что не стоит их недооценивать. А разве две такие личности могут быть вместе? Даже как друзья? Они же вечно будут цапаться друг с другом. Будь она такой же, как Татьяна — дело обстояло бы лучше. А сколько проживёт Данияр, привязанный к ней? Она ведь должница Хаоса, долгоживущая ведьма.
— Почему я всё делаю не так, как надо? — прошептала Мелена.
И обернулась. Лицо Данияра оставалось бледным с испариной, а дыхание слабым. Паучий укус не радовал — воспаление с отёком не проходило. Оставалось ухаживать за раной, за княжичем и ждать.
Она набрала дождевой воды, чтоб смачивать тряпку и протирать его лоб. Лошадей при помощи сахара загнала в пещеру. Вспыхнула молния в грозовых небесах и зарокотал гром, дождь перешёл в ливень. Финист с Белавкой перепугались и заржали, поднимаясь на задние копыта.
— Тише, тише! — попыталась успокоить лошадей Мелена.
Привязав лошадей к каменному выступу, Мелена направилась за Данияром. Золотой кокон, в котором был заточён княжич, она использовала как подстилку. И на ней приволокла Данияра поближе к выходу из норы Мизгиря. Из сумок достала покрывала и накрыла ими княжича. Набрала веток и сучьев, разожгла огонь. Тот горел плохо из-за сырости. В Данияровой сумке нашла последние остатки еды и съела их, чувствуя, что голод не проходил.
Смочив тряпку в холодной дождевой воде, она приложила её ко лбу Данияра. Рану промыла от гноя. Данияр кривился, но не просыпался. Свою рану Мелена так же промыла и села у огня, греясь.
Спустя какое-то время Данияр очнулся, Мелена дала ему воды, надеясь, что это поможет вывести остатки яда. Пусть лучше обмочит портки, чем снова помрёт — считала она. Жар не спадал, губы безмолвно шевелились. Открыв глаза, он не сразу заметил её.
— Данияр, — как можно нежнее позвала Мелена. — Ты меня слышишь?
— Ах, это ты… Берегиня моя, — с придыханием ответил Данияр, глядя мимо.
Мелена насупилась, не зная, радоваться ли бредням княжича или нет. Может остатки яда так действуют? Может это не плохой знак?
— Где ты? — тревожно спросил он.
— Рядом, — ответила она, прикладывая мокрую тряпку ко лбу.
— Ты меня спасла… Берегиня моя.
— Да, да, спасла.
В отличие от Данияра Мелена не испытывала радости от содеянного. Боялась, как разозлится княжич, узнай, что она сделала. А что скажет Ярослав, узнай, что его брата прокляли? А Татьяна после этого как посмотрит на неё?
— В тот момент передо мной не было человека. Передо мной появилась богиня сильнее Лады и Мокоши, подобна восходу солнца. Словно бы светилась, как само светило. А может ты вовсе божье дитя? Дитя Сварога…
Мелена испустила тихий смешок и пошутила:
— Ну наконец-то ты признал мою красоту.
Он нахмурился, продолжая смотреть вперёд.
— Я признал твою красоту ещё в тот миг, когда ты на меня налетела…
Мелена опешила, но Данияр ничего не заметил и продолжил:
— У тебя было забавное лицо. Сначала такая радость с возбуждённостью, а после недоумением. А потом ты и вовсе сбежала от нас.
Он тихо, но искренне рассмеялся. Мелена не знала, что и думать. Ей казалось, что Данияр не видел в ней красивой девицы. А лишь какую-то дрянь, которую Ярослав притащил во дворец, словно грязь с подошвы ботинок. И может быть, она даже могла бы его понять. Своевольная ведьма, которой благоволит князь и даже императрица, невеста князя, с ней дружбу водит. Да. Мелена с лёгкостью признаёт, что была подозрительной для Данияра. Но почему Ярослав ему ничего не рассказал?
— Я тогда подумала… Что ты разозлился.
— Почему?
— Слова Ильи о вашем братстве меня не малость удивили.
— Привычное дело.
— Я спутала тебя с ворожеем.
— С ним? — весело спросил Данияр, улыбаясь.
Мелена кивнула, продолжая наблюдать за Данияром.
— Когда он прибудет, посмотрим, будешь ли ты так дальше считать.
И тихо рассмеялся своим словам.
— Я его никогда не видела, — пожала плечами Мелена.
— Ну… Он сварливый, нелюдимый, часто не слушает указаний даже Ярослава. Не самый приятный мужик.
Мелена улыбнулась.
— Он похож на свою мать.
— Да и ты такая же.
— А как же слова о том, что я необычайно красива и прекрасна?
— Я такое говорил?
— Да. И берегиней меня называл.
Однако Данияр ничего не ответил, уснув. Но Мелене казалось, что он так просто решил уйти от разговора. Может и правда остатки яда выходят, и он более трезв становится? А ведь она могла о многом у него спросить. Хотя может он, проснувшись, останется разговорчивым? Оставалось надеяться и ждать.
Она поднялась и направилась из пещеры. Когда вышла, то вдохнула свежего воздуха. В нём чувствовался недавно прошедший в лесу дождь. Трава уже где-то была рыжая, но всюду с маленькими блестящими капельками воды. Мелена сделала пару шагов вперёд, дыша полной грудью. Ветер холодными порывами ласкал кожу и забирался под одежду. Она поёжилась. Под некоторыми деревьями уже лежали хрустящие желтоватые листья. Стволы с ветвями с западной стороны были позолочены закатными лучами.
Подняв голову к небу, она искала взглядом птиц. Луком со стрелами или тем же мечом она не владела. Но встретив лесную живость лёгким заклятием его обездвижит и убьёт. Потом кинжалом снимет шкуру и разделает. К тому времени может и Данияр вновь проснётся. Мелена так и решила, пустившись на поиски еды.
Лес приветствовал знакомой мелодией, проносящейся блуждающим ветром меж берёз и елей. После дождя в воздухе витали свежесть, запах сырой древесины и сладковатый аромат елей. Порой улавливались благоухание трав и запах грибов. Шелест трав и ветвей успокаивал, как и пение птиц. В пещере Мизгиря, в межмирье и в Вечном тумане была мёртвая пугающая тишина. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, играя на голой земле и пушистом мхе. Мелена подставляла уходящему светилу лицо, греясь, купаясь в тепле, радуясь жизни.
И всё же досада, подобно занозе, беспокоила. Яга всё знала. Знала, что случится с Меленой. И ничего не сказала. Почему? Хоть Мелена не могла понять поступок наставницы, но признавала, что это плевок на богов. Яга осмелилась умереть, убежать от Морены в её же владениях. Она бродила всё это время в Вечном тумане, прячась от Смерти и выжидая, когда видение превратится в явь. Она ожидала Мелену, чтоб вернуть обратно. Но зачем было молчать? Почему не сказать? Мелена тряхнула головой, прислушиваясь. Желудок болезненно свело. С пустыми руками уходить не хотелось.
Когда они оба набрались сил, прошла пара тройка дней. Данияр взял серебряных и золотых нитей, замотав их в клубки. И вырезал ядовитый клык Мизгиря на память. А на рассвете следующего дня они оба
