пониманием происходящего подошёл к своей жене и заключил ту в ласковые объятия. Вот двое пожилых цветочников (родители Патрика), в слезах подошли к сыну. А за ними шли и другие. Шли и шли, обступая нас со всех сторон. Осматривая и оценивая наше состояние.
Уже после того, как я попала домой, отоспалась и была осмотрена приглашённым лекарем, а после ещё и папой (да, он не просто так работает в экспериментальном отделении первой городской клиники), узнала, что мы исчезли почти на неделю. Когда вечером я не вернулась домой, мама отправилась к О’Доэрти. Грегори предположил, что «детишки» могли пойти в гости к Патрику. Отругав учителя за беспечность, мама настояла, чтобы он вместе с ней пошёл к Галлахи. Там они до полусмерти перепугали престарелых родителей Патрика и организовали дальнейшие поиски. К третьему дню Грегори был взволнован нашим исчезновением не меньше остальных. Возможно, именно поэтому он наплевал на количество окружающих их людей и так страстно целовал Линду, лишь она оказалась в его руках.
К тому моменту, как я стала выходить из комнаты и отвлеклась от ощущения дежавю, стала замечать странности в нашем доме. Некоторые части его еле заметно светились. Я сказала об этом родителям, но они в ответ повезли меня в клинику на новый осмотр. Там светилось почти всё. Особенно яркими выглядели амулеты и инструменты. Я быстро «прикусила язык» и перестала рассказывать всем подряд о свечении, а мама поверила, что видения прекратились.
В один прохладный зимний день к нам в гости зашёл Патрик. Он приходил и раньше, но в тот день юноша выглядел особенно привлекательно. Я будто оголодала (нам вновь не позволяли остаться наедине) и желала поцеловать его также сильно, как студент, проспавший завтрак, хочет есть к концу седьмого занятия. И ещё от него тоже исходило свечение, слабое и такое притягательное. Патрик оделся как на праздник. Новый костюмчик, начищенные до блеска кожаные туфли. И вместо того, чтобы, как это обычно бывало, пойти вместе со мной в гостиную, он обратился к моим родителям с просьбой отдать ему их старшую дочь. Мои ноги так и подкосились. Я плюхнулась на пуфик в прихожей и сцепила пальцы в замок.
– А на что жить будете? – опередила бабушка моих родителей, пооткрывавших от удивления рты.
– У его родителей цветочный магазин! А Патрик единственный наследник! – ответила я вперёд любимого.
– Звучит безопасно, – довольно покачала головой бабушка. – Свадьбу оплатит твоя семья.
– Мама! – в один голос вскрикнули родители.
– Вижу, что Альва не против, – сказал папа, потирая широкие усы. – Патрик, верно? Пройдём в мой кабинет…
… Так я и вышла замуж. Конечно, свадьбу оплачивали пополам. Закончив школу Патрик пошёл работать под началом моего папы, а я под началом его родителей и вскоре стала разбираться в цветах. Мне понравилось копаться в земле и следить за новыми ростками. И его, и мои родители остались довольны нашим выбором. Особенно радовалась бабушка, когда спустя полгода после свадьбы я оказалась на грани отчисления, но и я закончила школу. Правда, по замечательной причине по имени Веста, на год позже и по индивидуальной программе.
Линда безумно за меня радовалась, но я не видела её вот уже два года. О’Доэрти вернулись на север и там открыли свою собственную школу, где оба они преподают, а ещё множество их северных друзей. И мой брат тоже устроился к ним. Ему нравится жить на севере.
Тадеус. Что я могу сказать о нём? С тех самых пор, как белый демон в благодарность за возвращённую свободу вдохнул в меня жизнь, поделившись своей Силой и наделив способностью видеть природную энергию, я его не встречала и не знаю, как складывается его жизнь. Видимо, он вернулся в родной мир.
Я бы очень хотела написать, что у всех всё сложилось хорошо. Да только, в тот день, когда нас нашли и разобрали по домам, за Жаном никто не пришёл. Сам он ещё какое-то время боялся показываться дома, а Грегори и Линда приютили Костроуна у себя. Спустя месяц Жан набрался смелости поговорить со своим отцом, но не застал того дома. Его отец не вернулся ни тогда, ни сейчас. Никто его не видел. Жан, спустя пять лет после исчезновения отца продал дом и купил себе новый. На окраине города. Мы не обсуждаем бесследную пропажу старшего Костроуна, но иногда в голове проскакивают мысли, что даже добрый демон остаётся демоном, а истязаемый способен на многое.
– Мама! – отвлекла меня Веста от записи в дневник, подаренный Патриком на моё двадцатипятилетие. – Смотри, я аххимик!
Кудрявая малышка в очках на резинке оказалась с ног до головы обвешана медальонами и амулетами, а вместе с ними и обычными украшениями. Один медальон светился.
– Ух ты! – подхватила я.
– Да! Покази, чё делают аххимики!
– Хм, – я задумалась, разглядывая заряженный медальон. – Алхимики, к примеру, без страха проходят через теневые порталы.
– И я пройду! – заверила малышка.
– Хорошо.
Я сняла с неё медальон и швырнула о пол. Привычно открылась слюнявая пасть, а я уже настроила выход на другую часть комнаты, прямиком над двуспальной постелью. Веста с задорным хихиканьем разбежалась и прыгнула в пасть. Глаза её были открыты.
Меньше чем через секунду пасть сомкнулась, поглотив мою дочь, а над кроватью заклубился сиреневый туман, выплёвывая смеющуюся Весту на подушки.
Я с интересом склонила голову набок, наблюдая за ней, а пониже пупка толкнулся её будущий братик. Или сестра?
