что росли на краю утесов, и перекинулся, как только лапы мои коснулись земли. Едва сделав вздох, я переместился на другую окраину леса у границы реки.
И снова обернулся зверем. Первая же деревня, которую я увидел, горела – догорала.
Летучий легион, услышавший крики о помощи куда раньше нас, уже был рядом, и я полетел быстрее, стремительнее, кости захрустели от столкновения с ветром, трепавшим мою шкуру.
Осознав, что обвести меня вокруг пальца не так уж сложно, я зарычал, и рык мой потонул в ночи.
Расплачиваться за мою самоуверенность придется моему народу.
Огонь пожирал дома и кроны деревьев, воины бились на земле. Казалось, будто кто-то медленно зажигает ряд свечей – пожар вспыхивал за пожаром, цепочка огней тянулась к городу с сотнями обитателей.
Внизу, с безошибочно узнаваемой самодовольной ухмылкой отдавая приказы командующим, мужчинам, что выволакивали женщин и детей из домов и бросали их в загоны для скота, стоял жабеныш – человечий принц.
Опал
Линка постучала в дверь ванной комнаты.
– Принцесса, у вас все хорошо?
Я опустилась глубже в остывающую воду и закрыла глаза. Нет. Ничего хорошего больше нет – ни здесь, ни где-либо еще.
– Все нормально, – сказала я, ожидая, что служанка войдет, улыбнется мне своей кошачьей улыбкой и протянет полотенце, чтобы я вытерлась.
Но дверь так и не открылась, только зашуршали удаляющиеся шаги.
Я понимала, почему Линка сердится на меня, но не собиралась гоняться за ней в надежде переубедить. Не было сил, не было места в израненном сердце, чтобы пытаться исправить хоть что-то, когда все вокруг казалось безвозвратно… разрушенным.
Наш брак должен был все исправить. Должен был помочь нам примириться друг с другом. Спасти и объединить нас – что бы ни произошло при этом с моим сердцем.
Но Дейд ушел.
Мой муж. Мой враг. Моя непредвиденная трагедия.
В конце концов выйдя из ванной, я забрела в гардеробную, где висело множество платьев и ночных сорочек. Мне хотелось надеть нечто более универсальное и удобное, и я выбрала старые панталоны и рубаху малинового цвета. Хлопковая ткань мягко ниспадала от груди до бедер, атласные рукава-крылышки были пышными, но движений не стесняли. У меня за спиной что-то скрипнуло, и я обернулась.
На кровати, сцепив руки, сидела мать, ее проницательные глаза смотрели в окно.
В то самое окно, из которого с задумчивым видом некогда любовался садами король.
– Зачем ты вообще дала благословение на эту свадьбу? – Слова сами вылетели у меня изо рта.
Не глядя на меня – казалось, она смотрела в никуда, – мать тихо ответила:
– Я не собиралась доводить дело до брачных клятв. Мы просто не сумели застать его врасплох раньше.
Я подошла ближе, прислонилась к стеллажу с книгами.
– Значит, ты признаешь, что пыталась убить его, – констатировала я и прикусила губу, та задрожала. Дейд ни словом об этом не обмолвился. Не предостерег меня и утаил правду, когда я заметила на нем кровь. Можно было добавить это к списку его прегрешений, но я понимала, что поступил он так не из дурных соображений и не из корыстных интересов.
Король волков солгал, чтобы уберечь меня и ту любовь, которую я питала к матери.
– Твое желание отомстить ему пересилило страх перед тем глупым пророчеством. – Я чуть не рассмеялась при мысли о том, насколько душераздирающе абсурдно все сложилось. – И вот я теперь ношу его родовое имя, а не наше.
Мать не ответила – в этом не было нужды, – но повернулась и похлопала по кровати рядом с собой.
– Посиди со мной. – Я не сдвинулась с места, и она посмотрела на меня: – Прошу тебя, времени у нас немного.
– Времени? – Я все же шагнула вперед и опустилась на кровать. – Что ты имеешь в виду? Все закончилось.
Мать заметила, что я села на некотором отдалении от нее, и, грустно улыбнувшись, взяла меня за руку.
– Ты должна понять меня, Опал. Нам открылась возможность, и мы ею воспользовались.
– Какая еще возможность? – Во рту у меня пересохло, и вопрос прозвучал хрипло.
– Человечьи правители сдержали свое обещание, правда, я не знаю, кто получит от этого больше выгоды – мы или они. Им удалось собрать армию. – Когда у меня от ужаса распахнулись глаза, мать кивнула: – Они уже здесь.
