в свою жизнь старую боль? Может не стоило? И тогда всё напрасно? Весь её путь и время во дворце?
— Будешь пить или я зря корячился?
— Буду! Буду!
Она поднесла к губам и отпила. Горькая жидкость потекла по горлу, обжигая. Пару мгновений ничего не происходило. Затем ещё пара. Она вопросительно поглядела на ворожея. Тот лишь пожал плечами.
— Время нужно. А подождать ты можешь и у себя. Как и ты.
Последние слова были обращены к Данияру. Мелена поднялась и хотела было уйти, как почувствовала резкую головную боль. Она вскрикнула, когда почувствовала, как в голову словно вбивали гвоздь. Она прищурилась, нагнулась и схватилась за край стола. Комната ворожея в одно мгновение померкла. Но мгла не долго сопровождала Мелену. Перед глазами понеслись с безумной скоростью доселе скрытые воспоминания.
Из сердца маленькой избы, из печи лился свет на паласы и полы. Рядом с Мелёной сидела девочка чуть постарше. У неё были такие же чёрные вьющиеся кудри и белое круглое личико, глаза же два чистых озёрца, отражающих ясное небо. В маленьких ручках были разноцветные лоскутки. Они делали сестриц-трясавиц. А потом повеяло ужасным холодом, но всего лишь на пару мгновений. Зашедший мужчина быстро закрыл за собой дверь и отряхнул снег. Когда он снял тулуп и шапку, открылось взору его сухое лицо с серыми глазами и тонкими губами, растянувшимися в улыбке. Отец. А в другой день они с сестрой стояли у избы, рассматривая сосульки, что красиво блестели на свету. Они укутанные в пару тонких тулупов ждали маму. Она сказала близко не подходить к колодцу, пока набирала оттуда воду. Мелена стояла с сестрой, надеясь, что мама не забыла про обещание. Они весь вечер и утро ждали, когда смогут поесть блинов.
Воспоминания проносились так стремительно, подобно журчащей реке. Капля за каплей и Мелена возвращалась домой. Вот она уже убегала от сестры, прячась за тонкими стволами берёзок. Бабушка кричала им, чтоб далеко не убегали. Но они не слушали, весело хохоча играли в прятки с пустыми лукошками. А в один из летних дней дедушка сидел на пне, да из бересты лапти маленькие делал. А вечером того ли дня или другого они вчетвером сидели и ждали. Мелена тогда очень хотела есть, как и сестра. Но бабушка и дедушка решили ещё чуть подождать возвращение отца и матери. Сердце болезненно сжалось, как тогда. Мелена помнила, что родители так и не вернулись на следующий день.
Соседи их не видели. И дед отправился на поиски. Мелена помнила, как подсушила вечером того же дня его разговор с бабушкой. Родители лежали на помятой пшенице. Бледная матушка вся в крови, да батюшка с синяками на шее. Мелена не знала, почему дедушка решил, что это дело рук Верлиоки. Объяснил, что видел следы больших ног, да весь злой отправился на поиски великана. Бабушка же осталась следить за детьми.
Прошло несколько горестных лет и зим, а он так и не вернулся. Но и Верлиока тоже. Худо-бедно они жили втроём. Мелена с сестрой подросли, и к ним приходили свататься разные женихи. Бедные и богатые, тонкие и толстые, кривые и менее кривые. Тогда и Благослав пришёл к ней за рукой и сердцем. От воспоминаний об этом мужчине, по телу прошёлся мороз, залезший под кожу и застывший в груди, а может и чуть ниже, в желудке. Мелена нос воротила от очередного ухажёра, но тот не сдавался. И не выдержав, она в сердцах сказала:
— Победи Верлиоку и тогда я стану твоей!
И он ушёл, и не появлялся долгое время. И чем больше ночей проносилось, тем сильнее поднимался страх внутри Мелены. А вдруг по её глупой выходке Благослав умер? И косые взгляды, казалось, чаще стали на неё бросать из-за этого. Сестра её успокаивала, но по ней было видно, что она так же волновалась. И с каким-то рассветом страх сменился желанием, чтоб он вернулся живым и невредимым. Но он не возвращался. Колючие взгляды превратились в колкие слова, ведь каждый в деревне любил Благослава.
— Что за славный молодец! — скажет одна бабка тихо.
— Силён как медведь! Умён и хитёр как лис. Да и добрый, а щедрый какой! — вторит ей вторая, но громче, чтоб Мелена обязательно услышала.
И каждый считал, что нужно её носом тыкнуть. Вслед кто что скажет, да кто колкость в лицо плюнет. А Мелена и сама знала, как его все любят. И каждый день, когда она выходила из дома, становился пыткой.
Первый охотник, да и красавец на деревне. Всем он помогал. Починить прохудившуюся крышу — он тут как тут! Построить баню — он уже деревья шёл рубить! Вот его и полюбили все. Прислушивались к нему, ласково отзывались. И каким бы распрекрасным, да расчудесным он не был — по сердце не был ей.
Все открыто начали Мелену ненавидеть, как и сестру её. Да только приди в их дом болезнь, они шли к ним, к умелы травницам. А бабушка ведь не откажет. По доброте сердечной, а может, чтоб показать всем, что они не плохие.
И вспомнила она тот самый день, когда услышала много-много удивлённых и радостных возгласов у своего дома. Выскочила, а там с деревенскими детьми, да девчушками стоял он. Благослав довольный собой, с расправленными плечами и высоко поднятой головой. В ногах его валялся мешок, да не пустой.
— Ну что, красавица Мелена, взгляни на героя своего! — вновь прозвучали в голове слова Благослава.
Он гордо достал из мешка, за чёрные патлы держа, голову одноглазого великана. Он всё же смог его найти. Мелена, как увидела его, так схудилось ей. Она заплакала. И каждый решил за неё, что она рада. Что слёзы те были от счастья, что Благослав вернулся живой, да с победой. И она понимала, что уже не могла отвертеться. В день свадьбы всё твердили, как один, что она была прекрасна. И лишь одна душа, кроме неё самой знала, настолько же и несчастна.
И не знала тогда, что же ей делать. Хотелось убежать. Да как сестру и бабушку оставить? И после празднества думала, что стерпит. А может и со временем Благослав мил ей станет? И только светило закатилось за горизонт, так весь свет в муже пропал. Показался он иной стороной, той, которую, видимо, никому не показывал. Поначалу он был нежен, а она терпелива. Да только как отдаться полностью тому, кто не по нраву? Он это понял и разгневался.
Начал крушить все, кричать на
