Ласковые прикосновения помогли расслабиться и задремать. Но я заполошно проснулась, когда закряхтел и захныкал сын. Аршес тоже встрепенулся и с тревогой поглядел на младенца. Попробовала предложить сыну грудь. Выплюнул. Проверила пелёнку — сухая. Схватила на руки и осторожно покачала. Хныканье тем временем перерастало в плач, а плач — в оглушительный рёв.
— Зато лёгкие здоровые, — проговорил Аршес, но его слова потонули в оглушительном оре.
Муж вопросительно посмотрел на меня. Можно подумать, что я знала, в чём дело! Хотела подняться, но гайрон тут же зашипел:
— Тебе нельзя вставать! Кровотечение может открыться заново.
Аршес бережно подхватил ребёнка, уложил животиком вниз на согнутую в локте руку, как показывал доктор, и заметался по комнате в поисках блокнота, чтобы написать целителю. Малыш на секунду затих, но снова зашёлся оглушительным плачем, стоило гайрону остановиться на мгновение. Как только настала блаженная тишина, я тут же отрубилась. Невыносимо долгие последние дни вымотали настолько, что сил не было ни на что. Я безмерно любила мужа, а теперь ещё и сына, но в тот момент спать я любила куда сильнее.
В середине ночи Аршес разбудил меня и помог покормить малыша, имя которому он ещё не дал. Сказал, что придумает, когда увидит сына, но, видимо, пока было не до того. В итоге я проспала до самого утра, и когда открыла глаза, ни мужа, ни сына в комнате не было. Меня накрыло волной паники, но потом я успокоила себя тем, что если бы случилось что-то плохое, Аршес бы разбудил. Да и тарелка с ароматным грушевым пирогом намекала на то, что всё в порядке. Наверное, они вышли подышать воздухом.
Вернулись они, когда я уже доела. Сын недовольно сжимал кулачки, а муж выглядел растрёпанным и несколько потерянным.
— Он спит, только когда я хожу. Останавливаюсь на секунду — он просыпается, — пожаловался Аршес. — Зато он сделал все свои детские дела. Я сходил и показал пелёнку целителю. На всякий случай. Всё равно ходить куда-то нужно…
— Целитель скоро съедет из Нагуссы, если ходить к нему с каждой пелёнкой, — улыбнулась я, а потом согласилась: — Но лучше лишний раз сходить, чем упустить что-то важное. Тут ты прав.
— А целители есть и другие. Все разом точно не съедут, — кивнул гайрон, предавая мне ребёнка.
Я осторожно погладила синий пушок на его головке и… расплакалась от умиления.
— Ви, что такое? Болит? Кровотечение? — вскочил Аршес.
— Всё хорошо! Просто он такой… милый!..
Муж выдохнул и обеспокоенно спросил:
— Может, ты чего-то хочешь? Хрящей, рыбьих глаз, солёной рыбы с душком, мела, маринованных груш, запечённого морского ежа?
Да, во время беременности мне, бывало, хотелось чего-то… эдакого. Но сейчас хотелось просто быть со своей семьёй.
— Ничего не нужно, спасибо, любимый. И пирог очень вкусный, и чай.
— Мама хотела навестить нас и посмотреть на первого внука, — осторожно сказал Аршес.
Я тяжело вздохнула. Со свекровью у нас сложился чудесный, полный горячей взаимности вооружённый нейтралитет, и видеть я её хотела чуть меньше, чем нисколько.
— Может, покажем, когда подрастёт?.. Лет до пятнадцати хотя бы? — с надеждой предложила я.
— Отличная попытка, Ви. Но думаю, что согласиться всё же придётся. Когда тебе станет получше.
— Знаешь, я вот сейчас подумала, что всё-таки не очень хорошо себя чувствую, — скрывая улыбку, ответила я. — Тут тянет, там болит. В общем, принимать гостей смогу очень нескоро.
Я изобразила вздох сожаления и ойкнула, когда сын особо рьяно принялся добывать из меня молоко.
— Ты немного отдохнула? Целитель сказал, что тебе нужно спать как можно дольше и больше. Ты только не переживай, мы справляемся. Он спит, я хожу. Вот думаю, до отдела можно завтра дойти, узнать, как у них там дела.
— Аршес, ты это серьёзно? Потащишь в отдел новорождённого? — ужаснулась я.
— А что? Пусть привыкает. У нас там особая атмосфера, ни один младенец пока от неё не пострадал. Спальня там есть, ванная тоже. Переодену если что.
