дно коробочки с кольцом, которую достала из верхнего ящика как раз в тот момент, когда вернулась Лисбет.
Приведя себя в порядок, Брин собралась с силами, чтобы вернуться на пир. От привычных палочек для жарки и шариков из теста не осталось и следа; все, что она любила в этом празднике, было перечеркнуто предложением Карра и «новой традицией» очередного пира для знати.
Карр разговаривал с несколькими высокопоставленными военными. Она знала, что волнение, пляшущее в его маленьких глазах, не относилось к Брин. Теперь, когда он обеспечил себе будущий трон, ему не терпелось утвердить свою власть над королевством и продемонстрировать свою силу как союзникам, так и врагам.
Слуги налили ей глинтвейн, который она осторожно выпила, стараясь не потерять рассудок. Дворяне выстроились в очередь, чтобы осыпать ее поздравлениями, и Брин демонстративно принимала каждую из их добрых вестей, но ее внимание было приковано к слугам, а не к дворянам. Именно они были теми, чья аудиенция была ей нужна.
Только они могли передать сообщение мятежникам.
— Вы выглядите отдохнувшей, миледи, — заметил капитан Карр, когда, в конце концов, присоединился к ней за столом. Его нос был красным, что свидетельствовало о количестве выпитого вина. Брин никогда не видела, чтобы капитан Карр злоупотреблял алкоголем, но перспектива стать королем, должно быть, ослабило его запреты.
Он увидел у нее коробочку с кольцом и на мгновение растерялся, ведь на ее пальце красовалось его обручальное кольцо.
— Что у вас там?
Она положила руку на коробку.
— То, что пристыдит предателя. Рангар Барендур унизил меня, и я хочу унизить его в ответ.
Капитан Карр кивнул, внимательно за ней наблюдая.
— Должен сказать, что меня удивляет ваша ненависть к принцу Барендуру, учитывая те слухи, которые до нас дошли.
— Именно эти ложные слухи я и хочу развеять.
Пир тянулся бесконечно долго, и Брин не выдержала толпу дворян, благословлявших ее и болтавших о благе Мира. В итоге она выпила больше вина, чем собиралась, лишь бы их вытерпеть.
Когда солдаты вошли в большой зал, солнце уже садилось.
Толпа затихла, были слышны только перешёптывания. Брин выпрямилась на стуле, забыв о болтливом лорде, рассказывающем ей об урожае тыкв.
Она прижала руку к тесному лифу, чувствуя, что у нее перехватило дыхание.
Раздался лязг железных цепей, когда солдаты привели Рангара. По приказу Карра он был закован в кандалы на запястьях и лодыжках. Полдюжины солдат окружили его, держа руку на мечах. Одежда Рангара была настолько грязной, что трудно было определить, какого цвета она была раньше. Его волосы были покрыты грязью и потом, они прикрывали его лицо.
Но, когда он поднял подбородок, его карие глаза вспыхнули.
Брин почувствовала, как у нее перехватило дыхание. При виде него ее сердце сжалось, как от удара ножом. В темной темнице она не заметила синяков, покрывавших одну сторону его лица, и не обратила внимания на то, насколько он исхудал.
Их взгляды встретились через толпу.
Брин пристально смотрела на него, желая больше всего на свете прикоснуться к этому израненному лицу, стереть с него грязь.
— Заключенный, принц Рангар Барендур из Берсладена, — объявил солдат.
Толпа зашумела. Брин могла только представить, какие слухи ходили о нем. Вот он, принц враждующего королевства, который когда-то осмелился поверить, что принцесса Мира принадлежит ему, теперь прикован, как собака.
Она сжала коробочку с кольцом в своей ладони, ее сердце бешено колотилось.
— Вот он, — сказал капитан Карр, поднимаясь на ноги. Его лицо ожесточилось, из-за выпитого вина. — Первый из трех подарков на помолвку.
Рангар, должно быть, услышал слова капитана Карра, но никак не отреагировал на новость о предполагаемой помолвке Брин. Его плечи опустились, руки сжимали железо, но голова оставалась поднятой.
Брин вспомнила, как всего несколько недель назад он ворвался в Барендур Холд и ударил Трея за то, что тот посмел сделать предложение Брин. Вряд ли эти сплетники понимали, насколько правдивы были слухи: она действительно принадлежала Рангару. А он принадлежал ей. Но не по той причине, о которой все думали, а по тому взгляду, которым они смотрели друг на друга сейчас.
Капитан Карр указал длинным пальцем в сторону Рангара.
— Ты слышал это, принц? Может быть, ты и хотел ее для себя, но леди Брин согласилась выйти за меня замуж. Она знает, что Мир — ее дом. А не какая-то лачуга, где ее осквернит дикарь.
Брин вздрогнула от его резких слов. Капитан Карр, должно быть, опьянел, раз говорит так откровенно. Шепот в толпе становился все смелее.
— Так ты говоришь о своей будущей невесте? — сказал Рангар ровным голосом.
Брин бросила на него тяжелый взгляд. Из всех возможных моментов, чтобы выйти из себя, этот был не подходящий. Рангар заметил ее взгляд и закрыл рот, хотя ярость все еще клокотала в его глазах.
Капитан Карр рассмеялся.
— Это говорит человек, который обращался с принцессой как с обычной шлюхой.
Брин шагнула вперед, чувствуя, что ситуация накаляется. Теперь ее беспокоила собственная вспыльчивость: она могла терпеть оскорбления капитана Карра только до тех пор, пока это было возможно.
— То, что говорит обо мне этот принц, не имеет значения, — объявила она, не сводя глаз с Рангара. — Слухи о том, что он жесток, правдивы. Мне доставляет удовольствие видеть его сейчас в цепях.
Рангар молча наблюдал за ее приближением, сузив глаза, когда она медленно расхаживала перед ним.
— Называть его дикарем — это еще мягко, — настаивала она. — Да, земля, откуда он родом, необузданна. Бесплодная земля, дикие животные. Но природа его дома ничто по сравнению с его черным сердцем, которое заточило принцессу в темницу и называло ее своей, заставляло ее спать на полу с животными.
Брин была единственной, кто находился достаточно близко, чтобы увидеть, как в глазах Рангара мелькнул огонек веселья. Ей нравилось спать с козами в большом зале, и он это знал.
— Он негодяй, — сказала она. — И я благодарю Святых, что мы поменялись местами. Мне есть, что вернуть тебе, принц. Кольцо, которое ты мне навязал. Теперь, когда у
