Чужеродное присутствие коснулось моего разума. Мои глаза резко открылись.
Я поднял голову. Кэрран обнимал меня. Все спали, кроме Джима, который сидел на вершине разрушенной стены и наблюдал. Он кивнул мне, в его глазах отразился свет пламени. Полено треснуло, посылая искры в морозный воздух.
Сна больше не было ни в одном глазу.
Вот оно снова, легкое прикосновение чужой магии. Казалось, оно исходило от дерева, к которому привязали вампиров. Я потянулась к нему. Два вампирских разума слабо светились. Позади них на поле неподвижно ждал третий разум нежити. Ну, что теперь?
Я выскользнула из объятий Кэррана. Он открыл глаза.
— Я вернусь, — сказала я ему. — Туалет.
Я встала и направилась к дереву, снег хрустел под моими ногами. Небо было безлунным, но из-за снега ночь казалась светлее. Оба вампира сидели очень тихо. Они натягивали свои цепи после того, как Гастек заснул, но теперь у них не дрогнул ни один мускул. Что-то было не так.
Я миновала вампиров. Их глаза были тусклыми, верный признак того, что кто-то держал их разум в стальных тисках. Это был не Гастек — он был без сознания. Третий разум нежити был прямо передо мной, в поле, примерно в двухстах ярдах с подветренной стороны.
Я прошла мимо кровососов и прислонилась к дереву с другой стороны. Тот, кто держал третьего вампира, вероятно, держал этих двоих, и я не собиралась отправляться на поле в одиночку.
— Чего ты хочешь? — прошептала я.
— Твои друзья живы, — произнес тихий мужской голос.
Надежда затрепетала во мне. Я поймала ее и задушила насмерть. Он лгал. Никто не смог бы сбежать от этой орды. Огромное количество нежити было неимоверным, чтобы кто-то мог его сдержать, кроме, возможно, моего отца.
— Прямо к югу от тебя в поле есть нежить, — сказал тихий мужской голос. — Я собираюсь отпустить его. Пожалуйста, перехвати его.
Разум третьего вампира вспыхнул, и я подавила его своей магией.
— Я жду тебя в двух милях к югу. Мы можем поговорить там наедине.
Я толкнула вампира на юг. Он бежал по снегу, обратная связь от его разума передавалась в мой, словно я наблюдала на полупрозрачном экране за тем, что он видит. Еще минута или две, и Кэрран пойдет искать меня. Я вернулась к Джиму.
— У меня сон как рукой сняло. Давай я посторожу.
Джим пристально посмотрел на меня.
— Уверена?
— Еще как, — ответила я. — Я собираюсь посидеть там и все обдумать. — Я указала на бревно в ярдах в ста от нас. Если бы я говорила потише, они бы меня не услышали.
— Хочешь, я побуду с тобой? — спросил Кэрран.
— Нет. Я бы хотела немного побыть одна.
Он открыл рот и закрыл его.
— Как пожелаешь.
Я тоже тебя люблю.
Я пошла и села на бревно. Джим лег. Кэрран тоже лежал, но я была почти уверена, что он наблюдал за мной. Если бы мы поменялись местами, я бы наблюдала за ним.
Я тихо сидела спиной к Кэррану, пока мой вампир мчался по снегу. Он преодолел открытое поле, затем кустарник, полосу леса… Я оглянулась на лагерь. Кэрран лежал на спине. Он не спал. Он поворачивался на бок, чтобы заснуть, если только я не лежала рядом с ним, положив голову ему на грудь.
Лес кончился. Вампир выскочил на открытое пространство, на гребень пологого холма. Там стоял человек, закутанный в ало-красный плащ, потрепанный и порванный по краям. Его длинные темные волосы свободно падали на лицо. Высокий лоб, высокие скулы, сильный квадратный подбородок, темные глаза, красивый и подтянутый, судя по тому, как он стоял. Коренной американец, немолодой, но нестареющий таким же образом, как и Хью, навсегда застрявший где-то около тридцати.
Мужчина наклонил голову.
— Шаррим.
Это было аккадское слово, оно означало «королева». Мой голос вырвался изо рта вампира без особых усилий.
— Не называй меня так.
— Как пожелаешь.
Я чуть было не сказала ему, чтобы он тоже этого не говорил, но объяснение заняло бы слишком много времени.
— Посмотри вниз, — пригласил мужчина.
