ответил мне прямым уверенным взглядом.
– А дышать можно? – лениво вставил Аед, находящийся тут же, только в нескольких шагах от нас.
В портал зашвырнули нас обоих. Без разговоров.
Но растерялась и обиделась я одна – Аед, едва магический переход угас, весело мне подмигнул и нахально заявил:
– Всё, можем сбегать.
Я вздохнула, устала уже от всего этого, и на споры и ругань сил у меня не осталось, а уж на побег тем более. Взяв Аеда за руку, затащила следом за собой в камеру. Его просто если без присмотра оставить, он дел наделает, точно знаю, так что с собой притащила, к койке, где он в прошлый раз сидел, толкнула, а сама на свой стул тяжело опустилась.
– Из-за вас охранки выли? – мама ближе подалась, с тревогой вглядываясь в моё лицо.
– Лия спалила древний дорогущий гобелен, – мигом сдал контору боевик, продолжая как-то задумчиво меня рассматривать.
И что-то ой как мне сразу нехорошо от этого взгляда стало!
– Слушай, нет, – сразу сказала я, отрицательно качая головой.
– Что «нет»? – почтительно поинтересовался парень, у которого теперь и глаза сверкали… предвкушающе так!
– Всё нет! – я окончательно разнервничалась. – Ренар запретил что-либо делать.
– Тебе, – пропел коварный маг, уже, похоже, принявший решение на мой счёт!
– А что происходит? – мама недоумевающий взгляд с побледневшей меня на ухмыляющегося с ожиданием Аеда перевела.
Папа ничего не спрашивал, он просто мрачно смотрел на короля, словно уже знал, что тот задумал.
Я не знала, но была категорически против, о чём и намеревалась решительно заявить, даже ближе подалась и рот открыла, но вместо вразумляющей речи с моих губ почему-то слетело:
– И что ты задумал?
Боевик просиял радостной улыбкой и одобрительно заявил:
– Наш человек! – и тут же так спокойненько, безразлично даже: – Как смотришь на охоту на древнюю колдунью?
Я мгновенно скривилась и на спинку стула откинулась, мама тоже сморщилась, идею не оценив, а вот папа выругался и именно Аеду тихо и грозно сказал:
– Не лезь в это, парень. Понимаю, тебя, не спрашивая, королём поставили, ну так правлением и займись. Архимаги не идиоты, риски просчитали и сразу уяснили: смерть действующего короля – лишь вопрос времени.
Да?
Задумчиво потерев шею, я нахмурилась и озвучила непонимание вслух:
– Почему?
Папа оторвал тяжёлый взгляд от молча смотрящего на него Аеда, повернул голову, тепло улыбнулся мне… свет в этой слабой улыбке мгновенно сменился виной, сожалением и осуждением, обращённым не ко мне – к самому себе.
И папа, темнея лицом и суровея взглядом, ответил всё тем же негромким проникновенным голосом:
– Подумай сама, Делюша. Они совершили ошибку и допустили до правления колдунью, которую одни считали давно сгинувшей, а другие – и вовсе злодейкой из детских сказок. А теперь представь себе, что та, кто являлась коллекционером магических даров, получила в свои руки власть фактически над целым континентом. Архимаги, основная сила страны, её ни в чём даже не подозревали… что тоже наталкивает на интересные размышления, не так ли?
О, да… Например, я подумала о том, насколько сильной, умной и осторожной была Альвхейда, раз сумела всех, абсолютно всех задурить, убедить в своей невинности и невиновности и проворачивала злодеяния прямо у всех на глазах. Прямо у архимагов под носом…
И закрались у меня обоснованные сомнения на её счёт.
«Пер-р-ремещается. По трём континентам её ловим, дрянь», – сказанное Эйзором Агароном в ответ на вопросе Ренара: «Отследили?».
Но что… что, если она не перемещается? Что, если она не прячется и даже не пытается?! Ведь если подумать – такая сила, такой ум, столько столетий опыта! Да для неё даже архимаги – дети! А мы все и вовсе младенцы!
Что, если она лишь делает вид, что действительно бежит? А сама, отвлекая на мнимую охоту Армейда и Агарона, проворачивает что-то прямо у нас под носом?
О, хорг!..
А папа, не подозревая о моих судорожных размышлениям и сковавшем ужасе, помолчал и продолжил:
– А теперь подумайте, могла ли Альвхейда за столько лет не тронуть собственного мужа, не переделав того как минимум в марионетку, как максимум…
– В смертельную ловушку, – подхватил мысль подобравшийся Аед. – Бездна, а это интересно! Столько лет совместной жизни, никаких подозрений и колоссальные возможности – я бы на её месте оторвался от души.
– Она древняя, – медленно проговорила я, поочерёдно обводя присутствующих тяжёлым взглядом, – древняя и… способна поглощать чужую магию. Много, очень много самой разной магии. И архимаги появляться перестали, и… про Авгура Сидуса я давно ничего не слышала!
Тюремная камера королевского дворца погрузилась в напряжённое молчание. Мы с Аедом переглядывались, осознавая масштаб катастрофы – это я, и подставы, в которую угодил – это он.
– Так, насколько я понял, вас двоих вытащили из рабства Альвхейды? – Аед первым же себя в руки взял.
– Примерно так… – нехотя ответила мама.
– Ага, с «прячемся от колдуньи» теперь понятнее, – боевик явно вознамерился разобраться во всём здесь и сейчас. – И сколько вы в рабстве пробыли?
Ему никто не ответил. Мама с папой даже не переглянулись, но на мага оба смотрели мрачно.
А потом кто-то выдохнул едва слышное:
– Десять лет…
– Да быть не может! – Аед аж подскочил, привычным жестом нервно попытался пригладить волосы и тут же рухнул обратно на койку, словно у него сил стоять не было. Потрясённо посмотрев сначала на алхимика, после на артефактора, он в каком-то священном ужасе прошептал: – Целых десять лет?!
Да, лорд Аграэд всё же оказался очень сообразительным, что и продемонстрировал в следующее мгновение, стремительно повернув голову и направив на меня удивлённый взгляд.
Я практически видела, как в его голове складываются в единую картинку все слова, фразы, всё, что он успел узнать.
Ещё один, оценивающий взгляд на меня и в голубых глазах короля растеклось неподдельное сожаление, а с губ слетело тихим стоном:
– Ох, Ли…
Он больше ничего не сказал, но нам больше уже и не надо было.
И так грустно стало… мне, а родители почти натурально утонули в чувстве вины, которое всеми силами пытались отодвигать от себя всё это время, пока мы говорили.
– Знаете, один очень хороший человек когда-то сказал мне, – произнесла я негромко, вообще едва слышно, но в звенящей тишине мои слова услышали все и на меня тоже все посмотрели. – Он сказал, что сожалеть о прошлом – значит, убивать будущее.
Ответа не последовало, и я продолжила сама.
– Я не знаю, сколько у меня времени… сколько у нас времени. Возможно, Альвхейда уже через минуту нанесёт решающий удар, который сотрёт с лица планеты