— Тебе просто скучно дома сидеть! — мягко укорила я. — А ведь ещё и пяти дней не прошло, как он родился.
— Нет, не скучно! — заверил меня муж. — Очень весело. Я всю ночь ходил по дому из комнаты в комнату, чтобы он спал, и прямо не мог перестать веселиться. А в отделе я хоть буду в курсе текущих дел.
— Тебя на службе не было всего несколько дней.
— Да! И ты представляешь, что они там могли наворотить в моё отсутствие? М? Особенно Хазарел. Нет, я чувствую, что надо туда сходить.
— Тогда иди один, — предложила я.
— Ни за что! Ты должна спать.
— Мы попробуем поспать вместе. Так же обычно все делают.
— Обычно все приглашают кормилицу, — Аршес поднял указательный палец вверх, но, увидев мой взгляд, продолжил другим тоном: — Но так как мы от неё отказались по взвешенным и объективным причинам, которые не раз совместно обсудили… так вот, оставить тебя одну с ребёнком я не могу. Тебе самой нужен уход.
— Все справляются, и мы справимся, — уверенно сказала я, гладя сына по сжатым на моей груди кулачкам. — Какие ещё новости?
— А? — ответил Аршес, слегка меняясь в лице. — С чего ты взяла, что есть новости? Новости — как обычно. Маги-синоптики обещали дождь, а он не пошёл. Вот такая есть новость. Соседа обезьяна в джунглях покусала. Мы с сыном когда во двор выходили погулять, он рассказывал. Ах да, дом через дорогу на продажу выставили. Может, конечно, и другие новости есть, но в любом случае точно ничего срочного. Всё терпит до твоего выздоровления.
Я сощурилась. За прошедшие два года я прекрасно изучила мужа, и знала, что лгать зайтан дознаватель не может. Но вот недоговаривать он мастер.
— Та-а-ак… — протянула я, внимательно глядя на внезапно заинтересовавшегося манжетом своей рубашки гайрона. — Что там за новость, а?
— Да говорю же, ничего срочного.
— Аршес!
— Виола!
— А ну рассказывай!
— Если только ты обещаешь не вставать, пока не выздоровеешь, — сдался он.
— Обещаю.
— Аливетта в Нагуссе. Во дворце.
— Что? — выдохнула я.
— Она станцевала…
— Что?! А кто её лазтан?!
— Лазтан… в общем, кто на нашей свадьбе перебрал лишнего и говорил, что никогда не женится, потому что женщинам от него надо только одно, а его прекрасную душу никто не замечает?
От удивления у меня чуть глаза из орбит не выпали.
— Не может быть… — шокированно прошептала я. — Просто не может быть!
— Может. Они лазтаны.
— И… и как? Они… поладили?
— Издеваешься? Нет, они не поладили. А свадьба — завтра.
— Что?!? И ты мне ничего не говорил?!? — я возмущённо швырнула в мужа подушкой.
— Не надо швыряться, Ви! Тебе нельзя напрягаться.
— Она же сбежит!
— Уже пыталась, — признал Аршес.
— Я должна с ней поговорить.
— Тебе нужно лежать и выздоравливать, — твёрдо сказал муж, сурово глядя на меня. — Это не обсуждается.
— Порталом перейти прямо в её комнату — и всё. Я даже никуда не пойду. Два шага, как до туалета.
— Нет, Ви.
— Да, Аршес! Я обязана!
— Ты ничем и никому не обязана. Она на твои письма не отвечала. Ви, если бы она хотела с тобой связаться, то ответила бы!
Сын закряхтел, показывая, что наелся и не в восторге от громких голосов. Аршес бережно взял его на руки, придерживая головку.
— Она просто боялась, что пишу не я. Или что её отследят по почтовому порталу.
— Ви, она изменилась. А ты только что родила. Тебе не стоит вставать! Это слишком опасно, кровоте…
— Аршес, я чудесно себя чувствую, чудесно! — заверила я, садясь на постели.
Это, конечно, было не совсем правдой, но Аливетта… и с таким лазтаном… это же просто катастрофа!
— Ты только сейчас говорила, что тут тянет, там болит! Или это у тебя для визита мамы всё болит, а как идти к твоей драгоценной Аливетте — ты готова козарой скакать? — насмешливо спросил Аршес.
— Чудо выздоровления. Любимый, ну пожалуйста! Это же важно! Я в муках родила тебе сына. Гайрона, между прочим. Я заслуживаю награду.
