Индис похлопал меня по руке.
— Смотри.
Эльф указал на столы в другой части таверны, и я повернулся, чтобы разглядеть их получше. Взгляду пришлось продираться через посетителей таверны, как через плотные заросли; пестрые, грязные одежды и однообразные лица смешивались, не позволяя сосредоточить на них взгляд, и лишь спустя несколько долгих секунд я понял, на что Индис обратил внимание.
Неподалеку от нас тучный светловолосый мужчина соревновался в количестве выпитой на скорость медовухи. Его пухлые губы и подбородок блестели от влаги, а глаза устало подсчитывали стоящие на столе пинты. Около десятка были пусты, но оставалось еще две, одну из которых он держал в руке и никак не мог прикончить. Его соперник, судя по всему, справлялся с задачей значительно лучше.
— Ведьма, — захохотал мужчина, рыгая.
Девушка с красной нитью в волосах опустошила последнюю пинту и триумфально ударила ей об стол с такой силой, что половина его содержимого тут же скатилась на пол. Гости трактира взорвались одобрительными криками, осыпая победительницу аплодисментами, и та залезла на стол, чтобы театральным поклоном отблагодарить за интерес, проявленный к ее скромной персоне.
— Миа, — ошеломлённо прошептал я.
— Вы знакомы? — с нотой возмущения в голосе отозвалась Бэтиель.
Миа подняла голову, собираясь слезть со стола, но поймала мой взгляд и замерла. Я подумал, что мне стоило притвориться, будто я не заметил ее; это освободило бы ее от необходимости проявлять вежливость и приветствовать меня. Возможно, я застал её в неловкий момент, — хотя, судя по всему, она была невероятно горда собой, — ведь она вряд ли могла подумать, что наша следующая встреча пройдет именно так. Впрочем, я даже не успел отвести взгляд, чтобы приступить к выполнению своего трусливого плана.
— Тери!
Возглас был таким радостным, что все без исключения обратили на него внимание. Миа перескакивала со стола на стол, и я, пребывая в полнейшей растерянности, встал, чтобы галантно пригласить ее присоединиться. Варианты приветствия метались в голове, и я не знал, какой подойдет лучше — почтительный наклон головы, рукопожатие или дружелюбные слова; лишь знал, что вариант с ножом и стрелами больше не годился. Так или иначе, ни один из способов не оказался достаточно эффектным, чтобы парировать действия Мии. Оказавшись на столе, что находился позади, девушка запрыгнула мне на спину и потрепала по волосам. Я подхватил ее, не желая уронить.
— Тери, я так рада тебя видеть! — едва складывая слова в предложения, пропела Миа. Я, невольно оказавшись в непосредственной близости от лица девушки, почувствовал запах её кожи: сладкий и теплый, обилующий оттенками охваченных пламенем ароматных поленьев. — Давно ты в городе?
— Совсем недавно, — ответил я.
Я указал на свободную скамью, и Миа спустилась на пол. Даже не взглянув на моих спутников, она присела на предложенное место и потянулась к моей пинте.
— Ой, это так здорово! — пробормотала она, повернув голову. Наши лица оказались непозволительно близко, и Миа чуть отшатнулась. Её рука скользнула к моим волосам и поправила их, прикрывая оголившееся ухо. Я смущенно кивнул. Удивительно, что в таком состоянии она задумалась о возможных последствиях столь незаметной детали.
— Поздравляю с победой, — вставил Индис, поднимая пинту.
Миа вздрогнула от громкого голоса и обратила замутненный взор к эльфу. Его лучезарная улыбка была способна ослепить, но живущая в непосредственной близости к замку девушка наверняка видела в жизни немало красивых мужчин, и его очарование ничуть на нее не сработало. Она вежливо, хоть и нечленораздельно, поблагодарила его, а затем вновь повернулась ко мне.
— Надо п… показать тебе… город, хочешь, я… покажу…
Слова слетали с губ все медленнее, а голова постепенно опускалась на мое плечо. Лишь коснувшись лбом ткани плаща, Миа сладко засопела. Я засмеялся — то ли от несвоевременности ситуации, то ли от ее неуместности, — а напряженная до скрежета зубов Бэтиель наконец набралась смелости вложить в один короткий вопрос все недовольство, на которое было способно ее крошечное существо.
