— Конечно, — мне показалось, или ее улыбка, действительно, была мечтательной? — Только перепробовав разных партнеров, можно получить максимум удовольствий от секса, — на слове "перепробовать" я нервно расхохоталась, так как представила себе нечто другое. Очень уж кровожадно блеснули оранжевые огоньки в ее темных глазах, когда она это произносила.
Ариша тоже веселилась, глядя на меня.
— Значит, ты не Сейлин? — сквозь смех уточнила она, раз пятый за время нашего с ней доверительного разговора.
— Не — а, — все еще фыркая и утирая выступившие от нездорового хохота слезы, отозвалась я.
— Точно? — прищуренные глаза собеседницы, казалось, заглядывают мне в самую душу. Да и пусть смотрит: там скрывать все равно нечего.
— Ага.
— И что делать теперь будешь? — очень уместный вопрос, я даже хихикать перестала.
— Не знаю. Надо как‑то в свой мир возвращаться. Попробую завтра Эвана найти, а потом…
— Принца что ли? — женщина оживилась. — Ну, а хоть с ним‑то ты спала?
И почему она задает такие неожиданные вопросы в моменты, когда я подношу к губам фужер или делаю глоток? Невольно дернув рукой, я больно треснула себя по губам краем прозрачного сосуда, из которого мне в лицо выплеснулось почти все содержимое. Отлично! Мало того, что сижу в грязном балахоне на роскошном кресле, так теперь еще по всей физиономии бордовые разводы. Не жизнь, а марафон неприятностей. Грустно вздохнув, я вытерлась рукавом, здраво рассудив, что этот костюм уже ничто не испортит, ибо… больше некуда. Хотя о каких здравых рассуждениях я говорю? Смех невпопад, повышенная болтливость и излишняя доверчивость — все симптомы алкогольно — наркотического опьянения имеются. А это значит, что здравый смысл временно самоустранился, бросив меня на растерзание вышедшим из‑под контроля эмоциям.
— Да что же ты так на все реагируешь? — сочувственно проговорила Ариша, погладив меня по волосам. — То давишься, то стукаешься, и постоянно краснеешь. Неужели, встретив столько мужиков, ты не с одним легла в постель?
— Когда, интересно? — я потерла свои пылающие скулы, отмечая правоту ее слов. — Во — первых, они думали, что я Сейлин, а она, насколько мне известно, должна быть девственницей. Во — вторых, меня то маануки пытались на части разорвать, то неизвестно кто стрелами закидывал, то женщина — оборотень зарезать хотела — при такой насыщенной программе о плотских утехах как‑то некогда было думать. И, в — третьих, все эти мужики — гады последние! — с чувством закончила я.
— Даже Эван? — промурлыкала собеседница.
— Ну… у него тоже свои заморочки, — уверенность дезертировала из моего голоса, оставив вместо себя досаду от осознания того, что теперь у меня пылают не только щеки, но и уши.
Ариша прищурилась, и оранжевый блеск в узких прорезях ее темных глаз стал каким‑то недобрым.
— Ты совсем выпачкалась, — задумчиво произнесла она, проведя рукой по моему мокрому рукаву. Другие пятна эта особа словно не замечала. Или просто не считала их за грязь? — Пойдем, я покажу тебе, как пользоваться ванной. Помоешься, переоденешься, и тогда поговорим. Давно пора нашу милую беседу перенести в более удобное место: в постель, например.
Теперь ее взгляд стал еще более странным. Она смотрела на меня так, будто искала, чем бы закусить. Э — эх, употреблять алкогольные напитки на голодный желудок чревато для здоровья… видимо, для моего.
— Да, ополоснуться мне не повредит, — рассеянно отозвалась я, мягко уклоняясь от ее протянутой руки, пальцы которой ласково огладили мой подбородок и скользнули ниже, к шее. Былое веселье растаяло, уступив место панике.
Женщина поставила свой полупустой фужер на стол, откинула назад длинные волосы и, поднявшись, посмотрела на меня.
— Кстати, крошка, — сахарным голосом проговорила она. — Если ты, действительно, хочешь вернуться домой, отправляйся к белолицым стражам. Они тебе помогут, — тонкая улыбка на ее лице была ангельски невинной и дьявольски коварной одновременно. — Но, я думаю, прежде ты не откажешься отблагодарить меня за оказанное гостеприимство? — ее черная бровь поднялась в ожидании, а взгляд темным клещом впился в мою скромную персону.
— Конечно, — я слабо улыбнулась, чуя подвох. — Что я могу для тебя сделать?
— Поработай у меня недельку, — предложила собеседница и двинулась к двери, жестом поманив за собой.
— Кем? — насторожилась я, стремительно трезвея от закравшихся подозрений.
— Главным блюдом, — засмеялась она, обнимая меня за плечи и уводя в смежное помещение, где величественно стояла большая ванна с голубыми боками, на которых громоздился слишком вычурный декор. — Сама посуди, сколько изголодавшихся по новизне мужчин в этом городе проживает? Я хорошо заработаю, а ты получишь массу удовольствий, меняя партнеров, как перчатки, — мой рот открылся, было, чтобы возразить, но Ариша перебила, приложив указательный палец к губам: — И пусть тебя не волнует мнение окружающих, ты ведь скоро вернешься домой. Уверена, что стражники, узнав о твоей непригодности для ритуала, с радостью помогут тебе покинуть этот мир.
— Нет! — пытаясь вывернуться из ее рук, воскликнула я. — Придумай что‑нибудь другое в качестве платы за приют, — мне было не смешно, совсем — совсем не смешно. Такие заявления отрезвляют лучше любых лекарственных средств.
— А что ты умеешь делать? — задумчиво проговорила она, продолжая обнимать меня за плечи.
Все попытки отстраниться от этой с виду обычной женщины терпели крах. Она была очень сильной, просто ненормально сильной. Или это моя слабость прогрессировала? Иначе как объяснить тот факт, что в ее руках я чувствовала себя, будто в кольце удава, который пока не решил, что делать с забавно трепыхающейся жертвой.
— Рисовать, — ответила робко, мысленно проклиная выбранную профессию. Ну, и кому тут нужны мои художественные способности? Не стены же расписывать в борделе, хотя… почему бы и нет?
— А еще?
Увы, уловка не удалась, искусство эту даму явно не привлекало.
— Пою под гитару для друзей… иногда, — это признание прозвучало тише и неуверенней предыдущего. Музыканты у Ари свои есть, и мне до них… как до Китая пешком, причем из Неронга.
— Дальше? — собеседница любезно улыбнулась, предлагая продолжить оглашение списка моих талантов.
А их, простите, не так уж и много. Чую, вернемся мы скоро к тому, с чего начали… то есть к древней женской профессии в стенах публичного дома. Не хочу!
— За зверьем ухаживать… — пробормотала я и вдруг радостно завопила, отчего женщина вздрогнула, слегка ослабив объятья. — Здесь должны быть мелкие животные! Нечесаные такие… грязные. Господин "О" их метлой бил. Я бы могла оказать помощь.
