– Но до этого нам необходимо подружиться, – кивнула я.
– Необходимо получить полный контроль над винтером, – поправил меня смотритель и медленно убрел кормить других питомцев.
Шаги за спиной заставили вздрогнуть, но это был все лишь Кристиан. Я улыбнулась ему, а наставник присел рядом на скамейку. Мы посидели молча, разглядывая чудесного птенца.
А потом я рассказала Кристиану о разговоре с Ашилем. О флаконе, о его тете Розалии. О том, что прочла в родовой книге.
– Боюсь, другого выхода нет. Мне надо отправиться туда и поговорить с демоницей.
Кристиан склонил светловолосую голову и задумался.
– Только вот посылать Тень бессмысленно. Ты уже переходила за грань таким образом, но не имея навыков не смогла задержаться. Надо подождать рождения феникса и перейти на Оборотную Сторону на пике силы.
Я с облегчением выдохнула. Он не стал возражать, ура!
– А почему вы ничего не говорили о сестре близнеце моего деда? И о том, что мы с Иво принадлежим одной ветви?
Наставник удивленно поморгал.
– Об этом и так все знали. Не думаю, что это имеет какое-то значение.
Но мне отчего-то казалось, что в этой истории всё имеет значение.
Над курсовой Налва я просидела всего часть ночи, и то, потому что приходилось писать от руки. Но историческое образование, знание методологии и терминологии позволили управиться довольно быстро. Я позволила себе небольшой анализ в конце работы и понадеялась, что Налв не срезает энтузиастов. Хотя, что это я. Конечно же, срезает.
Люс лежала на животе и задумчиво изучала конспекты, но от моей помощи наотрез отказалась.
– Ты и так устала. А этих стерв, надеюсь, отчислят.
Я запрыгнула к себе на кровать и потерла слипающиеся глаза.
– Не понимаю, что за помешательство на ди Тар’рине?
– Не, тут другое. Я узнавала. Не имеет значения, кто ректор. Главное, что ректор. Его предшественника так же преследовали.
– Это клиника, – мы засмеялись. – А как твой роман с целителем иллюзором?
Люс сразу нахмурилась.
– Я его давно не видела. Сейчас мы дружим с Иво.
– Знаешь, просто мне он видится очень подозрительным, – я устроилась поудобнее, а подруга опустила глаза и уткнулась носом в тетрадку. – В Беллаторе происходят странные вещи и, возможно, этот парень в чем-то замешан. Как его звали? Я забыла.
– Сомневаюсь, чтобы он был в чем-то замешан. А имя... мог представиться и чужим. Какая разница, как его звали? – и Люс углубилась в чтение, периодически прерываясь, чтобы делать записи.
И почему меня беспокоит ощущение, что близкие люди что-то не договаривают? Или Люс обиделась на старшекурсника за то, что тот скрылся и обманул ее? Я бы на ее месте тоже не стремилась говорить о неприятном опыте.
Мы честно отнесли курсовые на кафедру, но все же столкнулись с Налвом. Его сутулая фигура в плаще мелькнула в вестибюле, напомнив... что же он мне напомнил? Да! Я видела этот плащ на незнакомце, выскользнувшем в сопровождении Карла из редакции «Беллаторского Сплетника».
Ничего себе! Налв настоящий хозяин этой желтой газетенки? Но с учетом их связи с императором, тайная канцелярия, видать, не дремлет, и все мы под колпаком.
– Зайдем в лазарет к Клео? Она вчера ногу подвернула, – спросила я Люс. – И еще хочу взять у девчонок интервью.
Но в лазарете нас ждал сюрприз – повторное медицинское обследование. Потому что боевку усилили, а проректор беспокоилась, чтобы адепты не перенапряглись за месяц.
Но мы, конечно же, перенапряглись. Я так точно. Целый месяц бесконечных тренировок не шутки. Физические упражнения, магические техники, танцы... постоянно злая Каролина Прис – ведь меня записали на малый турнир. В общем, приятного мало.
Все усугублялось тем, что на наши тренировки с Ашилем приходил Гаспар. Небрежно оброненное «Ферештех, ты же помнишь, как неприятно хрустят поломанные кости»? не оставляло сомнений, что меня ревнуют.
Мне бы спокойно сосредоточиться на занятиях, но эти ректорские появления выбивали из колеи. Особенно, когда Гаспар лично брался показывать мне какие-нибудь приемы и заклинания. От каждого прикосновения искрило, от тяжелых взглядов становилось дурно. И в голове постоянно крутилась мысль, что он не рассказывает мне всей правды о своем приятеле демоне.
Хотя, ну их. Наверное, знают, что делают. Гаспар как-то проговорился, что Шассир не собирается снимать с Ашиля печати, и его передадут прямо так – ослабевшим. Может, и правда, пусть уходит? Особенно, если он все-таки снял все сковывающие знаки.
За неделю до малого турнира объявился ди Дор’ран. Было неприятно узнать, что он член попечительского совета Беллатора и прибыл награждать лучших адептов академии.
Мы выстроились на поляне перед главным корпусом и напыщенный дракон объявил самых-самых. Я, понятное дело, в число счастливчиков не попала. А вот Прис была на седьмом небе от счастья. Когда произнесли ее имя, она вытянулась во весь рост и даже нижнюю губу выпятила. Оскорблять или вредить напрямую она давно перестала – думаю, поняла, что это сомнительный путь в отряд к ректору. Но скрытые неприятие и вражда все равно ощущались. Очень жаль. Я ни с кем не хотела ссориться и ни на чье место не претендовала.
Ди Дор’ран прошествовал к нам тяжелой поступью. Прикрепил значок на грудь кого-то с целительского, потом перешел к нам. Остановился напротив меня и смерил неприятным взглядом:
– Некоторые отмечали ваши успехи, Асье, но я настоял на том, что вы недостойны награды.
– Вы, наверное, догадываетесь, куда эту награду можете себе засунуть, лорд ди Дор’ран? – тихо ответила я.
Он вздрогнул, и наверняка высказал бы какую-нибудь грубость, но я его опередила:
– Кстати, раз вы сами со мной заговорили... Я знаю о вашем плане опоить меня на балу. Мой жених предупрежден, и если посмеете хоть пальцем меня коснуться, вам придется сразиться с самым сильным драконом в империи.
– Ди Тар’рина не пустят на этот бал, – бросил ящер.
До чего же тошнотворное животное.
