберёшься. Надо будет показать тебе Берта́ку, у них на Амали́не дома исключительно тёмно-серые и чёрные, из местного вулканического туфа. Очень тёплые, кстати, за счёт того, что камень пористый.
— Интересно было бы посмотреть, — протянула я.
Мы шли по узким улочкам Нинара, удаляясь от порта. Несколько раз Аршес рассматривал выбитую в камне мини-карту улиц. Такие попадались на стенах домов, стоящих у крупных перекрёстков.
Начало моросить сильнее. Мы ушли довольно далеко от центра, но райончик был вполне приятный. Глаза скользили по вывескам. Таверна «Сытая акула», кожевенная мастерская «У зайтана Бертзалана», небольшой магазинчик с запылёнными витринами «Лавка магических чудес зайты Соргинды», где за окном читала в кресле-качалке старенькая хозяйка. Мирная и уютная улочка. Как раз недалеко от лавки и располагался нужный нам дом.
Гайрон вопросительно глянул на меня и постучал в дверь, получив согласный кивок.
— Кто? — раздался мелодичный женский голос.
— Зайта Ятора Адейтасуна? Это Аршес Эррагер, королевский дознаватель Аберрии. Вы выразили согласие побеседовать со мной.
Дверь распахнулась. За ней стояла знакомая мне магесса с практически белыми волосами и прозрачно-голубыми глазами. Невысокая, худая до измождённости и держащая наготове сложное арканное плетение.
— Виола? — удивлённо спросила она, всматриваясь в моё лицо. — Проходите…
В доме было чисто, но не очень уютно. Вернее, выглядело всё так, будто мы застали окончание уборки. Полы в дальней части гостиной ещё были мокрыми, а из соседней комнаты вышла девочка с небольшим тазиком и тряпкой в руках, но, увидев нас, ойкнула и спряталась за дверью. Стало тихо.
— Вы, наверное, зря пришли, зайтан Эррагер. Я ничего не смогу вам рассказать. Мы все связаны клятвами на жизни, которые не позволят говорить о случившемся.
Ятора жестом указала нам на два старых кресла, стоящих у камина, облицованного чуть потрескавшейся, но отмытой до блеска плиткой. Сама магесса напряжённо села на краешек небольшой софы и приложила руку к груди. Туда, куда накладывали клятвенные арканы.
— Королевские дознаватели имеют свои секреты. Я могу помочь вам снять эти чары, но только если вы сами этого хотите. Есть и насильственный способ, но он очень болезненный. Но вы должны будете дать мне новую клятву, что не расскажете об этой маленькой тайне. Преступники нередко всецело полагаются на арканы о неразглашении, и мне бы хотелось, чтобы это оставалось именно так.
Ятора удивлённо изучала лицо Аршеса. Взгляд у неё был странный. Пронзительный, трагичный. Словно она видела гайрона насквозь, вместе со всеми недостатками, но прощала их. Давала ему право быть несовершенным. Я непроизвольно обхватила плечи руками, настолько пробрало меня от этого взгляда.
— Это будет избавлением. Я хочу назвать имена, что мне известны. Если вы пообещаете их всех арестовать! — горячо заговорила Ятора, сжимая болезненно-худые руки в маленькие кулачки.
— Пригласите сюда остальных девочек, — осторожно попросил Аршес.
— Не нужно. Они боятся чужаков… и мужчин. Только Хильда не успела сильно пострадать, её привезли последней.
— Хильда жива? — обрадовалась я.
— Да, — кивнула беловолосая. — Но она ничем толком не поможет. Снимите с меня клятву, я вам всё расскажу. Виола, там в кухне есть термос с отваром, принеси его, пожалуйста, сюда. Разговор выйдет долгим.
Я повиновалась. Было в мягком тоне Яторы что-то такое, что заставило подскачить с места и едва ли не бегом кинуться на кухню. Когда я вернулась в гостиную с чашками и большим пузатым термосом, со снятием клятвы уже было покончено. Воспитательница потирала грудь и жадно отхлебнула отвара из поданной мною кружки.
