лицу. Некоторое время мы просто целовались, а потом я отпрянула и, покачав головой, выдохнула:
– Ничего.
Его достоинство уже напряглось подо мной, да и у меня уже всё горело, но при этом почему-то в душе было совсем пусто, словно кто-то меня выел ложечкой, как яйцо всмятку.
– Тогда остаётся последнее, – проговорил Саргон и, нащупав пуговку на моих шортах, ловко её расстегнул одной рукой. Другой он проник под свободную блузу и нащупал грудь. – Тело просит, я же чувствую. Да и Эванс говорила, что тебе это нужно.
Он потянул за сосок и я застонала.
– Тело просит, – прошептала в ответ. – Но остальное – нет.
– А с Лукасом что тогда было? – спросил он вдруг, и я почувствовала, что попала в ловушку. – К нему, выходит, душа лежит, а ко мне нет?
– Не передёргивай, – смутилась я.
– Неужели я хуже него могу избавить тебя от этой изматывающей жажды?
– Нет… или да… я не знаю!
– Так и не узнаешь, если не проверишь.
– Саймон, ты меня путаешь.
Он усмехнулся. Одежда вдруг вспыхнула на нас ярким пламенем и просто исчезла, разлетевшись вокруг серым пеплом. Я вскрикнула от неожиданности, и хотела было отпрянуть, слезть с него, возбуждённого, но он перехватил меня за спину и наоборот притянул к себе, припав губами к груди. Закусив губу, я утробно застонала.
– Ты же знаешь, что дракона не провести, – горячо прошептал он. Потом просто приподнял меня, обхватив за ягодицы, а когда опустил, то вошёл внутрь, легко растягивая податливые, готовые принять его мышцы.
Я зарычала от неконтролируемого удовольствия.
… Всё это длилось недолго. Словно слишком сильно разгоревшаяся, и оттого быстро перегоревшая лампочка, я растеклась на нём расслабленной, время от времени вздрагивая от остаточных ощущений. Саймон несколько мгновений просто тяжело дышал, а потом тихо рассмеялся, прижимая меня к себе и поглаживая по голове.
– Ты была права, – проговорил он, всё ещё оставаясь внутри. И, продолжая сжиматься, я чувствовала его, каждый сантиметр плоти. – Не сработало.
– Метка не появилась? – с трудом произнесла я и, преодолев себя, поднялась, чтобы слезть с него. По-прежнему слишком твёрдый член остался воинственно торчать.
– Нет, но… я не об этом.
– А о чём?
– Всё равно не хочется.
– Зря мы это, – я слезла со столешницы и неловко прикрыла грудь руками. – И как мы теперь выйдем отсюда без одежды?
– Вон халаты лежат, – Саймон подбородком указал на тележку, в которой действительно лежали какие-то вещи. – Чистые, выглаженные. Если парочка пропадёт, от поваров не убудет же.
– Что о нас люди подумают, – проворчала я и пошла на другой конец кухни, чтобы накинуть на себя идеально белый халат, который, как и вся одежда местного персонала, оказался весьма коротким и приталенным.
– А что, тебе идёт, – заметил Саймон.
– Мне-то да, а вот ты как собираешься на себя это натягивать?
– Зачем мне халат? Я своего тела не стесняюсь.
– А я стесняюсь!
Схватив ещё один халат, я подошла к дракону и повязала его у него на бёдрах так, чтобы прикрыть самое смущающее. При этом круглые подтянутые ягодицы остались открытыми, словно он фартук на голое тело надел.
– Нет, так не пойдёт, – я вытащила ещё один халат и повязала его сзади. Зрелище было, конечно, то ещё, но хоть не голый – уже хорошо. – И в следующий раз думай, прежде чем одежду сжигать.
– Да с ней возиться, – протянул он, осматривая себя.
Вернувшись к холодильнику, я допила то, что было в моём бокале. Лёд уже подтаял, отчего вкус стал более пресным, да уже и не хотелось особенно.
– Селина была права, – задумчиво проговорила я. – Надо прислушиваться к своим… эмоциям. Сразу ведь понятно было, что ничего не выйдет.
– Зато теперь мы это знаем наверняка, – Саймон прислонился к столешнице и, скрестив руки на груди, взглянул на меня сверху вниз: – А что ещё говорила Селина?
Я постучала пальцем по губам, припоминая.
– Говорила, что мне не обязательно с каждым ложиться в постель, что порой достаточно только свидания, чтобы понять, тянет или не тянет. Ещё говорила, что ты… хороший.
– Прямо так и сказала? – искренне удивился дракон.
– Не такими словами, но дословно я не помню. Кажется, ты ей нравишься.
Он приподнял брови и несколько раз задумчиво кивнул.
– Слушай, – я заглянула ему в глаза. – А может такое быть, что она сама не хотела, чтобы между нами… что-то было?
Саймон скосил взгляд на проявившуюся у него метку.
– Даже если и так, она всё равно догадается.
Некоторое время я наблюдала за ним, но ничего особенного на лице дракона не отобразилось. А потом вспомнила историю с Эмилией и о том, что связь дракона с человеком обречена на печальный конец – и поспешила сменить тему.
– Мисс Эванс просила ей передать, когда я буду в норме, чтобы собрать всех в Святилище и попытаться прочесть Писание.
– Я передам, – согласился дракон.
– Пойду тогда… переоденусь пока, – нырнув в туфли, я поспешила к выходу, но остановилась у порога и обернулась: – Саймон… – он поднял потяжелевший взгляд. – Ты и в самом деле хороший.
И вышла, чтобы в сопровождении двух телохранителей вернуться в свою комнату.
Селина
Похоже, поговорка не сработала, и аппетит во время еды ко мне так и не пришел. Я сидела в столовой совершенно одна, ковыряя вилкой давно остывший ужин, в то время как все мои мысли сводились к предстоящему свиданию Саймона с Избранной. А что, если он окажется ее истинным? Что, если то, что было между нами минувшей ночью, никогда больше не повторится? Я упорно гнала от себя эти предположения, раз за разом напоминая себе, ради чего, собственно, Архонт предложил мне эту работу. Но получалось откровенно плохо.
Решив, что высиживание в столовой ни к чему не приведет, я направилась к целителю. Надо выяснить, что со мной происходит, и не похожи ли мои симптомы на то, что происходило с Лизой. Если да, то есть вероятность отравления. Но, насколько мне известно, в этом храме есть лишь один человек, кому выгодна моя смерть. Может, королева Заибелла все же успела осуществить свой план и каким-то образом подсунуть мне яд? В любом случае, я очень надеялась на помощь мистера Эшли. Эванс мне по этому вопросу беспокоить не хотелось, она, скорее всего, была слишком занята подготовкой к предстоящему ритуалу. Как, впрочем, и большинство драконов.
Удача мне улыбнулась, и лекарь оказался на месте. Он сидел в своем кабинете и что-то писал при свете настольной лампы. Его лицо настолько низко