— Кто это?
— Кажется, дочь кузнеца, — ответил я. Желание пожать плечами было почти непреодолимым, но я остановил себя, ибо положение Мии на одном из них казалось крайне шатким. — Не думал, что она меня узнает. Виделись лишь однажды.
— Это было рискованно, — пояснила свою нервозность Бэт.
— Не думаю, что кто-то из присутствующих способен на конфликт, — не согласился я. — Они с трудом могут сосредоточиться на том, что лежит в их тарелках.
Эльфийка хмыкнула. Индис молчал, всё это время смотря на меня с многозначительным прищуром; по возвращению в Аррум меня ждал многочасовой допрос с пристрастием. Я имел смелость не поделиться с ним подробностями встречи с Мией, и теперь его воспаленное любопытство испытывало небывалое неудовлетворение.
После полуночи посетители трактира стали расходиться по домам и комнатам на постоялом дворе. Индис и Бэтиель также ушли, предпочтя мое общество подушке и одеялу. Количество потребленного Мией эля не позволило ни одной из моих уловок разбудить ее, и я, не видя иного выхода, вынырнул из-под ее головы, аккуратно обхватил за талию и поднял ее на руки. Чтобы иметь возможность разузнать что-либо и ночью, мы специально взяли комнаты в трех разных зданиях, и моя, к счастью, оказалась ближайшей к трактиру.
Дверь мне помог открыть проходящий мимо мужчина. Он красноречиво ухмыльнулся, глядя на находящуюся в бессознательном состоянии деву в моих руках, отчего по спине пробежал омерзительный холодок. Я положил Мию на кровать, чем чуть не нарушил ее сон; тяжело вздохнув, она повернулась набок и тщательно укуталась в одеяло.
— Поразительно, что мы встретили именно тебя, — протянул я.
Соорудив из плаща подобие подушки, я устроился на полу рядом с дверью и совсем скоро исчез в царстве мечт и теней.
Мой сон чуток, а потому на постоялом дворе, полном пьяниц и беспризорников, он оказался для меня непозволительной блажью. Я просыпался от каждого шороха: шагов постояльцев за дверью, кашляющего пьяницы на улице, постоянно ворочающейся в постели Мии. Всё это время я оставался неподвижен, пока мой разум не потревожил стук копыт. Стук сотен копыт.
С трудом раздвинув ставни ветхого окна, я высунулся на улицу. Близость постоялого двора к городским воротам подарила мне лучшую точку обзора. На дорогу с напором, словно вода в засохшее русло, выплеснулось целое войско. Гнедые кони в полной амуниции гордо вышагивали по выложенной камнем улице, а всадники, которые, напротив, были одеты легко, приветствовали прохожих, словно вернулись победителями из затяжной войны. Отсутствие железных доспехов обнажало загорелую кожу, а черные волосы и бороды блестели, отражая позднелетнее солнце. Поток гостей Греи не прекращался: вслед за конницей вошли пехотинцы, а затем — караваны слуг. Горожане встречали чужеземцев восторженными вздохами.
Я надел плащ, натянул капюшон и выскочил на улицу, лишь взглядом попрощавшись с все ещё безмятежно спящей лисицей. Я надеялся, что, придя в себя, она не подумает, что я воспользовался положением, иначе я вряд ли смогу доказать ей, что дела обстояли иначе. Впрочем, она могла и вовсе не вспомнить о нашей встрече; большое количество эля способствует утренней забывчивости.
Следуя вместе с толпой за шествующим к замку войском, я пытался пробраться к чужакам, чтобы получше их рассмотреть. Их лошади были нагружены сверх нормы, а все воины — коротко стрижены; вероятно потому, что добирались по морю, а длинные волосы не любят влаги. Но как же они тогда перевезли столько лошадей?
— Мои дорогие гости! — раздался низкий голос, и народ, как по команде, затих. Мы практически подошли к замку, миновав рынок, и остановились на главной городской площади у подножия замка. Король Эвеард вещал с наскоро перетащенного на площадь помоста. — Хант, благородный принц Куориана!