– Здесь, – повторила я. Но нас никто не атаковал – ни о чем подобном я не слышала. Однако если короля не было…
Сердце ушло в пятки, я вскочила.
– Они идут на Вордан. – Голос матери дрогнул, но она вздернула нос. – Мы слишком давно воюем с багровым королем, чтобы я купилась на заверения, что он прибудет без свиты – тайной или явной.
Купилась – так она сказала. Или влюбилась – так сказали ее глаза, а я зажмурилась, в очередной раз задохнувшись от собственной глупости.
– Ради такого волшебного чувства, как любовь, мы готовы поверить в любую ложь. – Ее тон смягчился.
Нет.
Я вздрогнула, вытаращила глаза.
– О звезды, – ахнула я. – Что ты наделала?
И бросилась к окну, словно могла отсюда разглядеть резню. Но за окном не было ничего, кроме расписанных звездами темных небес, тихих городских улочек, шорохов дикой природы и растений, колышущихся на ветру.
Но оттуда тянулся слабый запах гари, который не способны были перебить слабые ароматы ночи.
Я должна была понять. Должна была догадаться, но и представить не могла, что мать зайдет так далеко.
– Ты знала, – прошипела я, бросив на нее гневный взгляд. – Знала, что он приведет свои легионы и оставит Вордан почти беззащитным.
В ее глазах блеснули слезы.
– В то время я еще не понимала, что вы… – Мама снова покачала головой. – Честно признаюсь, я все еще потрясена и не скажу, что счастлива. – Заглянув мне в глаза, она с необъяснимым спокойствием добавила: – Для тебя, для нас, для всей нашей семьи это не лучший выход, но менять что-либо уже поздно, и теперь я разрываюсь между желанием помочь тебе и желанием помочь нашему народу.
– Нашему народу? – Я перешла на крик. – Мы начали все это! Твой отец развязал эту войну, когда убил его родителей, а все почему? – Из горла вырвался безумный смешок. – Потому что твои родители боялись тех, кто был могущественнее их.
– Алтон, – сипло произнесла мать. – Это твой отец убил его, это он убил Верна Волькана. – У меня голова пошла кругом – я попыталась вспомнить, говорил ли мне об этом Дейд. Не говорил. – Верн был вне себя от ярости, – прошептала она, глядя вдаль невидящим взором, словно перенеслась туда, к самому началу событий. – А мой отец… – Она поджала губы, всхлипнула. – Мой отец убил его половинку, и мы знали, что Верн не остановится ни перед чем. Он бы не успокоился, пока все до последнего из нашего рода не поплатились за то, что в припадке гнева натворил мой отец.
Озноб пробрал меня до костей.
– Зачем?
– Им было не по себе, – сказала мать, но слова ее прозвучали вяло. – Они были напуганы. Мой отец больше прочих, но в смерти Майи повинно его самомнение, ущемленное тем, что Верн и Майя отказались пойти на его условия. Он не собирался их убивать. – Погрузившись в прошлое, она заговорила тише: – Никто не должен был погибнуть. Он был глупцом, и это стоило жизни и ему, и моей матери, и моему сыну.
– Верн Волькан убил Джоуна?
– Нет, – хрипло ответила мать. – Джоун погиб от смертельной раны в грудь, которую получил в бою, а твой дед пал, пытаясь его защитить. Я оставила твоего отца, оттащила Джоуна как можно дальше от битвы и попыталась спасти. – Она с усилием втянула воздух. – Но Алтон понимал, что выхода нет, что Верна нужно остановить, поэтому вместе с нашими лучшими солдатами загнал его в угол и прикончил. Моя мать, – выдохнула королева, – умерла от горя через два месяца.
– Это же… – Я покачала головой. – Столько несчастья, и все потому, что им было не по себе?
– Они узнали, что дитя короля и королевы, Дейд Волькан, будет тем, кто оборвет…
– Династию Грейсвудов, – перебив мать, закончила я. – Поверь, я в курсе, но ведь все эти пророчества могут означать что угодно. – Я невесело усмехнулась. – Вы пошли на крайние меры, но предсказание все равно сбылось.
На это она ничего не ответила, только всхлипнула и встала с кровати.
– Ты любишь его. – Это был не вопрос.
Я ощутила позыв возразить, сказать, что ничего подобного к нему не испытываю, но черная бездна страха,
