— На рассвете тебе зачитают приговор.
Когда восходит солнце — опускается гильотина. Традиция очищать мир от преступников на рассвете взяла своё начало из легенд о Тёмном времени. Кровавые реки текли ночью по улицам и отовсюду слышался плач, вой, крики.
Тогда старый маг вышел на балкон своего дома, не тронутого бедствиям и взмолился светлым Богам. Он готов был отдать что угодно, лишь бы эта ночь закончилась и Тьма, поглотившая людские сердца, исчезла на веки веков. Когда взошло солнце — мир был очищен, а маг бесследно исчез. Говорили, что у него была жена и дочь, но и их след простыл.
В детстве родители всегда опускают подробности этой сказки, не желая пугать детей кошмарными подробностями. Узнав же настоящую историю, Касандра задумалась: какие же Боги светлые, если приняли в жертву не только добровольца, что был чист помыслами, но и его семью? Чем же они отличаются от тёмных?
Каждый рассвет — надежда. Ещё один день, который можно прожить в свете и покое, занимаясь делами без всякого страха. Так было до прихода Цитадели и со временем небо затянулось, солнце стало редким гостем, легенды забылись и Ровнох превратился в научное государство. Из прошлого сохранилась только тенденция к презрению всего, связанного с темнотой.
Коридоры крепости были наполненными чужими мольбами и решётками с заключёнными в них. Касандру вели быстро, но она успевала разглядеть, что большинство присутствующих ожидает своей участи в такой же ночной одежде. Будто в Преудантэ была большая облава и власть решила действовать под покровом темноты, пользуясь беззащитностью спящих.
Может, среди этих людей она увидит Владислава? Небольшая доля веры в то, что наёмник жив сохранилась даже после нескольких часов в абсолютной темноте. Повозки у никогда уже не откроющейся лавки стояло две...
Сдерживать слёзы становилось всё труднее, они то и дело пробивались, скатываясь по щекам. Стражник оставался совершенно безучастным, с хмурым лицом сопровождая Сану в её последнем походе в неизвестность.
Нет, лучше бы она осталась дома. Лучше бы надела лучшее платье и отправилась охмурять потенциальных женихов вырезом декольте. Опустив весь бред о спасении, Касандра больше всего на свете хотела повернуть время вспять и не посылать резюме в Светлый дворец. Система беспощадна.
Стражник остановился перед одной из закрытых камер, погремел большой связкой ключей и открыл дверь. Сопротивляться было бессмысленно с самого начала, не начинать же сейчас? Касандра спокойно прошла вперёд, наткнулась на мужской силуэт и, прежде чем понять, что делает, бросилась к Владу на шею.
Наёмнику крепко досталось. На правой щеке красовался глубокий порез, чудом не задевший глаз, да и обнял он её одной рукой. Вторая не двигалась.
Сана тяжело дышала, уткнувшись Владиславу в грудь и дрожала. Плакать не могла, на это вдруг резко не обнаружилось сил. Простояв так какое-то время, мужчина осторожно опустился на пол, не выпуская её из объятий. Касандра и не вырывалась — только жалась всё плотнее, как будто хотела спрятаться, убежать от собственных эмоций. Никогда бы она не подумала, что чьи-то руки могут так действовать.
— Ты знаешь, то происходит? — спросил минут через десять Влад.
— Нет. Но, судя по всему, они выяснили про Тьму. Даже за незаконные опыты меня бы не назвали «отродьем», — Сана горько усмехнулась, — И, видимо, меня казнят на рассвете.
Влад напрягся.
— Я не смог ничего сделать, — приглушённо сказал наёмник, — У них с собой была глушилка. Извини.
— Понимаю, — эхом самой себя откликнулась Касандра, пялясь в одну точку.
Всё случилось внезапно и стремительно настолько, что ей казалось — смирится с исходом возможно. Ни Влад, ни она сама теперь ничего не может сделать, только ждать, пока взойдёт солнце. В камере имелось даже решетчатое окно, через которое просачивался прохладный воздух, разгоняя застоявшееся отчаяние.
Но тяжёлая дверь открылась задолго до первых лучей солнца. Касандра поднялась сразу же, беспокойно заламывая опущенные руки.
— Не вставайте, — холодный голос разрезал на миллион ледяных осколков, — Я думаю, дорога была не лёгкая и Вы утомились.
Редмин зашёл в камеру с факелом и Сана сразу же поняла, что Барнеус тут не причём. Столько ненависти во взгляде, направленной на неё, Касандра никогда не видела. Сделав шаг назад, девушка выдавила:
— Ваше Величество. Что происходит?
— Почему я должен рассказывать Вам, что происходит? — прищурился король, — Разве не Вы, добропорядочная поданная, должна была бежать ко мне с сообщением о том, что происходит? Рассказать о продажных алхимиках, предателях-учёных?
— Я... — у Саны перехватило дыхание, — Я не...
— Не смогли этого сделать? Разумеется, — по лицу Редмина пробежала едкая усмешка, — Думаю, я знаю от чего Вам досталось такое прозвище в академии. Вы действительно дурная: и помыслами, и действиями.
— Держи язык за зубами, — послышался низкий голос из-за спины.
— Наёмники меня ещё не учили манерам и тому, как обходится с предателями. Могу сказать тебе тоже самое, иначе до казни останешься без способности говорить.
Влад шумно выдохнул, но заткнулся. Касандра стояла не живая, не мёртвая. О чём он вообще говорит? Если о предательстве, то почему за решёткой она, а не Тремиш?
— До восхода ещё три часа, но я расскажу, почему Вы здесь, раз до сих пор смеете отрицать. При повторном обыске Ваших покоев были найдены некоторые записи и дневник, подписанный вашей рукой. Тот самый, в котором Вы в подробностях описывали все свои дела, некоторые опыты и действия, предпринимаемые для Жатвы, как следует из контекста.
Касандра никогда не вела дневников. Даже в школе, в академии, у неё не было привычки записывать происходящее вокруг. Ловушка сужалась, петля на шее затягивалась всё плотнее. Чернота подступала со всех сторон и оставался только красный горящий факел.
— Вы прибыли в Светлый дворец и всё должно было пройти гладко, если бы не та заминка со стеклом на опыте. Спасать свою жизнь пришлось быстро, потому скрывать истинную природу сложно — я, честно признаться, никогда до того не видел столь сильных магических проявлений от алхимиков. И это дерево, которое стало первым звоночком. Поверив Вам, я его игнорировал, но зря.
— Нет же! — не выдержала Касандра, подаваясь вперёд, — Со мной был мужчина, это он успокоил энергию! Я приняла его за Стража, а потом