Я подвела вампира к краю холма. Подо мной земля скатывалась вниз, к другому полю. Вампиры заполонили его. Они сидели аккуратными рядами, удерживаемые в строю разумом навигаторов. Их должно было быть более двухсот и, вероятно, по крайней мере, вдвое меньше навигаторов. Слишком много для меня. Сдерживание орды нежити давало мне некоторую перспективу. Если бы я захватила всю нежить в этой долине, я, возможно, смогла бы удерживать их достаточно долго, чтобы остальная часть нашей группы могла убежать, но мой контроль над ними будет измеряться секундами.
— Меня зовут Лэндон Нез, — сказал мужчина, стоявший рядом со мной. — Я служу твоему отцу.
Сразу к делу. Очевидно, я могла бы перестать притворяться, что не состою в родстве с Роландом.
— Хью д'Амбрей — наставник Ордена Железных псов. Я легат «Златого легиона». Ты знаешь, что это значит?
Это означало, что все мы были в большой беде. Я точно ничего не знала о Лэндоне Незе. Легаты держались недолго, потому что Роланд был требователен и не терпел ошибок. Последний легат, которого знал мой приемный отец, Мелисса Рэнд, умерла примерно через два года после Ворона.
— Это значит, что ты отвечаешь за повелителей мертвых, подчиняешься непосредственно Роланду, и твоя продолжительность жизни довольно коротка.
— В некотором роде. Твой отец выбирает политику Племени, а я ее осуществляю. Я мозг для «мускулов д'Амбрея».
— Хью выжил?
— Да.
Как..?
— Тебя это огорчает? — спросил Лэндон.
— Нет, мне просто интересно, что я должна сделать, чтобы убить его.
Лэндон приподнял брови на одну восьмую дюйма.
— Я часто задавался тем же вопросом. Я уверен, что если я подожгу его и развею пепел по ветру, он не возродится.
— Ты пробовал?
— Пока нет. Но я много раз представлял, как это делаю.
Враг моего врага — не мой друг. Ни капельки.
— Чего ты хочешь?
— У Хью был свой шанс. Он потерпел неудачу. Теперь моя очередь. Я уполномочен предложить тебе это.
Он поднял фотографию. На ней Кристофер и Роберт сидели рядом друг с другом за столом. Умные глаза Роберта были пустыми. Мокрые следы покрывали лицо Кристофера, а его глаза были красными. Он плакал. Он снова был в руках человека, который сломал его разум. Я бы пошла по битому стеклу босиком, чтобы вытащить его, и мой отец это понимал. Теперь он использовал это против меня.
— Они невредимы, — сказал Лэндон. — Его предложение заключается в следующем: если ты сможешь войти в Джестер-Парк, взять их за руку и вывести оттуда, вам всем, троим, будет предоставлен безопасный проход с его территории. Ты должна прийти одна. Независимо от того, добьешься ты успеха или потерпишь неудачу, людям, которые ждут тебя у костра, будет позволено беспрепятственно вернуться в Атланту.
— А если я откажусь?
Лэндон повернулся к вампирам.
— Он хочет тебя видеть. Если ты решишь проигнорировать его приглашение, двое мужчин умрут, и я выпущу то, что ты видишь здесь, на ваш лагерь. Он не сомневается, что ты переживешь резню. Возможно, лев-перевертыш тоже выживет. Остальным так не повезет. Выбор за тобой.
Лев-перевертыш не выживет. Мы оба это знали.
Мне вспомнились слова Роберта. «Теперь они знают, что у тебя есть слабость, и они используют ее против тебя. Они схватят кого-то, кого ты любишь, и пригрозят убить его, потому что знают, что ты не сможешь не заглотить такую наживку. Ты должна быть готова пожертвовать своими друзьями».
Я не могу быть такой. Такое не по мне. Я не могу пожертвовать людьми, которые рисковали всем, чтобы я могла дышать. Я не могу позволить Кэррану или кому-либо еще у того костра умереть здесь, на этом безымянном поле.
Я посмотрела на «Златой Легион», ожидающий внизу. Это была лишь малая часть того, что Роланд мог показать, и я знала, что мой отец не остановится. Он продолжит отбирать у меня друзей одного за другим, пока я не останусь одна. Все, о ком я забочусь, стали мишенью. Я знала, что так произойдет. Ворон предупреждал меня. Он учил меня, что друзья сделают меня уязвимой. Я проигнорировала его предупреждение. Я начала все это с открытыми глазами и решила впустить людей в свою жизнь, зная, что однажды мне придется столкнуться с последствиями. Теперь на мне лежала ответственность за их безопасность.
